«Выхожу за ворота
Из вчерашнего в нынешний
Ветер осенний» (Накамура Тайдзе).
С той лишь разницей, что ветер перемен к худшему с едва уловимым жженым запахом. Хотя ОНО не должно пахнуть ничем, ибо ТО САМОЕ без запаха, без звука. Запах сгенерировало взбудораженное воображение. Так стоит ли задерживаться в настоящем, даже если абсурд которого так и просится быть запротоколированным? Вырывая из стиха Евтушенко, прикрываясь опять-таки прошлым, настоящему дадим немного остыть:
«Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несём,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!» (Евгений Евтушенко).
Как всегда, надеясь, что всё само утрясётся, само себя вывезет.
«Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно».
Ведь я на днях нашла то, что много лет искала. Узнала автора и название той книжки, которую любила в детстве. Она была библиотечная, ничейная, а так хотелось своровать её, но не судьба, только некоторые листки вырвала, да и они исчезли вместе с детством. В детстве я книги воспринимала несколько иначе. Для меня не существовало автора, а только то, что в самой книге. Только то, что будоражит воображение, даёт пищу, не для ума, а для фантазий. То есть подсказку для игр в моём воображении. Любой сюжет внутри меня преображался, подстраивался под меня. От меня самой ничего и не требовалось, всё как-то само получалось. В детстве казалось, что во вне какой-то огромный мир, который не очень-то нуждался в подпитке извне. Но книги, которые вслух читала мне мама, позже читаемые самой, вносили коррективу в стройность моего внутреннего бытия. Кстати, когда впервые сама прочла какую-то детскую книжку, мне сильно не понравилось. Мамина интерпретация была лучше, живее, может, само занятие не понравилось – утруждать себя, складывая из букв слова и фразы. Потому маме пришлось и дальше читать мне перед сном взрослые книги. Ах, да, мне детскость не понравилась. В детской литературе нравились только картинки, а всю эту белиберду обычно пропускала. Особенно не нравилось, если текст был стихотворный. Вот это всё, типа, «У Лукоморья дуб зелёный» казалось чушью. А этот Степан Писахов в то время затмил самого Пушкина. О том, что это был Писахов, узнала я только на днях. Ибо любимой книжкой моего детства была сказка «Как поп работницу нанимал», которую написал Писахов по мотивам старинной пинежской сказки.
Чем она меня зацепила? Наверняка, картинками. Уж очень мне нравились такие картинки на бытовую тему. Особенно обожала на тему кухни и готовки. В жизни всё наоборот. В списке намеченных дел на сегодня, например, готовка на последнем месте. У меня есть всё для приготовления любых блюд. Утварь есть, удали нет. Вдохновляли на кулинарные подвиги и на сам процесс поедания блюд только корейцы, естественно, не из КНДР, да вот ограниченный во времени Ютуб тратить на всякую бытовуху неохота. Потому готовка опять стала тяжким бременем, пустой тратой времени. Вместо неё готова прицеп песка или перегноя раскидать за полдня, или целый сугроб вывезти за ограду. Еда вообще ни на что не вдохновляет, если даже она есть и её не надо готовить. Ну, со временем, когда холодильник окончательно опустеет, может, с голодухи начну писать кулинарные посты. А так я знаю многих, которые готовят как бы с душой и с большим желанием, но только чтобы выложить свое творение на обозрение в виде поста, статуса. Я лучше выложу что-нибудь такое, весьма провокационное, нежели какое-то блюдо.
Так вот, в своё время мне больше нравились картинки на бытовые темы, чем сам быт. Хотя мои куклы всегда вовремя были накормлены, одеты, обуты по сезону. Котлеты из речного камня, рыба из щепки, суп из заячьей капусты, торт из снега с прутиками вместо свечей были всегда. Мечтала о старинном чугуне. Такой я увидела в заброшенном якутском балагане, но мама запретила мне даже трогать. Позже купила себе такой чугунок, который годами валялся без дела и куда-то делся. Наверняка, избавилась от него во время очередного приступа минимализма. Своровала однажды большую алюминиевую кружку, из которой пил воду какой-то строитель-славянин, когда копал яму для столба. Он кричал мне вслед, а я уже далеко. Кстати, не удержалась и купила медный чугунок в Варанаси, оказалось он нужен для церемоний, а не для чего-то другого. Долго искала и нашла блюдо для тхали. Но индийская кухня не особо впечатлила, потому повторять её дома нет смысла.
«Как поп работницу нанимал» - сказка, в которой нравятся только картинки. В детстве я вообще сказок не любила. Хотя книжку сказок Андерсена читала до конца, даже после маминых громких читок. Помнится, после сказки «Новое платье короля» пыталась представить себе короля без трусов. Король там был толстым, неказистым, потому особого желания заглянуть под трусы, видимо, не было. В ту пору я понятия не имела о том, что под трусами у взрослых мужчин. Потому вид голого Треугольника ещё задолго до свадьбы меня весьма впечатлил. Хотя он бы пьян, а член вял.
Утварь есть, удали нет.
