русские эмигранты, которые со всей Америки съезжались под крыло к Игорю Ивановичу. Интересно, что основным языком на предприятии был русский, и инженерам американцам даже приходилось осваивать основные термины и выражения, чтобы общаться с рабочими. В Стратфорде сформировалась настоящая русская колония, где были свои школы, церковь и клубы, издавалась газета «Воскресение России. Голос русской монархической мысли». Сикорский оставался патриотом России, ценителем и популяризатором русской культуры. «Нам нужно работать, а главное - учиться тому, что поможет нам восстановить Родину, когда она того от нас потребует», - писал он в одной из статей.
Успех Сикорского и его коллектива вызвал в СССР ревность на грани ненависти. В одной киевской газете в начале 1930-х даже вышла статья под громким названием «Летающая белогвардейщина». Несмотря на это, в 1935 году в Стратфорд приехала советская делегация, возглавляемая известным авиаконструктором Андреем Туполевым, который имел официальную цель купить лицензию на производство машин Сикорского и неофициальную - предложить самому конструктору вернуться на родину. Сикорский выслушал Туполева, но не ответил. А его рабочие и инженеры тем временем здорово намяли бока “красным”, которые посмели явиться в их уголок старой России. Американская полиция даже дело потом завела.
«Мистер Геликоптер»
Фирма Сикорского вошла в состав гиганта United Technologies Corporation, что позволяло ей не переживать за своё будущее. Сам Сикорский твёрдо стоял на ногах (долг Рахманинову он отдал с процентами, хотя композитор об этом не просил) и мог позволить себе заняться тем, что ему было интересно. И в 1938 году он вернулся к мечте своей юности - вертолёту, или геликоптеру, как его назвали в большинстве стран.
Первый экспериментальный геликоптер Vought-Sikorsky 300 оторвался от земли 14 сентября 1939 года. По существу, это был модернизированный вариант его первого российского вертолёта, созданного ещё в июле 1910 года, но с гораздо более мощным двигателем. Он имел одновинтовую схему с автоматом перекоса и хвостовым рулевым винтом, которую большинство авиаконструкторов считало совершенно бесперспективной. Сегодня так устроены девять из 10 вертолетов.
Сикорский сам поднял машину в воздух. Сначала она могла летать вбок и вверх, но только не вперёд. Опыта ни у кого не было, и 50-летний конструктор первым лично учился управлять геликоптером. Несколько раз машина падала, и он лишь чудом не был задет вращающимся винтом - эти страшные мгновения сохранили кадры кинохроники. В итоге методом проб и ошибок Сикорскому и его товарищам удалось “объездить” машину, научиться ею управлять и даже совершать некоторые фигуры пилотажа.
В 1942 году был создан опытный двухместный вертолет S-47 (R-4), вскоре поступивший в серийное производство. Заказчиком выступала армия США. Уже в 1944 году было выпущено сто таких машин. Успели они и повоевать на тихоокеанском ТВД - вывозили раненых, обеспечивали снабжение запчастями и участвовали в спасательных операциях.
В 1959 году советская делегация во главе с Никитой Хрущёвым приехала в США. Здесь президент Дуайт Эйзенхауэр предложил первому секретарю ЦК КПСС прокатиться на вертолёте (это была VIP-модификация S-58 Сикорского, HUS-1Z Seahorse), чего никто из советских руководителей ещё никогда не делал. Хрущёв был так потрясён удобством и практичностью машины, что попросил президента подарить или продать ему несколько таких машин. Хотя вертолёты входили в список стратегических товаров, запрещённых к вывозу в страны социалистического лагеря, в марте 1960 года две машины Сикорского и два «Боинга» прибыли в Москву. Детище великого русского конструктора вернулось на историческую родину.
