Дайана фыркнула:
– До сих пор никогда и противнику не приходило в голову работать так. Столь нагло и открыто! Теперь-то они не смогут отпереться – у нас есть доказательства!
– Ни черта у нас пока нет, майор, – полковник глянул на неё, – И, вот помяните моё слово – ни черта мы и не найдём!
Нельзя сказать, что полковник оказался прав на все сто.
Кое-что они, разумеется, нашли.
Свежее отверстие в подающей воду к жилым кварталам, трубе. С завинченной в него стальной пробкой. Доктор обнаружил его почти случайно: пробка оказалась покрашена свежей краской, по тону чуть отличавшейся от выгоревшей старой. А без этого даже днём заметить небольшой выступ на трубе десятидюймового диаметра было трудно. Да и кто бы, и для чего, стал его тут искать?!
Полковник, задумчиво рассматривавший заднюю стену станции, у которой они стояли, спросил:
– А почему они вводили реагент здесь? Ведь куда проще было подавать его в забираемую из реки воду?
– Нет, сэр, это не так. Во-первых – забираемая вода будет обрабатываться коагулянтом: ну, чтоб очистить её от ила, грязи и наносов. Затем она пройдёт через песчаный фильтр. И отстойник. А в таком устройстве – да вы его видели: это вон те огромные бассейны! – непременно сохранился бы исходный реагент.
Ну и наконец – самое главное. Обеззараживающий блок. Вон в тех боксах лампы с ультрафиолетовым излучением уничтожают гарантированно все болезнетворные микробы и бактерии, всегда имеющиеся в воде открытых водоисточников. Поэтому наш реагент просто разложился бы!
Собственно, я вам сразу сказал, сэр: искать нужно только в выводящем коллекторе.
– Понятно.
Полковник не стал добавлять, что наверняка руководство станции, явно экономящее решительно на всём, беспокоило лишь одно: чтоб вода, пусть и не с положенным напором, но всё же – подавалась.
– Как там у нас с анализами?
Полковник растирал теперь мешки, выступившие под глазами.
– А никак, сэр. То есть, у меня лично сомнений не вызывает, что весь реагент впрыскивался отсюда. И впрыскивался достаточно долго – где-то начиная с пяти, и заканчивая – тремя неделями назад. После этого емкость, откуда эта адская смесь поступала в сеть, была отсоединена, и… На этом – всё. А в отверстие завинтили пробку. И покрасили.
– А как вообще стало возможно подавать реагент сюда? Ведь магистральная труба находится под большим давлением?
– Не под таким уж и большим. Всего-то – две атмосферы. Это, собственно, так же, как было бы от старинной водонапорной башни, которая раньше здесь и стояла. И которую пришлось убрать по износу опор… Хотя, конечно, меньше, чем положено по нормативным документам, которые я нашёл в диспетчерской. Думаю, главный инженер и старший диспетчер, расскажут нам, почему они не установили вовремя положенный второй насос, но… Не думаю, что это действительно их вина. Скорее – компании, которая наверняка объяснит ситуацию тем, что денег на покупку резервного оборудования – нет.
Да и зачем, если ещё работает первый насос, и вода, пусть слабо – но идёт?
– Согласен. Более того: думаю, они абсолютно не в курсе проведенной противником диверсии. И ещё думаю… – полковник замолчал, но Дайана легко домыслила и сама:
«- … что в примерно таком же запущенном состоянии находятся и остальные станции водоснабжения. Даже крупных городов.»
Всё верно. На то и рыночные отношения. Муниципалитет платит подрядчику. Подрядчик обеспечивает услуги. И никого не интересует, как, пока дело не дойдёт до…
Вот такого. Ну, или вопиющих, катастрофических, сбоев в работе коммунальных служб: водоснабжения, уборки и вывоза мусора, подачи электричества…
Всё должно быть экономически рентабельно, и приносить максимальную выгоду.
А поскольку от Министерства обороны или других соответствующих инстанций не поступило ни соответствующих распоряжений, ни денег на усиление охраны водоснабжающих сооружений и их оборудования, спрашивать будет не с кого.
Зато у её ведомства теперь работы будет – невпроворот.
Хотя бы провести проверку всех остальных водоочистных станций страны.
Она ещё не знает точную цифру, но наверняка это – несколько тысяч… Или – десятков тысяч. Станций.
