I
Если опираться на теорию Дарвина, то получается, что эволюция живых организмов привела их к появлению высокоразвитых обезьян – приматов, но они до сих пор пребывают в статусе животных, и не более того.
Поэтому вряд ли эволюция живых организмов «виновна» в появлении столь отличного от обезьян существа – человека, хотя внешне и по многим поведенческим особенностям он похож на них.
Можно долго вести спор о том, кто «вылепил» такое странное существо - человека – эволюция, Бог, еще кто-то или что-то.
Спор этот смысла не имеет, поскольку прямые доказательства вмешательства в процесс эволюции сиюсторонних или потусторонних сил отсутствуют.
Однако косвенные доказательства этого вмешательства наличествуют.
Трактовать их можно по-разному, но, безусловно то, что в развитии живой природы ведущую роль играло и играет сознание, присущее даже простейшим существам: бактериям, вирусам, водорослям и т. п.
Естественно, в конкурентной борьбе организмов за выживание сознание развивалось, найдя со временем себе опору в нервных клетках, совокупность которых оказалась способной наиболее эффективно обрабатывать информацию, доставляемую теми или иными органами чувств через те же нервные клетки путем сложных электрохимических реакций и импульсной передачи полученных данных в нейронные центры.
Любопытно, что процесс развития живых организмов нарушает закон неубывания энтропии тем, что на каждой обитаемой планете происходит упорядочивание и усложнение ее оболочки вплоть до возникновения цивилизаций.
Каждое живое существо из их бесчисленного множества является таковым в результате обладания им генетического кода на белковом носителе (программы), обеспечивающего тип, функционирование и размножение организмов в качестве существ низшего сознания, то есть с программой, настроенной сугубо на инстинктивно-рефлекторные реакции в отношении взаимодействия со средой,
Само же развитие, или совершенствование и усложнение организмов происходило до появления гоминидов – прототипа человека - лишь в результате действия случайности (мутации в геноме).
Представители биологов считают изменения, превратившие обезьян в итоге в человека, так же результатом случайных мутаций [1, гл. 3].
Само по себе это утверждение довольно спорно по целому ряду причин.
Мутации до появления прототипа человека проявлялись и действовали, провоцируя в итоге только рефлекторно-инстинктивную деятельность живых существ. Они действуют и по сей день в растительном и животном мирах, но так и не вывели ни одно из имеющихся на планете существ за пределы подобной активности.
То есть случайный характер мутаций означает для живого существа возможность лишь приспосабливаться к среде, но не возможность выхода за пределы среды.
По этой причине бессмысленно рассматривать мутации в качестве основного сквозного фактора, приведшего в конечном итоге бактерию к внеприродному в значительной степени существу – человеку.
Кроме того, случайные мутации за короткое время, - а именно за относительно непродолжительное время появилась сложнейшая совокупность генов, необходимая для возникновения новых (человеческих) свойств, - не могли сформировать программу самосознания такой сложности, но, тем не менее, она появилась, так же, кстати, как и гены, которые обусловливают способность к словесной речи.
При этом, новая программа в геноме, в корне меняющая впервые после миллиардов лет эволюции в этом мире живое существо, появилась только в момент достижения эволюцией живых существ своего пика среди животных по сообразительности и потенциальной способности к владению орудиями труда и произведению речи в виде приматов.
Сами по себе мутации в живых организмах есть проявление взаимодействия организмов с окружающей средой, то есть с другими организмами и неорганическим соединениями. С помощью этого проявления организмы закрепляют в своих программах, записанных на белковых соединениях в геноме, позитивный для себя отклик этого взаимодействия, найденный как бы случайно.
Однако эта «случайность» не вполне случайна для живых организмов, поскольку отличие живых организмов от безжизненных комплексов состоит в способности к поиску наиболее приемлемых условий для себя методом проб и ошибок, на что неживое не способно.
Поэтому каждое позитивное случайное изменение, отражающееся в структуре генома, означает накопление количества этих спонтанных «поисковых» изменений, что неизбежно приводит с достижением определенного предела к качественным изменениям организма, а для всей природной среды эти случайные позитивные изменения организмов устраивают определенный порядок в виде природных цепочек, зависимых друг от друга и от изменений атмосферных, температурных и прочих явлений. Внешние изменения спорадически приводят к катастрофам для всего живого в результате, например, извержения вулканов, оледенения, падения астероидов и т. п., уцелевшему живому приходится перестраиваться, но оно неизменно продолжает развиваться и усложняться.
