СТРЕЛЕЦ И ЛИЛИЯ. Новая редакция

больше всего любил золото. Точнее любил одно золото и ничего больше. «Но откуда столько?» Волосы сегодня были слегка завиты и широко расчесаны до плеч. От них пахло чем-то химическим. «Химию сделала. Когда успела ?»
–       Витя, я тебя что-то спросила, ты где ? Лиля довольно улыбалась. – Тебе нравиться?  Она не уточнила что именно. И Виктор, вздохнув, ответил. – Очень-очень, но вчера ты была другая.
–       И какая же тебе больше нравиться ? Та, вчерашняя или я сегодняшняя? Спрашивая, Лиля заглянула  в глаза.
Виктор любил говорить женщинам комплименты, но только на начальным этапе знакомства. Тогда лучше получалось. Он дорисовывал портрет женщины сам согласно идеалу. Ему же (идеалу) эти комплименты и предназначались. Но сейчас он, кажется, не лукавил и не фантазировал. Он тщательно подбирал слова.
– Ты очень красивая сегодня и очень милая была вчера. И если ты меня сейчас не остановишь, то я тебе могу сказать это еще, но более откровенно, - высказался, наконец, Виктор.
-        Не надо откровенно, давай просто погуляем, - с улыбкой остановила его Лиля.
Они пошли по тротуару в сторону набережной. Лиля рассказывала ему о том, как трудно было отпроситься у мамы на свидание. Как ее мама пыталась выяснить, с кем Лиля была вчера. Что кто-то Виктора разглядел, мол, высокий черненький, но не наш (не деревенский) точно.  Бабушка Вера знает, что  они были на сеновале. Этого она маме не доложила, но предупредила:  «Гляди за дочкой. По-моему, она нехорошо гуляет». И что мать все же ее отпустила, сказав грустно: « Рано тебе еще в город-то бегать. Поучилась бы ты сначала. Гляди, Лиля, наплачешься потом, да поздно будет . Настрадаешься, как я с твоим папочкой».
Было видно, что Лиле было жаль маму, и она рассказывала все это Виктору, пытаясь освободиться от грустных впечатлений разговора с ней. Но Виктор быстро отвлек ее от этой темы, начав рассказывать про свои поездки-командировки на юг, связанные с работой. Про вечерние купания в теплом синем море, дешевое превосходное вино и шоколадный южный загар. И что уже через пару недель он вновь туда обязательно полетит.
-        Я никогда не была на море. Зачем же все так к нему стремятся ?-спросила Лиля.
-        Женщины стремятся к морю, чтобы приобрести коричневый южный загар и стать еще привлекательнее, а мужчины, чтобы почувствовать свободу, -  ответил Виктор.
-        Свободу от жены ?
-        Не знаю, я же не женат. Но свобода необъяснима, как и любовь.
-        Любовь я могу понять, а свободу… Я это плохо понимаю, но интересно, -сказала Лиля.
-        Вот вылетишь из родительского гнездышка, тогда почувствуешь вкус свободной жизни: не надо отпрашиваться у мамы на свидание. Кроме того, в большом городе абсолютное большинство людей не знают друг друга и не лезут в чужую личную жизнь, - продолжал Виктор.
      Лиля некоторое время задумчиво помолчала. Потом заговорила:
- Ты знаешь, я не хочу быть несчастной, как моя мама. Отец у нас очень пил. Я хочу быть счастливой. Хочу поступить в хороший институт. Замуж я пойду только по любви. А маму и бабушку я жалею и отчима иногда. Они ведь мучаются все: работают с утра до вечера, ругаются друг с другом почти каждый день. Мама часто плачет и говорит мне, чтобы я уезжала из деревни, пока молодая. А на праздниках выпьет немного и поет, поет, потом опять плачет. И ничего мне не объясняет. Ведь она еще молодая у меня. Иногда идем с ней по улице, и нам говорят соседи, что мы как сестры выглядим, а не как мама с дочкой. Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю...
     Начало темнеть. Они уже дошли до озера, где были вчера. Остановились на берегу, и Виктор обнял Лилю.
 – Лилечка, - начал он. – Мне так приятно на тебя смотреть и слушать твой голос. Мне очень нравиться как ты одета и твоя прическа. Вообще, я хотел бы посидеть с такой красивой женщиной в кафе, сходить в кино и в театр. Я, наверное, буду мечтать об этом. А грустные мысли гони из твоей умной головки подальше. Любой мужчина в доску разобьется, чтобы сделать тебя счастливой.
-        Никогда я таких слов не слышала раньше. И женщиной никто не называл. Даже как-то странно это слышать. А ты,  разобьешься в доску ? – спросила Лиля.
-        Я- то, как раз в первую очередь.
     Они как вчера пошли к дому ее сестры. И как вчера, Виктор обнимал Лилю, но уже уверенно и крепко. Несколько раз они останавливались и целовались. Виктору казалось, что больше ничего не надо ему от этой девочки, только бы идти вот так в обнимку по улице, чувствовать  теплоту ее тела и видеть восторг в  больших доверчивых глазах. Он не мог представить ее женой завтра, так как не хотел ломать Лиле судьбу. Конечно, она должна учиться на дневном. Ведь никогда раньше он не мог бы сказать про женщину – это мой человек. Не в смысле, что ему принадлежит, а в том самом смысле, что глубоко ему близка каким –то внутренним родством. Которое и выразить нельзя, кроме как сказать- это мой человек. Даже не женщина, а человек, но, конечно, все равно женщина. С ним несколько раз в жизни бывало : где-то в толпе идущих по своим делам людей вдруг мелькнет знакомый  до сердечной боли взгляд незнакомой женщины. Незнакомка исчезла  уже, а взгляд ее запал в  душу. Странное это явление. Кажется, если бы рядом с ним  была такая подруга, то душа испытала бы долгожданное облегчение. Что это, союз на небесах ? Родство душ ? Во всяком случае, это непохоже на человеческую любовь, которая корыстна и эгоистична по природе человека.
