где стояли нелепые скульптуры из песчаника с дырками вместо сердец, железные лотосы на невероятно толстых лишенных изящества металлических трубах, статуя Будды, наряженный заботливыми калмычками в какие-то странные одеяния, что бы тот не замерз...Знаменитые Золотые ворота, украшенные картинками в обычных рамах, предназначенных для помещения, создавали впечатление старой полочки в доме у бабушки, заставленной каким-то милым для сердца хламом. И только легкий перезвон ловцов ветра наполнял всю эту фантасмагорию каким-то высоким смыслом.
Уже в автобусе Олеся поняла, что ей очень понравилось в Элисте, все таки там была, как сейчас принято говорить — «своя атмосфера». Да, именно так: атмосфера любви к своей земле, обычаям и вере...
Попутчицы тихо разговаривали, делились впечатлениями, когда Олеся невзначай обратила внимание на заставку в телефоне Тони, где она была со своим любимым человеком Павлом. Уже 14 лет длятся у них отношения, пока еще никуда не приведшие. Конечно, когда тебе уже под 50 лет, и у каждого за плечами своя «ноша» в виде разводов, детей, недвижимости, то наверное сложно говорить о чувствах в высоком смысле слова. И подруги были уверены, что со стороны Павла было нечто меркантильное: вроде ему были удобны эти отношения, ни к чему не обязывающие. А Тоня его любила искренне и давно.
- Павлик не захотел или не смог поехать? - кивая на фото в телефоне, спросила Олеся.
Тоня посмотрела на подругу и замешкалась с ответом, отгоняя от себя мимолетное воспоминание:
...Она лежит в постели с Павлом, счастливая после вечерних ласк, прижавшись к его груди.
- Паша, почему ты на мне не женишься? - спросила Тоня.
- А для тебя это важно? - безразличным голосом ответил вопросом полусонный мужчина.
- Ты знаешь, что сейчас для меня это важно..
Паша осторожно вытащил руку из-под головы Тони, неторопливо повернулся на бок, потом безучастно продолжил:
- Я не хочу больше жениться, дело не в тебе, просто не хочу, и не спрашивай почему…
Тоня и не стала, она просто обняла его за плечи, прижалась щекой к широкой спине и счастливая уснула.
Утром, стараясь не разбудить Павла, собралась на работу. Подошла к постели, присев на край, наклонилась к самому лицу любимого и прошептала:
- У меня сегодня короткий день, я вернусь к обеду.
Павел, не открывая глаз, обнял ее, поцеловал в губы, улыбнулся и опять завалился на бок посапывая. Тоня осторожно поправила одеяло и ушла.
После работы она зашла в магазин, купила куриную тушку. Решила приготовить ее на ужин с овощным салатом на гарнир.
Дверь открыла своим ключом. Дома никого не было, как и домашних тапочек Паши. Тоне стало вдруг тревожно, в одно движение она открыла шкаф — пусто. Ни одной его вещи.
Но ведь сегодня он даже не позвонил..
Сердце защемило, тяжелой походкой прошла в комнату и опустилась на стул. На столе была записка, а там всего три слова: ключи в почтовом ящике.
Руки затряслись, в глазах туман, последнее, что она помнила, когда провалилась в бессознательное состояние: «Это я сама во всем виновата, любимый, ты только вернись…»
Сколько она так была без сознания, Тоня не поняла, только встала, как ни в чем не бывало, поставила курочку в духовку, достала овощи из холодильника и нарезала салат. Потом пошла в ванную, приняла горячий душ, заправила стиральную машину. Курочка приготовилась. Тоня, отломила от нее ножку, положила в тарелку салат, включила любимый турецкий сериал, и села ужинать. Одна. Маленькая женщина, похожая на подростка, была опять сильной, как всегда, тем более сейчас, когда после операции, она поняла, что жизнь сама по себе несет в себе много радостных моментов, и поэтому не стоит зацикливаться на выборе других, а Павел сделал свой, значит тому и быть, на все воля божья...
