– Да чего там мелочиться – поставь хоть десяток! Наверняка этого добра найдём в супермаркетах! Вот только главного в них не будет – стальных ударных скоб! Так что – только те мышеловки, которые лабиринтные, бумажные… Правда, я-то в мышек не верю. Думаю, пока мы отсиживались в подвале насосной, мошки времени-то – не теряли! И укрупнялись, и развивались, и приспосабливались. К «свободе». И всё мало-мальски теплокровное и вообще – «кровное» – сейчас сожрано подчистую! Даже подземное. Сенсоры у наших гадов – те ещё!
– Снова согласен. А то это была бы слишком безрадостная картина: двое последних оставшихся в живых людей, и их единственные «верные друзья и спутники» – крысы!
Ну а сейчас предлагаю справить наши дела, да завалиться наконец спать. Что-то я сегодня набегался и напахался.
– У-у, а уж я как напахалась! Каждые пятнадцать минут подкладывала куски в костёр. Который потом родной брат – брал и заливал!
– Ну знаешь – выхода-то не было!
– Почему это – не было? Был. Например, ты мог бы попробовать договориться с этим первым тараканом! Типа: мы разожжём ему костёр на спине, а он за это везёт нас в тёплые края!
Теперь Колин посмотрел на сестру.
Но от комментариев воздержался.
Только тяжко вздохнул.
Сестра оценила: заржала во весь голос, да ещё показывая на него пальцем.
Колин не выдержал: присоединился.
Утром они обнаружили, что снегопад продолжался всю ночь.
Снег был рыхлым и мокрым. И теперь толщина его слоя на земле вокруг достигала полутора футов – ходить с их небольшими ногами уже было трудно. Не говоря уж о том, чтоб волочить проваливающиеся по брюхо-днище нарты. Колин сказал:
– Всё равно придётся тащить их. Потому что на спине я мешок угля не принесу.
– Предлагаю пойти вместе. Один ты в таком снегу просто утонешь. И ничего не дотащишь вообще ниоткуда! Так что давай я буду идти спереди, и, типа, прокладывать путь!
– Ну… – он повздыхал, с сожалением поглядывая то на нарты, то на сестру, – Наверное в данном случае ты права. Так что сейчас позавтракаем, положим в костёр кусище покрупнее, да двинем! Без угля, продуктов, и прочих намеченных к перетаскиванию вещей, нам долго не протянуть. А снег может выпасть и слоем в метра два. Запросто!
– Да ну тебя на фиг! Откуда бы в атмосфере столько влаги?
– Думаю, всё оттуда же. Она там есть всегда. А сейчас воздух сильно охлаждён, особенно тот, что под тучами, вот она и конденсируется. И выпадает. Отсюда мораль: хватит трепаться, пошли есть!
Завтракали действительно быстро. Но зубы почистить не забыли: некому им теперь об этом напомнить, как больше и некому об них заботиться! Кроме них самих.
Колею до угольного склада проложили вполне приличную: и пока не выпало снега ещё больше, сделали пять ходок. В конце каждой минут десять грелись, отдыхали, и подкладывали в очаг очередной кусок угля.
К концу перевозки Колин был мокрым, словно мышь, да и с Сары пот лил чуть не ручьём. Хорошо, что догадались оставить вчерашнюю одежду развешенной на палках и деревянных и пластиковых штырях, которые Колин, не сумев вбить клинья между кафелинами, просто воткнул у потолка, между листами асбестоцемента и бортиком бассейна.
Когда они переодевались, Сара не без интереса рассматривала его тело. Колин рефлекторно отвернулся к стене, прикусил губы: а не рановато ли его сестра начала интересоваться его «мужским» достоинством?! Впрочем, он поймал себя самого на том, что тоже…
Рассматривает её! И не только с точки зрения проверить, в порядке ли она!
Что за!..
Или это – древний инстинкт?! Первичный и основной?!
Собственно, всё верно: природа! Ну, или «естественный отбор»! Выявляющий настоящие приоритеты настоящих мужчин, а не дебилов нетрадиционной ориентации: для мужского глаза нет ничего притягательней и желанней красивого женского тела.
Но ведь Сара – ещё не женщина!!!
И ей до поры зрелости – минимум лет десять-двенадцать!
Сара первой нарушила возникшее неловкое молчание:
– Не строй из себя ханжу. Я же вижу, чую, что ты пялишься на меня. И уже вовсе не как на сестру! Ну так и смотри себе спокойно! И не нужно краснеть. Не забывай: я у тебя – супер! Секси! «Предел» твоих мечтаний!
