Не плачьте, дорогой мой… Мне тоже тяжело будет расстаться с вами. Но это я делаю для вас же. Ознакомительное путешествие по России и за ее рубежами принесет вам пользу. Подготовит вас к лучшему служению отчизне. Вы ознакомитесь с различными способами промышленного производства и культурой других народов. С тем чтобы применить увиденное в своих великих трудах на пользу России! Верю, что так то и будет… По вашему выбору можете взять с собой трех товарищей из числа тех, кои окончат Кадетский корпус в один год с вами. Прощайте. (Отворачивается, чтобы скрыть слезы.) Прощайте, прощайте… Алексей Григорьевич, не то я расплачусь вместе с вами!.. Уходите! Прошу вас. Я едва удержался, чтобы не расплакаться. Через несколько времени она встала и ушла. Я имел счастье в другой раз поцеловать ея руку».
После окончания кадетского корпуса Бобринской был отправлен в путешествие по России и Европе в сопровождении своих соучеников А.И. Болотникова, Н.С. Свечина, Н.И. Борисова, полковника А.М. Бушуева и известного профессора Н.Я. Озерецковского, который сопровождал Алексея в путешествии по России. В России Бобринский посетил Ярославль, Нижний Новгород, Екатеринбург, Билимбаевский завод, Уфу, Симбирск, Саратов, Астрахань, Кизляр, Таганрог, Херсон, Киев. Во время поездки он продолжал вести дневниковые записи:
26 мая 1783 г.:
«На пути в Херсон я узнал, что князь Орлов умер, но не знал никаких подробностей.» (Князь Орлов скончался в Москве 11 апреля 1783,)
11 ноября 1783 г. (Краков),
1 декабря 1783 г. (Вена),
1 августа 1784 г. (Флоренция),
8 октября 1784 г. (Милан),
15 декабря 1784 г.:
«Ездили после обеда к Калиостро и просидели у него слишком два часа. Узнав, что я Русский, он велел кланяться князю Потемкину и Елагину. Кажется, князь Потемкин не очень с ним хорош. Калиостро говорит, что, когда кто приедет Русский, он просит немедленно его к себе, потому что он любит Русских.»
Весной 1785 года Бобринский остается жить в Париже. Взять сына под опеку Екатерина попросила барона Фридриха Мельхиора Гримма, немецкого дипломата и публициста, который много лет состоял в переписке с русской императрицей.
В их переписке постоянно обсуждались характер ее сына и его денежные дела.
Сентябрь 1785 г.(Париж).
«Тому третий день, как А.М. Бушуев получил письмо от И.И. Бецкаго, где повторяет ему повеление ехать; а меня, снабдя довольным числом денег, оставить по желанию моему. Свечин получил также от брата своего письма, в коих ему пишут, что мы все, кроме его, пожалованы в капитан-поручики, а я в секунд-ротмистры.»
Сентябрь 1786 г. (Кенигсберг).
Всё путешествие совершалось на деньги, получаемые из Санкт-Петербурга Бобринским, в размере трёх тысяч рублей в месяц, и составлявшие проценты с капитала, положенного на его имя в опекунский совет Екатериной II. Бобринский продолжал жить в Париже и получил по приказанию Екатерины 74 426 рублей, кроме ежемесячно получаемых им денег.
Вместе с тем, императрица писала своему корреспонденту Мельхиору Гримму о Бобринском, поручила молодого человека его заботливому попечению, просила устроить денежные дела последнего в Париже и, в случае надобности, снабдить его даже деньгами до тысячи луидоров, но не более. В их переписке постоянно обсуждались характер ее сына и его денежные дела.
«Этот юноша крайне беспечный, но я не считаю его ни злым, ни бесчестным, он молод и может быть вовлечен в очень дурные общества; он вывел из терпения тех, кто был при нем; словом ему захотелось пожить на своей воле, и ему дали волю» – писала обеспокоенная мать.
Всю прожитую до сих пор Алексей был зависим физически, психологически и финансово от окружающих его старших. И наконец, он почувствовал полную свободу.
Он оказался на Воле, в Париже!
У него до этого никогда не было таких больших денег, и он их начал бесконтрольно тратить на женщин, на игру в карты, на «дружеские» попойки. Он влезал в долги – мать заплатит. Он влезал в большие долги, чем очень огорчал свою мать.
В своих письмах к Гримму Екатерина пыталась оправдать пагубные пристрастия сына, говоря, что он не глуп, и не лишен очарования.
И, тем не менее, Алексей так и не сумел или не смог реализовать свои способности. Слишком большой был соблазн! И это было несчастьем не только для Екатерины, но и для самого Бобринского.
В конце 1787 года Бобринский из Парижа переехал в Лондон, В Лондоне вокруг него толпились разные проходимцы, которые обворовывали его… Как писал один его знакомый, однажды «Бобринский ворвался к нему в комнату и умолял поехать с ним немедленно в Париж, ибо знакомая ему одна особа внезапно туда уехала, а без нее он жить не может». Утром Алексей уже умчался в Париж…
У Екатерины лопнуло терпенье, так как сыночек подрывал ее авторитет и авторитет России. Российский посол в Лондоне, граф С.Р. Воронцов, получил приказание императрицы от 3 января 1788 года потребовать немедленного возвращения Бобринского в Россию. В апреле этого же года Бобринский Алексей поселился в Ревеле, в Эстляндскую ссылку, туда же приехал и его новый опекун, граф П.В. Завадовский.
