- Конечно, виноваты. Оставили мужика одного на реке «рыб кормить», и, обращаясь уже к дохлому, добавил, - Если ты, мужик, полезешь в воду снова, сдадим тебя в вытрезвитель и напишем на работу. Понял?Вытрезвители уже давно закрыли (теперь, говорят, их снова запутинили), и на работу писать было некому, но Колюня в свое время прошел по Днестровским каньонам и знал, что говорит. Приговор его прозвучал как гром с ясного неба, и мужик от шока уполз в кусты и вырубился (типа он спрятался).
- Граждане, - хорошо поставленным обличающим голосом прокурора Вышинского, обратился и я к загорающим, - знайте, что вы в ответе за своего товарища и несете ответственность по статье 125 Уголовного кодекса Российской Федерации за оставление в опасности лица, находящегося в беспомощном состоянии. Некоторые граждане, уже было, начали собираться домой, но из любопытства прослушав мое, пусть даже и не очень точное цитирование УК РФ, передумали и снова стали раскладываться, с «сочувствием» поглядывая на храпящего в кустах мужичка.
- В воду его не пускать, - продолжал инструктировать я, - проснется, покажете ему вон тот мост. Если нужно будет, поможете перебраться. Вы меня поняли, товарищи?
Перепуганные пляжники и пляжницы поспешно закивали головами. Одна упитанная тетка принялась было возмущаться:
- С какого перепугу!
- А вот вы женщина и будете отвечать за товарища персонально. Назовите-ка ваш телефончик. А? - прервал я ее акт неповиновения.
Пышка покорно затараторила,
- Да не надо, мы тут с коллегами, эээ…, товарищами, совместными усилиями обеспечим.
- Вот так, - кивнул я Колюне, - вот они где - сила советского человека и его слабость одновременно - в коллективизме и такой же коллективной безответственности.
И мы весело рассмеялись, с чувством выполненного долга отгребая веслами оставшиеся метры в предвкушении Колюнькиного красного борща с одноименной брянской «Борщовкой» напополам.
Спасатель
- Колян, Колян, - по берегу бегал и орал исколотый в синьку мужик, - Лысый где? Во, тут же купался, а щас его нет. Колян, Колян , Лысый утонул.Надо сказать, что десятка три загоравших на нашем озере в Глаженке и бултыхающихся в мутной от взвеси воде отдыхающих проявляли полный игнор, как сейчас говорят, в отношении суетившегося синего. Народ наш равнодушный за время суверенной демократии совсем очерствел душой и удивить его можно разве что пятихаткой, случайно выпавшей у какого-нибудь лоха из заднего кармана.
- Нужно спасателя, это самое, как яго, найти, как яго, а иначе, как яго, по другому, - выполз из прибрежных тенистых кустов и забубнил, такой же синий с храмом во всю спину Колян.
И парочка бросилась приставать к каждому поочередно, пытаясь выведать, где же найти спасателя? Отдыхающие, молча, шарахались от чудаков, что-то мыча им в ответ, словно разбредшееся по лугу стадо коров, нехотя кивая на вагончик, стоявший чуть поодаль у дороги. Из вагончика выбрался, потягиваясь, животастый заспанный дядька в шортах по колено с усами и якорем, наколотом на правом плече и надписью «Только Нюра». Первым делом дядька стянул надетую на голое тело безрукавку с трафаретом на спине «Спасатель», словно вместе с нею, снимая с себя всю ответственность за происходящее. Но его увидали и стали, отчаянно размахивая руками и, суетясь, что-то объяснять подбежавшие бухарики.
- Бывает, - спокойно заметил «Спасатель», - за всеми вами разве уследишь?
Куда-то звякнул, вытащил из вагончика веревку с нанизанными на нее мятыми банками из под пива «Брянское чешское» и пошел огораживать территорию своего аквапарка, надо думать, разрешенную для купания.
- Буйки расставил, ети его мать, - бросил проходивший мимо поджарый пожилой мужчина, - если водолазы кого и найдут, то конечно не там, где утонул или куда отнесло, а там где надо, вон в камышах на том берегу. Знаю. сам спасателем работал. Минут через двадцать по пляжику выхаживал павлином еще один животастик повыше ростом в брюках и рубашке, с трубой у правого уха. По всему видать, начальник
- Давай, давай, а то мне еще к теще на дачу заехать надо, коровяк отвезти, а я, блин, тут время даром теряю, - кому-то высказывал по телефону начальник.
Еще через полчаса у пляжа остановилась целая пожарная машина.
- Я ему что, неясно объяснил, - разошелся подбежавший к недоуменному водителю начальник, - не пожар, а утопленник, мать вашу в ЧС!
Еще минут через двадцать приехали водолазы и с помощью сети стали вылавливать поочередно штук пять рваных покрышек, почти разложившуюся тушу дохлого кабана и, наконец... Целый ящик непочатой, еще видать советской, судя по пробке «бескозырке» водки «Столичная». Что еще надо было найти, чтобы стадо, развалившееся на пляже, проявило интерес и какое-то хотя бы внимание? Живую русалку что ли?
- Илом занесло, бывает, -констатировал «Только Нюра».
- Вот так, и запротоколируем, - затвердил начальник, и с радостью добавил- а теперь, мужики, водка есть, помянем лысого. Как его там, в миру звали?
Никто не знал. Синие тоже пожали плечами.Сели у вагончика и поехали…Пока спасатели выпили по третьей за женщин, друзья лысого с горькой утраты приговорили уже почти четверть ящика и заголосили:
«Мой номер двести сорок пять.
На телогреечке печать…»
Да, вдруг ошарашенно замолчали, вперив свои каменные взгляды, словно моаи с острова Пасхи, в сторону соседнего лесочка, откуда вышли двое - абсолютно лысый мужичишко, еле державшейся от усталости на ногах и крупная баба Верка - ларечница из пивного ларька по соседству с пляжем. Верка шагала бодро и улыбалась, а лысый вилял худыми ключицами, и уже просматривались крупные буквы на его костлявом торсе - ЗЛО (что в переводе с фени означало «За все легавым отомщу») и «Не забуду мать родную». Возмездие откладывалось. Водкаоставалась. Не грех было выпить и за удачное возвращение.
30.08.21