И если выяснится, что противник действительно «обработал» хотя бы те, что отвечают за водоснабжение больших городов… Это будет означать, что – во-первых, агентура здесь, внутри страны – очень большая и разветвлённая.
А во-вторых…
Во-вторых, что прелестями секса ей предстоит заняться нескоро.
Разве что – поехать с доком по регионам: со служебными командировками…
Неутешительные итоги.
Трое мужчин в огромном светлом кабинете сидели молча. Смотрели на телефон.
У одного эмоции проявлялись в ежеминутном промокании лба носовым платочком. У другого – прикрыванием набрякшими веками глаз.
Сам Гровс про себя знал, что когда нервничает, сжимает губы между зубов – так, что рот превращается в узкую белёсую полоску. Вот как сейчас – он, в который раз поймав себя на этом, поспешил придать губам в частности и лицу в целом – нейтрально-спокойное деловое выражение.
Телефон зазвонил. Не новомодным зуммером, а старинным, звонко-дребезжащим звонком.
Телефон у босса старинный. Как и моральные «принципы». Как и методы работы. Как и защищённые от прослушки подземные линии связи. Аналоговые.
Человек, прикрывавший глаза, взял трубку после третьего звонка. Гровс поморщился: чего выжидал? Хотел дать понять звонившему, что его информация для начальства не так уж важна? Поверит в это этот звонивший, как же!..
– Да.
В трубке что-то говорили – весьма взвинченным тоном, и постоянно запинаясь. Уж это-то было отлично слышно в мертвящей тиши подземного кабинета.
Через примерно полминуты голос иссяк. Босс сказал:
– Я понял.
Рука положила трубку на рычаг нарочито медленно и преувеличенно спокойно. Босс посмотрел поочерёдно в глаза сидящим по бокам стола. Во взгляде не читалось ничего. Что само по себе сказало Гровсу, что дела – хуже некуда.
– Господа. – всё же боссу пришлось взять паузу, потому что он решил поправить галстук, вероятно, слегка поддушивающий его вспотевшее горло: раз не помогал кондиционер, это тоже о многом говорило бы, даже не будь этого отчаянного голоса в трубке, – Нет больше у нас никакого Майами. И полоса побережья там стёрта океаном на несколько десятков миль вокруг. Спасательная операция начата, но… Сами знаете.
Гровс просто кивнул, пялясь на лампасы на правой брючине. Человек, промакивавший лоб, советник Харрис, теперь прочистил горло, словно его першило от того же кондиционера:
– Но сэр… Может быть пора уже объявить мировому сообществу, кто…
– Виновен в этой и прочих «природных» катастрофах, обрушившихся – я цитирую нашу прессу – «чёрной полосой» на восточное побережье? – взгляд босса буравил советника по науке весьма впечатляюще. Гровс подумал, что хорошо, что не влез. А хотел было.
Пауза нависла совсем уж гнетущая. Но босс смилостивился, прояснив свою позицию:
– Официально мы категорически не признаём действия устройств типа «Харпза» на климат и погодные аномалии, происходившие и происходящие на территориях противника. И если заявим о том, что их устройства аналогичного плана эффективны, и убивают тысячи наших сограждан, не говоря уже о многомиллиардном ущербе, наши же сограждане поднимут нас на смех. Это – вначале. А затем закидают гнилыми помидорами. Или бутылками с коктейлем Молотова. Возможно. Но уж тёпленьких мест наверняка и мы, и ещё куча – как чиновников, так и генералов, лишится.
– Сэр, – это влез-таки Гровс, – когда это «мнение» и «возмущённое негодование» наших сограждан хоть в какой-то мере интересовало или беспокоило нас?
– Это, конечно, в какой-то степени справедливо… Но прошу не забывать, что сейчас благодаря глобальным возможностям информационных технологий такое наше заявление, что воздействие на климат в целом и отдельные «природные» катаклизмы в частности – осуществляется систематически, в считанные минуты дойдёт и до остальных одиннадцати с половиной миллиардов. Жителей планеты.
Гровс позволил себе криво ухмыльнуться, и буркнуть, обращаясь к фикусу в углу:
– Вот облажаемся-то…
Советник по науке недоумённо глянул на него, не торопясь, впрочем, спрашивать.
Гровс пояснил сам:
[left]– А мы-то везде втюхиваем, что нашим, что не-нашим, что у нас-де: и самые