В Ревеле Алексей как вроде бы окунулся в другой мир. Он с охотой интересовался многими науками: зоологией, ботаникой, химией. Его занимало и военное дело в Европе. Каждый вечер он читал стихи французских поэтов. Надо же, как он быстро осознал свой проступок, исправился и вскоре стал проситься в столицу. Екатерина-мать не простила ему шалости на миллион: «ты наказан, живи в Ревеле, когда сочту нужным, приглашу тебя в столицу».
При жизни Екатерина так и не решилась официально передать сыну документы на владение имениями: она не была уверена в его способности самостоятельно решать денежные вопросы.
В конце концов, Алексей смирился со своей участью. В 1794 году он попросил разрешить ему приобрести имение в Лифляндии, близ города Юрьева, замок Обер-Пален, и получил согласие.
Алексей Григорьевич был не только сыном Екатерины, но и сыном своей эпохи. своего времени. Это было время, когда любой имеющий какие-то средства и возможности искал на стороне любовниц или любовников. А если кто мог, но не имел, то был достоин осуждения, потому что жил не по моде и не как все. Эта жизнь проплыла перед Бобринским с малых лет. И когда у него появились деньги, да еще в Париже, он кутил и гулял. Очутившись в ссылке в Ревеле, он сначала притих, но купив замок Обер-Пален, оглянулся, деньги были и пошел в загул, но осторожно, с оглядкой на Маман.
В результате у него родилось два сына (1794 и 1796 гг.) под фамилией Райко. Чтобы не привлекать к себе внимания, он отдал их в попечительство тайному советнику, тосканцу на русской службе П.В. Скванчи, естественно за соответствующую плату. Потом уже в 1808 г. младший 14-летний Николай Райко вместе со своим старшим братом уехал во Флоренцию и прошел курс обучения в Падуанском университете. Вскоре старший сын Райко погиб. Бобринский все время получал сведения от Скванчи о своем внебрачном сыне и поддерживал его деньгами.
И в то же время недалеко от замка жила семья коменданта Ревельской крепости барона Унгерна-Штернберга, которую Бобринский часто посещал. Бывая в гостях в доме коменданта крепости барона Вольдемара Унгерн-Штернберга, Алексей обратил внимание на дочь хозяев баронессу Анну.
Бобринский воспылал к ней чувствами и попросил руки, однако барон не решался давать согласие на брак. Зная, чьим сыном является Бобринский, комендант был уверен, что императрица намерена женить его на одной из немецких принцесс. И он не ошибался. Бобринскому уже было 32 года, и Екатерина хотела его видеть мужем немецкой принцессы Фредерики Баденской (ей в это время было 11 лет), и она возражала против выбора Алексея.
Получив приглашение на выезд в Петербург для свидания с немецкой принцессой, Алексей выехал. Где-то на середине пути он понял, что по-настоящему любит баронессу Анну и повернул лошадей обратно. Екатерина вначале рассердилась, но затем, выслушав все доводы сына, неожиданно простила его.
Вот тут-то барон Унгерн-Штернберг сдался без колебаний и 16 января 1796 был заключён брак между Алексеем Бобринским и Анной Унгерн-Штернберг. Да и невеста заневестилась в девках – ей уже шел 27-й годок.
Императрица к женитьбе младшего сына отнеслась благосклонно, разрешив молодожёнам ненадолго приехать в Петербург. Екатерине II невестка очень понравилась — Анна, по свидетельству современников, отличалась «весёлым характером, добротой в намерениях и простотой в обычаях», была дамой «отменного ума и сердца».
Екатерина, разговаривая с Анной, заметила: «И вы не побоялись выйти замуж за недостойного мужа». Тем самым она дала понять Алексею, что его европейские похождения все еще не забыты.
Баронесса Анна Унгерн-Штернберг
После аудиенции в Петербурге Бобринские вернулись в своё поместье. Семейная жизнь. Анны, и Алексея была благополучной. Они не вмешивались в политику, в придворовые разборки и были вполне довольны своим положением.
В начале ноября 1796 года до них дошла весть о смерти императрицы Екатерины II.
А 11 ноября 1796 года генерал-прокурор граф Самойлов сообщил Бобринскому Высочайшее повеление нового Императора приехать в Петербург, «и из оного выезжать может Бобринский свободно, когда ему заблагорассудится». Он не замедлил этим воспользоваться и явился к Павлу I. Император очень тепло встретил Алексея и признал своим братом, вопреки мнению многих сановных особ, которые видели, как Павел расправился со сторонниками Екатерины.
12 ноября 1796 года Алексей Григорьевич был назначен командиром четвёртого эскадрона лейб-гвардии конной гвардии и возведён в графское достоинство Российской Империи.
«Я представлялся также императрице, великим князьям Александру, Константину и Николаю... также великим княгиням, их супругам и сестрам, – писал в это время А.Г. Бобринский своей жене из Петербурга, – За обедом император и императрица несколько раз говорили со мною, и внезапно взоры всех присутствующих устремлялись на меня».
В течение последующих дней ноября 1796 года граф Бобринский А.Г. получил подтверждение на владение обширными земельными угодьями и дом в Петербурге, ранее
