Фигурой, прямо сказать, Создатель казючку Надьку обделил. Корявая такая торбочка: пузцо на полметра вперед, попка, пардон, на те же полметра назад, да еще и зависает под коленками. Личико маленькое, кругленькое, глазки-пуговки, щечки-мячики, носик между ними вовсе теряется. Умишка тоже самая малость, разве только на естественные физиологические потребности. Хитростью, правда, не обижена. И при всем при том мужики к ней липли, как мухи на отходы организма. В довесок еще и злющая, мстительная, хотя улыбчивая. А главное, в сексе неуемная. Может, потому и липли?
В свои неполные двадцать два Надька уже четырежды успела побывать замужем. Мужики неважные попадались? Да нет, не сказать. Просто вдруг скучно Надьке становилось в один прекрасный день. Скучно, и все тут! Дело в том, что у Надьки была в жизни одна, но пламенная страсть. Не хобби, а страсть! Она обожала уводить чужих мужиков.
Работает Надька в магазине. Торгует. При случае подворовывает, но хозяин терпит, не гонит взашей. Надька-то навострилась идеально подчищать даты изготовления и реализации на просроченных продуктах и ставить новые, вовсе не отличимые от заводских. Специалист она, короче, в таких делах незаменимый. А что покупателей обсчитывает да обвешивает, так это не хозяина, а их, покупателей, проблемы.
Любит Надька пивко, от водочки не отказывается. Винчишко какое ни то на дух не переносит. Сладко дюже или кисло. Сласти вообще не потребляет. Любит все острое, хоть и страдает почками. Мужиков своих кормит "дошираками" и прочими бэпэшками. А чего, спрашивается, рассусоливать, у плиты толочься, когда главная насущная Надькина потребность – секс. Этим приятным, крутым и балдежным делом Надька готова заниматься днем и ночью, в спальне и на кухне, в ванне и в машине, под прилавком и в подсобке магазина. Везде.
Не подумайте, будто с кем ни попадя. Только со своими мужиками, законно проштампованными на данный момент в ее паспорте. Папа-казюк и мама-казючка (казенный человек в Российской империи: в нашей области употребимо до сих пор. Авт.) сызмальства внушили дочке правило: оформи все документально, а потом пусть хоть ложкой хлебают. Мужики то есть законные. И Надька старается неукоснительно следовать этому правилу.
У Надьки, между прочим, не сорвешься. Когда она выставляет за порог очередного мужа, тому из совместно нажитого достаются пара носков, трусы да майка. Ну и то, что на нем соответственно сезону надето. Есть уже у Надьки и квартира двухкомнатная(муж №1), и машина «Тойота» с правым рулем(муж №2), и аудиоцентр с домашним кинотеатром(муж №3). Только вот с этим предпоследним мужем закавыка вышла. Но обо всем по порядку.
Женский коллектив магазина отмечал 8 Марта. Девчонки, те, у которых они были в наличии, пришли с мужьями. Хозяин расщедрился, устроил праздничный стол прямо в торговом зале. Сам, человек понимающий, недолго мельтешил. Хлопнул фужер шампанского за «милых» дам, одарил всех розами и коробками шоколадных (непросроченных!) конфет, да и был таков. Надо же народу расслабуху устроить хотя бы раз в году.
Народ достойно оценил щедрость хозяина и расслабился по полной программе. Заведующая магазином, тетка в обиходе строгая, пела « Хаз-Булат удалой…» и рыдала в голос. Надька плясала на столе среди пустых бутылок и остатков пиршества. Нет, не в чем мама родила. Подумаете тоже… В своем неизменном кожаном мини-сарафанчике, с великим трудом натянутом на все Надькины бугры.
В конце концов укушавшиеся вусмерть ударники капиталистической торговли разбрелись и расползлись кто куда и вырубились почти все поголовно. Кроме Надьки и мужа ее сменщицы Люськи. Сама Люська уже часа два как храпела в подсобке на мешках с сахаром.
Люськин Серёга приглянулся Надьке еще до начала застолья. Вполне приличный мужичок. Ростом под метр девяносто, в плечах широкий, чернявый, с ямочкой на подбородке. Годится! Люська-то, ишь ты, стерва, такого кадра от общества прятала!
И вот тут-то Надька согрешила. А чего? Полтора уж месяца, как в незамужних ходила, разговелась по самую кочерыжку. Главное, чтобы папа-казюк не прознал…
«Кувыркались» Надька с Серёгой на тех же мешках с сахаром, где в младенческом неведении дрыхла Люська. Ну, … и Серёга «завис». Как и те двое до него. Поди-ка тут распрягись, что к чему и что по чем. Люська- красавица. Ножки точеные, от ушей начинаются, глаза по блюдцу чайному, блондинка натуральная, волосы до пониже талии. И Надька… Любовь? Приворот? Хрен его знает. Тайна сия великая есть!…
Ушел Серёга к Надьке. Люська перед ней унижалась, на колени падала. Дачу продала, думала выкупить мужа у разлучницы. А та ни в какую! Каталась себе мячиком по магазину, мордочку свою розовую поросячью кверху задрав, стреляла наивными глазками по сторонам, искренне веря в собственную невиновность.