- Он меня бросил полгода тому назад, я его сама выгнала , вернее загнала в угол, заставив сделать выбор,- просто ответила Тоня.
За столько лет Павлик постоянно то приходил, то уходил. Подружки всегда отговаривали Тоню от этих отношений, и кроме как «козел» у них между собой не было для него достойного эпитета. Но сейчас, вдруг Олеся спросила:
- Зачем?
- Я не могу жить в грехе с ним, а мы не расписаны…
- Мне казалось что грех, это когда ты строишь счастье за счет других, разве твоя любовь грех, и что-то изменилось бы из-за штампа?
- Скорее всего нет, но я не могу причащаться ...- Тоне был неприятен этот разговор, и Олеся поспешила поддержать ее:
-Тоня, если ты так сделала, значит действительно так надо, значит все правильно, лишь бы у тебя в душе была гармония.
- Да вот, не чувствую я в себе гармонии этой, как ты говоришь...
Автобус тронулся, все заняли свои места, и Олеся продолжила свой путь на одиночном кресле с прекрасным обзором, пристегнутая ремнем безопасности, как тюк на спине верблюда. В голове кружилась , как надоедливая муха, мысль: «зачем она его выгнала после стольких лет. И именно сейчас, когда ей так нужна поддержка. Ведь она знала все 14 лет какой он, любила...не верится, что разлюбила.» Зрело ощущение, что Тоня принесла Пашу в жертву ради только ей известных высших целей.
Глава 6. Астрахань
Путь до Астрахани со стороны калмыцких степей казался бесконечным: выехали засветло, а приехали… Глядя на открывающиеся виды за окном микроавтобуса, напев, крутящийся в голове у Олеси: «степь да степь кругом, путь далек лежит...» оказался, как никогда актуален и понятен, так как они, эти виды, ужасно надоели своим однообразием. Олеся даже испытала какое-то разочарование, потому что наивно полагала, что чем ближе они подъедут к Каспийскому морю, тем природа будет благодатней, что ли, тем более, у них в Волгоградской области Волго-Ахтубинская пойма словно оазис: озера, дубовые рощи, много турбаз, зон отдыха. А тут, казалось бы, мало того дельта, а это рукава, ереки, да еще и море плавно переходящее в реку или наоборот... Но, видно, что со стороны Калмыкии, не то что намека на морской климат не было, но и признаков цивилизации тоже не наблюдалось. Обычная сухая степь.
И когда уже черное безлунное небо обсыпалось горошинами звезд, и кроме них никаких огней, кроме света фар микроавтобуса, не высвечивалось, то так и захотелось пропеть: «крепче за баранку держись, шофер!» В голове роились странные мысли: а волки тут не водятся, если что вдруг?
Продолжая цитировать классиков: « ехали, мы ехали и, наконец, приехали!» Ведь по-другому и не скажешь, когда вдруг из темноты автобус резко заехал на некое грандиозное инженерное сооружение из металла и клепок, как оказалось — мост. Радость переполнила сердце Олеси, что ни говори, но любила она все таки урбанистическую культуру больше, чем дикую природу, которая за день уже успеха поднадоесть. А когда с высоты того моста женщина еще увидела красивую современную набережную, пусть с обычными новодельными жилыми домами, такими одинаковыми, которые сейчас строят сотнями во всех городах, то Астрахань окончательно и бесповоротно понравилась ей. До чего же она рада была оказаться просто в городе, а тот в свою очередь, в благодарность не уставал очаровывать Олесю, когда она с приятельницами тем же вечером пошли прогуляться по нему и поужинать в ресторан с местной самобытной кухней.
Лена, конечно, ныла и утверждала, что смотреть тут не на что, Тоня соблюдала нейтралитет, а Олеся, ни смотря ни на что, любовалась квадратным озерком, скульптурными группами вокруг него, каналом, мостиками , центральной отреставрированной улицей, а все это, вместе взятое, отчаянно напоминало маленький Питер, к тому же все красиво подсвечивалось поэтому казалось очаровательным и сказочным.
