ответил - кто?!
- Я же сказал, сынок ты и вправду очень любящий нам попался. Ты так и сказал: «Как кто?! Папа!».
- Ух, ты! И что же ты мне ответил?!
- Можно по-писательски?! Тогда слушай: «Мои глаза наполнились слезами и я ответил тебе тогда дрожащим голосом: «Храни господь тебя, сынок!». Как видишь, до сих пор хранит! Так что смотри, уговор дороже денег! Так, когда свадьбы-то?!
Зная, что вот-вот должен вернуться домой он сам, но только ранний, пока не прошедший считай ничего, Гешка выскочил по-быстрому в прихожку и стал обуваться. Хотел было написать самому себе про сорок тысяч зелени в сарае под досками, на которых с друзьями именно в это время начинали репетировать, кося под Битлов и Роллингов, но передумал. В этом случае с такими деньжищами всё повсюду изменится и точно к более плохому. Потому что к хорошему шальные деньги не приводят никогда.
Сейчас Гешка кое-что и в остальном понимал за жизнь. Взрослые парни дружить с ним и опекать теперь точно не так будут. Когда он опять окажется с мамочкой, никто его жалеть не станет. Да и на хорошую работу несироту не возьмут из-за малолетства.
«Да и зачем мне те бабки американские, вдобавок не свои?! – Подумал Гешка. – Крутой байк купить?! Мне Серафим и так даёт кататься на своих бешеных мясорубках. Да и дядю Лёшу жалко, это его деньги! Как можно брать чужое, да ещё у соседа?!». Гешка даже поёжился.
Потом он подождал себя, прошлого, в подъезде, на верхней площадке, пока с гулянок не вернулся. Интересно, с кем я тогда-то был, что-то не упомню, кажется, с Оленькой Рудаковой из десятого «А». Да-да, она сразу после школы выскочила замуж за Стасика Костерина, одноклассника, урода! Знай я тогда такой расклад - никогда бы у них не списывал!
«Эх-х! Неплохо встретить бы мне снова Маняню, конечно, конечно, лучше после того как вернусь в своё время! Да и спросить между прочим про огненную саламандру из пятого АПГ, живёт ли она по-прежнему там, появлялась ли хотя бы мельком?! Наверняка Маша переспросит: «О чём это ты?!». Впрочем, у такой девушки могли найти убежище и другие беглянки, включая Эмилию, музу Вольтера. Вот бы их всех спасти! Знать только нужно, в какие точки времени и куда переноситься! Я бы навёл шороху в мировой истории!
Стоп! Вот насчёт дедушки надо бы побеспокоиться, чтобы потом спасать не пришлось. Хотя он и сердечник. Ладно, пока я тогдашний не вернулся, оставлю-ка я сам себе записон в прихожке, в моём укромном месте для заначек. По идее не должен бы пропустить и не заметить.
Секунда в секунду успев вернуться на верхнюю площадку наблюдения, Гешка услышал, как кто-то поднимается по лестнице и идёт к его квартире. «Вот будет прикол! – Разулыбался Гешка. – Когда я по новой начну со всеми здороваться! Жаль, подумают, что опять мельдонить принялся. А батя будет кричать: «Я же говорил – бывших нариков не бывает!». Бывает, папаня, ещё как бывает!
И Гешка достал хронокласт.
Однако, сразу, как только вернулся в своё время, он вспомнил, что и находил эту записочку от себя и читал. Но дедушки всё равно к тому времени не было. Видно, у каждого сердца своё время и своё количество ударов. Сколько сердцу с самого начала отмерено, столько раз и сожмётся. Потому что на свете всему без исключения отведён свой строго ограниченный ресурс. И у каждого человека всегда имеется лишь один выбор: быстро ты растратишь свой ресурс или растянешь на возможно более долгий и ёмкий срок. Если ресурс окажется выработан, всё равно найдётся способ убрать отработку, не один так другой.
Вспомнил, что мама, когда он прежний заснул после первого своего бухалова с отцом, всё-таки пошла в магазин на излёте той грозы, но тополя к тому времени отстрелялись. Поэтому тогда ничего не произошло, а под поезд она попала позже. С точки зрения души мир и в самом деле устроен на редкость несправедливо, всё в нём происходит точно в срок окончания эксплуатации ресурсов и возврата для переигровки в нём никогда и никому не предусмотрено. Даже для самых родных и близких. За редким-редким исключением, которое потом всё равно выправляется и становится, каким и должно быть согласно жёстко запроектированным параметрам. Мы-то не более чем машины или детали машин. И живём внутри машины. Чего ожидать в таком случае приходится?!
Только бабулечка, дедушкина комсомолочка во плоти, всё также укрытая шалью, лежала на диване, охала и что-то всё время шептала, сжимая в иссохшей руке иконку. Бабулечка так и не узнала, что сама она просто машина и её ресурс дрожит на нуле.