– Свинья ты циничная, и коза с манией величия, а не «предел мечтаний»! Ну а то, что мы рассматриваем, конечно, друг друга – нормально. Да и полезно. Вдруг у кого-то обнаружится какая-нибудь воспалившаяся царапина. Или болячка на спине.
– Ладно задвигать-то! А то я не видела, как у тебя ходят желваки, когда пялишься на мою бесподобную попку! В такие моменты я думаю, что хорошо, что ты ещё… Молод!
Колин не мог не рассмеяться:
– Да уж. Нам теперь ни в коем случае нельзя перегибать палку. Мы же – единственные. И начинать половую жизнь до того, как ты достигнешь зрелости – просто не имеем права! На нас же – вся надежда чёртова человечества!
– Угу. Надежда-то она, конечно, надежда… – теперь, когда они одели сухое бельё, и опасная обнажённость в тесноте пещерки скрылась из глаз, сестра хмурили брови, – Однако как ты всё же думаешь: сохранились где-нибудь в каких-нибудь бункерах…
Хотя бы – русские какие?
– Тебе честно ответить?
– Конечно! В наших условиях было бы глупо, да и не порядочно с твоей стороны развешивать мне на уши оптимистичную лапшу!
– Ну, тогда: вот. Думаю, никого ни в каких бункерах не сохранилось. Ты же видела последние и предпоследние модификации мошек? Ну так я уверен: они и вооружены, и сильны. И наверняка повскрывали и поразрушали своими рычагами-манипуляторами и плазменными пушками все бункеры, сколько бы их там, в других странах, не оказалось! Да и не только бункеры! Мало ли у нас было наивных идиотов, надеявшихся пересидеть войну в мелких самодельных «индивидуальных» убежищах?!
Понятное дело, и всех людей оттуда поели! Протектор-то выпили только мы…
– Ну а те, там, наверху? – Сара ткнула пальцем в потолок.
– А, космонавты, которые на Марсе? – она кивнула, – Думаю, они не дураки. И не захотят погибнуть ни за грош. Наверняка ведь последние передачи по радио с Земли принимали. И монстров видели. Пусть и на фотках. Будучи нормальными и умными – а других в космос и не посылают! – людьми, они никогда не вернутся на Землю.
Да и не на чем! Ракет нет! Ну а те, кто остался на станции на орбите…
Вот они-то, возможно, со временем попытаются прилететь. Проблема в том, что мы никогда не узнаем, куда они сядут. И выживут ли при этом. Ведь будет очень холодно, и запасов, как у нас, у них не будет. Как и тёплой одежды. Как и оборудованной берлоги.
– Но ведь если они надумают вернуться, мошки… Уже не будут им угрожать?!
– Пожалуй, нет. Вот, кстати. Мы можем попробовать, когда закончится снегопад, нарисовать на снегу какие-нибудь знаки. Крупные. Чтоб с орбиты было видно!
– Ничего не забыл, братик?
– Чего?
– А того, что вся Земля теперь надолго, на века, по твоим же словам, закрыта тучами! И мы можем написать хоть километровыми буквами – этого не будет видно!
– Хм-м… Твоя правда. Но что же нам сделать? Как дать им знать, что мы ещё живы? И что опасности быть сожранными заживо больше нет?
– Да ничего. – сестра, как отметил Колин себе, казалась очень даже спокойной. Похоже, для себя всё уже решила, – Собственно, плевать мне на тех, кого мы никогда, скорее всего, не увидим, и сигналов им не подадим. Поскольку нет на всей планете больше ни единого радиопередатчика. Как и деталек, из которых можно было бы его сляпать.
Поэтому давай не будем распыляться на то и на это, а продолжим заниматься насущными проблемами. Нашими. В частности – введём жёсткий распорядок дня. Вот, смотри. Обувь и шмотки наши за полдня и ночь, высыхают. Следовательно, работать можно только с утра. И – максимум до обеда. Поскольку мы не двужильные. А прокладывать колеи к раздолбанным складам и супермаркетам чертовски тяжело! И сложно. Значит, нужно оптимизировать процесс!
То есть – нужно сейчас распределить, за чем и в каком порядке нам ехать завтра. И послезавтра. И в последующие дни. А заодно продумать, как мы будем передвигаться, когда слой снега действительно достигнет пары метров. Сверху, приминая и расчищая снег, или уж – проложим какие-нибудь типа – тоннели? Вот тебе и задача, будущий отец семейства: думай давай!
Пока обедали и заодно (решили снова совмещать) ужинали, отдыхая, и подкидывая новопривезённого угля, разговаривали и обсуждали.
Сару в-основном интересовала проблема запасения продуктов, а Колина – добыча угля:
[left]– Ведь если останемся без доступа к яме – просто замёрзнем! Вот: кстати! Нужно в нашем