Лену восхитила высокая колокольня астраханского кремля, она не переставала обращать внимание попутчиц на нее, полностью игнорируя удивления Олеси по поводу светских достопримечательностей. Было даже весело. Ну хотя бы так пообщались..
Конечно сходили в ресторан, поужинали рыбой, было вкусно и сытно.
Поздно вечером вернулись в номер. Не хитрые приготовления ко сну, каждая по очереди сбегала в ванную комнату.
Олеся пошла последняя. Открыла душ, как приятно постоять подольше под горячей водой, смывая пыль дорог, взгляды людей, разогревая усталые мышцы. Надо отдельно воспеть оду горячему душу в туристических поездках, потому что именно он возвращает к жизни замученных осмотрами, обходами достопримечательностей туристов. Растиралась полотенцем, когда услышала голоса, какие-то стоны. Прислушалась, вроде кто-то громко включил какое-то видео с «клубничкой». «Через вентиляционную систему что ли так слышно? - подумала женщина.
Но тут же отчетливо, как пионерская речевка на линейке зазвучала молитва, это ее попутчицы решили провести вечерний обряд, пока были одни. Олеся все поняла и предпочла подождать в ванной, что бы не мешать девочкам в такой сакраментальный момент.
Но что-то во всем этом было неприятное, вызывало досаду что ли. То ли от того, что Лена так громко взывала к богу, как будто старалась докричаться до него, что бы именно ее он услышал, что бы отметил в своем журнале, если таковой у него имеется, что она, как первая девочка в классе выполнила на отлично свое задание, словно участвовала в конкурсе, кто лучше прочтет молитву. То ли из-за того, что пришлось сидеть и слушать все эти неприличные звуки из соседнего номера...
Все затянулось, состояние умиротворения после горячего душа куда-то улетучилось. Конечно, Олеся была атеистом и знать не знала, как надо молиться, но почему-то ей казалось, что не так нарочито должно звучать, ведь это что-то личное, от души, и касается только бога и молящегося. Да еще эти стоны, которые просто не выносимо было слушать, вроде в отеле в соседние номера заселялись туристы с их автобуса, по виду все были приличные, взрослые , очень уставшие, и все хотели покоя, но очевидно у людей свои представления об отдыхе.
Раздраженная Олеся вышла из ванной, и взгляд ее непроизвольно остановился на мгновение на Тоне. И то что она увидела в подруге, больно кольнуло: Тоня сидела на кровати с металлической оградкой с трех сторон . Маленькая женщина, похожая на подростка, в длинной футболке вместо сорочки с оголившимися коленками. И было что-то жалкое, беззащитное в этих коленках, острых плечиках, худеньком личике. Олесе вдруг вспомнилось, как тогда далеких 12 лет тому назад, ее подругу не хотели пропускать через границу, в очередной их совместной поездке.
- Это не ваш паспорт! - голосом, не терпящим возражений, молодой красивый пограничник лет 23 сделал заключение, разглядывая Тоню в упор.
Молодая женщина, огорошенная таким вердиктом растерянно возражала:
- Да что вы, это я…
- Тут написано, что вам 35 лет, но я вижу 16 летнюю девочку! Вам не может быть 35 лет! - не унимался молодой красивый пограничник.
Олеся почему-то тогда подумала: «Влюбился, мальчишка!»
А мужчин молодая подружка покоряла с первого взгляда. Но Тоня умела с ними со всеми дружить, ведь сердце ее было отдано ему, одному, который им с Аллой совершенно не нравился. Наша веселая третья подруга так и говорила:
- Ты, Антонина, как в песне: до 17 лет не гуляла, а потом хулигана нашла, вернее, что ты в нем нашла, столько мужчин вокруг тебя, а ты с этим Пашей...эх..
Олеся улыбнулась своим