Плохо было Люське. Плохо. Но из магазина не уходила. Куда идти-то? Ребеночка растить-кормить надо? Надо! На развал податься, китайскими барахлушками торговать? В прах умотаешься, соплями изойдешь, болячек наживешь прорву на холоде ли, на жаре. Тут-то хоть Надька та же, сучка висложопая, подменит, коли нужда какая приспичит с малышом в поликлинику сбегать или ещё там чего . Плохо было Люське.
Где-то около года длилась вся эта катавасия относительно того самого пресловутого «треугольника», где третий всегда лишний. Серёга в момент развелся с «законной» Люськой и в следующий момент расписался с Надькой. По закону, установленному раз и навсегда Надькиным папой-казюком, неимоверно гордившимся своим наследственным «титулом». Только когда увидал штамп в паспорте, тесть соблаговолил принять очередного новоиспеченного зятя, отпрыска малоуважаемых интеллигентов «в шляпах» из тех, что «соседскую корову на Вы величают».
Прошел год. Серёга исхудал от обильной Надькиной любви и бэпэшек немыслимых, потерял свою былую привлекательность. Настал день, когда Надька, прикинувши, как выражаются некоторые туляки, хрен к носу, собрала ему в пакетик трусы и майку (два платка еще носовых: они потом в деле фигурировали. ) и выставила за дверь. Без ругани, скандалов и мордобоя, то бишь без объяснения причин.
Все Серёгины мольбы пропали всуе. Пожил он неделю в гараже на оптовой базе, где успешно и доходно шоферил, хотя по диплому был инженером-строителем автодорог, и… подался с повинной головой к Люське.
До ночи сидел Серёга за кухонным столом в доме своей бывшей жены. Люська накормила его, но, на беду, еще пару бутылок водки выставила. Серёга по всем правилам повинился, клятвенно заверил, что отныне на сторону ни-ни. Обещал Люську озолотить, ребеночка человеком воспитать. Потом водочка ударила мужику в голову, затмила, как водится, разум, и принялся он сопли по щекам размазывать, с тупой пьяной настойчивостью живописуя свои с Надькой жаркие ночи и всхлипывая от незаслуженных обид. Люська слушала-слушала, потом схватила бывшего благоверного за шкирку и пнула в открытую дверь балкона. Серега по инерции перевалился мешком через балконные перильца и рухнул с девятого этажа.
На следствии и в суде Надька проходила «потерпевшей стороной». Сокрушалась и кляла Люську-убивицу на все лады. Жалела Серёгу и всюду подчеркивала, с какой любовью приготовила ему вещички, особенно носовые платки. Вообще-то ей было скучно. Пока до суда дело дошло, минуло шесть месяцев, наступила зима.
А еще Надьке было маленько страшновато. Люську не посадили в тюрьму, а оставили до суда на воле, взяв подписку о невыезде. Пожалели, видите ли, бандитку. Ребеночка ей, мол, не с кем оставить. Детдомов полным-полно. Цаца какая, при маме должен быть. И хотя Люська из магазина все же уволилась, Надьке было не по себе. А вдруг как встретит подлая баба в темном подъезде?.. Потряслась, короче, Надька, страху натерпелась. И было бы за что…
А на суде и вовсе хрень какая-то случилась. Народ поговаривал, дадут, дескать, Люське лет пятнадцать, да и загнется она там, в заключении. Надька тоже втайне надеялась на такой исход, а вышло сплошное непотребство. Люську осудили на три года общего режима, посчитав, что совершила она преступление в состоянии аффекта и по неосторожности. Учитывая наличие у нее малолетнего сына и хорошие характеристики с места работы и " Руководствуясь Законом об амнистии в отношении женщин-матерей, имеющих несовершеннолетних детей", Люську в конечном итоге освободили прямо из зала суда.
От такой вопиющей несправедливости Надька запила. Недели две не просыхала, пока в отпуске была, а потом утешилась. Нашла себе очередного мужа. Шофера из того же гаража, где трудился покойный Серёга. Тоже, естественно, женатого. Увела от жены и двоих детей.
История повторилась. Снова папа-казюк при знакомстве с будущим зятем настоятельно потребовал сначала расписаться, а потом уже все остальное. Дочка, мол, у меня не какая-нибудь прощелыга: себя строго блюдет, не в пример нынешним свистулькам, и за ней, друг Алёха, будешь ты как за каменной стеной.
Алёха срочно развелся и срочно женился на Надьке. Надька теперь развлекается, время от времени названивая бывшей Алёхиной жене и спрашивая ее соболезнующе, как же она не смогла удержать при себе такого ценного мужика? А мужик действительно ценный. При собственной машине (теперь их у Надьки две), при домике в деревне, где вообще-то проживает бывшая Алёхина теща. Но, думается, сей факт не является для Надьки непреодолимым препятствием.
Скоро Надька снова заскучает. Это уж как пить дать. Заскучает, соберет Алёхе пакетик и выпроводит его на улицу. А чего ей?..
|