     Виктор вдруг понял, что, наконец, встретил такую женщину.  Что он испытывает чувство, которое не объясняется только красотой и молодостью Лили, но какой-то внутренней близостью. Такое чувство к реальному человеку он испытывает впервые. Все эти мысли  пронеслись в его голове, но внешне он продолжал о чем-то рассказывать, не важно о чем. Важно, что между ними что-то происходило независимо от темы разговора. И сегодня это происходило еще больше чем вчера.
     Лиля зашла в дом одеться и вынесла пакет с пуловером Виктора. – Мы сегодня опять полетим через поле ? - спросил Виктор. – Нет, мой господин. Я взяла у сестры ключ от их нового дома. Они с мужем пока не могут закончить работы внутри, может быть, к зиме и успеют. Там мы можем посидеть. Хочешь шоколадку?
Лиля зашелестела фольгой шоколадки.
- Моя мама работает в нашем магазине продавцом. Я с детства привыкла к сладкому: очень люблю черный шоколад, конфеты «Кара-Кум» и «Белочку». И мама иногда их мне приносит.
-        А золото тоже мамино ?- спросил Виктор.
-        Колечко и сережки мои. Колечко на шестнадцать лет мне подарила мама, а сережки бабушка подарила недавно, когда я окончила школу.

     Новый дом стоял в конце той самой улицы, по которой они вчера выходили из города. Фонарей рядом с ним не было, и в полутьме дом выглядел загадочно. Громко залаяла собака.
-        Это Зельда, настоящая немецкая овчарка. Недавно ее стали здесь оставлять – в доме доски и инструмент. Подожди, я ее закрою, - предупредила Лиля. Виктор слышал, как она ласково уговаривает овчарку.
-         Идем, - пригласила Лиля.
В доме были уже насланы полы и подшиты потолки. Пахло свежеструганными досками. Из досок они соорудили широкую скамейку в одной из маленьких комнат у окна. Сели близко, сразу почувствовав друг друга. Наслаждались вкусом горького шоколада. В окно падал яркий лунный свет…
     Ночью, когда Виктор попытался преодолеть последнюю границу между ними,  Лилю неожиданно стало трясти. Сначала немного, и было видно, как она пытается справиться с этим. Но дальше все сильнее и сильнее. Лиля почти задыхалась. Она вскочила, прижалась к стене, пытаясь что-то сказать. Виктор попробовал ее успокоить, обнять, но она остановила его рукой и молча пыталась унять сильную дрожь. Наконец Виктору все же удалось обнять Лилю. Он гладил ее спину, чувствуя через тонкую шуршащую материю ее платья  вдруг похолодевшее тело и тихо шептал ей:
 - Лилечка, ну успокойся, ну прости меня, сейчас все пройдет.
Ну что же такое случилось ?
Через некоторое время Лиля смогла говорить и начала сама успокаивать разволновавшегося Виктора:
- Сей-час пройдет….. Н-не обращай внимание. Ты здесь ни причём .
После того как ее перестало трясти, она предложила сесть и тут же положила голову на плечо Виктору . Так они сидели некоторое время молча. Виктор больше не задавал вопросов.
-        Такое бывает со мной очень редко, - опять заговорила Лиля.
-        Ты очень  напугала меня. И все-таки, что это было ?-спросил Виктор.
-        Врач сказала моей маме, что это невроз, но это должно пройти, когда я выйду замуж. Так что я поправлюсь, и это очень редко бывает, - повторила Лиля.
-        Прости, Лиля, если бы я знал….., - начал Виктор.
-        То не пошел бы со мной ? – прервала его Лиля. В ее голосе чувствовалось волнение. Было заметно, что она очень переживает случившееся.
Виктор как мог, успокаивал ее, попытался сказать комплимент, но настроение у Лили не улучшалось. Она опять встала, подошла к окну и заговорила:
 - Когда я была маленькая, отец сильно пил и гонял нас с мамой. Я все время боялась, что он убьет маму. До сих пор я помню этот страшный треск, когда он пьяный ломал мебель и бросал ее в подвал. Этот треск я потом часто слышала во сне...Бывало к вечеру нет отца долго. Мама не отходит от окна, караулит. Если он пьяный идет по улице, хватает меня за руку. Бежим мы огородами ночевать к бабушке. Я, конечно, плакала все время, пока бежали. Помню – была у нас снежная зима, большие непролазные сугробы в огороде. Мне их не перелезть, а мама тащит меня – быстрей, быстрей. Чтобы отец не заглядел и не догнал нас. Эти сугробы тоже долго снились.
Лиля замолчала.
-        Почему твоя мама не развелась с отцом ? – спросил Виктор.
-        Бабушка не разрешала. Мол, должна терпеть. Что люди скажут. Вот она и терпела, скрывала, как могла все от людей, пока он не умер. И умер-то плохо…
Лиля говорила, продолжая стоять к нему спиной у окна.
-        Потом в девятом классе со мной один  мерзкий случай произошел. Дура, что я тебе все это рассказываю, - неожиданно закончила она. - Просто тяжело иногда бывает, вот и не выдержала.
Виктор подошел и