Тем не менее, любые природные процессы имеют естественные границы, приводящие к тому, что переход количественных случайных изменений в качественные структурные преобразования замыкается в установленных природных рамках: в данном случае - в рамках рефлекторно-инстинктивных действий всех организмов, что представляет собой единственно возможное проявление сознания на уровне случайных изменений (мутаций), следствием чего является для всех живых существ лишь поиск более приемлемых условий для существования методом проб и ошибок.
Единственно возможным это проявление сознания является, таким образом, потому, что использование новых связей организмом, позитивных для размножения, означает, по сути, постепенное формирование только «условных» рефлексов на запомнившееся раздражение, отражающееся на фенотипе.
С одной стороны, подобное явление не имеет отношения к произволу, и его нельзя назвать чисто случайным.
С другой стороны, сознание живого организма на данном уровне развития, то есть при наличии программы, способной лишь инициировать рефлекторно-инстинктивные действия, само по себе не способно перейти на новый уровень сознания, который отличается свободным выражением себя - самостоятельному и инициативному переводу того, что есть в то, чего нет, но хочется, чтобы было - именно потому, что осознание собственного «хотения» отсутствует.
Иначе говоря, запрограммированная случайность (мутации) привести самопроизвольно к свободному выражению себя любого живого не способна, в дополнение к мутациям требуется иная программа, в соответствие с которой живое существо вышло бы из пределов только инстинктивно-рефлекторноq деятельности.
Таким образом, отбор на базе случайных изменений кода белковых соединений и соответствующее формирование совокупности генов, которая в свою очередь может дать миллионы дополнительных белковых соединений, а число вариантов взаимодействия этих белковых комплексов возрастает до астрономических величин, способен дать лишь основу для введения программы, открывающей возможность выхода самого совершенного, но еще чисто природного существа на другой уровень сознания, позволяющий этому существу превратиться из природного существа, полностью зависимого от среды и всё время приспосабливающегося к ней, отчасти во внеприродную сущность.
Вероятность случайного выбора из имеющихся миллиардов вариантов в течение любого мыслимого срока единственной компактной программы для осознанно-целевой деятельности существа, в данном случае высокоразвитого примата, практически равна нулю.
Этот фактор сам по себе, по-видимому, означает искусственный способ установки и фиксации новой программы в этой совокупности генов с миллиардами вариантов программирования, на что способно, по нашему мнению, только единое сознание голографической проекции, проявлением которого является каждое живое существо, отличающееся наличием сознания.
Подробнее об этом сказано в книге «Человек как голограмма» [2, гл. 3].
Появившаяся в живом существе в форме гоминида дополнительная программа осознанно-целевого действия отличается отсутствием автономности: она позволяет этому существу осознавать себя и свои действия в окружающей среде только совместно с прежней программой рефлекторно-инстинктивного механизма действия, обеспечивающей возможность существования организма в среде, то есть его питание, воспроизводство, метаболизм, случайную изменчивость. Поэтому, с одной стороны, у нового существа сознание как бы раздваивается, но, с другой стороны, оно не способно разделиться полностью, являясь одной сущностью, в которой, тем не менее, всё время происходит борьба из-за разнонаправленности стремлений, одни из которых направлены на выживание любым способом, другие – на гармонизацию всего сущего.
Чтобы еще более оттенить различную сущность самого развитого примата и человека, отметим следующее: известно, что самки шимпанзе способны идентифицировать себя с отражением в зеркале, что помогает им, в частности, вычесывать паразитов из локальных мест спины без помощи других обезьян.
Кажется, что в этом случае нет разницы между человеком, узнающим себя в зеркальном отражении, и обезьяной, а данный факт только подтверждает чисто эволюционный – в результате случайных мутаций - способ появления человека.
Однако, напротив, данный феномен только дополнительно подтверждает не случайный характер генетического изменения обезьяны с превращением ее в человека.
Дело в том, что способностей обезьяны, как это было указано выше, вполне достаточно, чтобы сопоставить себя с отражением в зеркале, но - только для того, чтобы удачнее почесаться, то есть, креативности тут нет и в помине, как нет и личности. Тут не происходит никакого конструктивного взаимодействия с окружающей обезьяну средой, в результате которого происходило бы целевое изменение среды.
[justify]Человек же, точнее, его индивидуальное сознание через отражение в зеркальной поверхности всегда определяет себя в качестве личности – единственной и неповторимой, которая благодаря самосознанию, или отделению от окружающего определением себя, не пассивна по отношению к зеркалу, а способна произвести или найти его, если без зеркала невозможно обойтись,