Сам Сикорский к этому времени вышел на пенсию. Впрочем, это было чистой формальностью - он по-прежнему каждый день приходил в свой кабинет и проводил там весь рабочий день. Только теперь он считался не главным конструктором, а консультантом, свободным художником от инженерии. Он всё так же принимал деятельное участие в создании новых машин, но позволял себе уделять внимание и другим вещам: слушать обожаемую им музыку, прежде всего Рахманинова, читать лекции, писать богословские трактаты, общаться со своими пятью детьми и многочисленными внуками. Он прожил большую жизнь, и единственным разочарованием могло быть то, что его любимая Россия так и не смогла признать его заслуг. Впрочем, спустя семь лет после кончины великого конструктора на экраны СССР вышел двухсерийный художественный фильм «Поэма о крыльях», о судьбах Сикорского и Туполева. Сикорский перестал быть “летающим белогвардейцем”, а в постсоветской России окончательно занял заслуженное место в национальной мифологии ХХ столетия».
Приложение №5
Владимир Николаевич Челомей (1914-1984) - выдающийся советский конструктор ракетно-космической техники, друг и соратник А.П.Королёва; крупный учёный в области прикладной механики и процессов автоматизированного управления, академик АН СССР (1962), дважды Герой Социалистического Труда (1959, 1963), лауреат Ленинской премии (1959) и трёх Государственных премий СССР (1967, 1974, 1982), кавалер 5-ти орденов Ленина и ордена Октябрьской Революции. В 1961-64 годах фактически возглавлял Совет главных конструкторов вместо тяжело заболевшего Королёва.
Участвовал в создании целого ряда двигателей и других важнейших объектов ракетной, космической и авиационной техники. Под его руководством были разработаны практически все советские ракеты-носители (“Протон” активно используется до сих пор), искусственные спутники Земли и орбитальные станции. Также являлся одним из ключевых создателей советского “ядерного щита”.
Однако же, один из крупнейших проектов учёного - интегрированный оборонно-наступательный океаническо-сухопутно-космический комплекс - не был реализован и остался невостребованным сначала советской, а потом и российской оборонной промышленностью. Старания русского гения ушли в песок…
Современные энциклопедические словари про этот уникальный челомеевский наступательно-оборонительный комплекс пишут, что в завершённом виде он представлял бы собой «единую боевую систему, включающую в себя группировку космических аппаратов, выведенных на околоземную орбиту, корабли и суда ВМФ СССР, а также различные стационарные и мобильные объекты сухопутных компонентов Вооружённых Сил СССР; плюс к этому - автоматизированную систему управления указанными силами и средствами, и обслуживающую её электронно-вычислительную технику, в совокупности обеспечивающих высокую степень автоматизации процессов в сфере противовоздушной и противоракетной обороны СССР от возможных угроз со стороны вероятного противника (США и блок НАТО), и обеспечивающих стратегическое превосходство над ним. По мысли Челомея, комплекс должен был обеспечить практическую неуязвимость Советского Союза от любой попытки нанесения ядерного удара, независимо от применяемого противником средства воздушного или воздушно-космического нападения, то есть от средства доставки ядерных боеприпасов (стратегические бомбардировщики и/или ракеты), а также независимо от количества указанных средств противника, единовременно задействованных в нападении. Помимо этого, комплекс также должен был обеспечить высокую вероятность превентивного (упреждающего) поражения стратегических ядерных сил США - атомных подводных лодок до запуска ими баллистических ракет и бомбардировщиков непосредственно на аэродромах взлёта.
В официальных материалах, выпущенных «Роскосмосом» к столетию со дня рождения В.Н.Челомея, отмечается, что в своих разработках он исходил из необходимости предотвращения ядерной войны путём достижения такого превосходства СССР в стратегических вооружениях, которое делало бы невозможным любые попытки развязывания ядерной войны со стороны её противников. Для этого задачей-максимум конструктора было создание такой космической системы для нужд обороны страны, которая обеспечивала бы Советскому Союзу в военном плане контроль надо всей планетой, - не для того, чтобы подстегнуть, а наоборот, чтобы исключить саму возможность такой войны. Этапами же на пути к решению этой глобальной задачи - задачами-минимум - было создание ракетных вооружений, космической техники и т. д.»
Приложение №6 Краткая биография А.И. Китова
«Анатолия Ивановича Китова, которому 9 августа 2010 года исполнилось бы 90 лет, с полным основанием можно считать “отцом советской кибернетики”, хотя он и не имел ни заоблачных постов в советской научной иерархии, ни почётных регалий, которыми власть оделяла атомщиков и космонавтов.
Для известности Китову хватило было бы только одной его книги «Электронные цифровые машины», опубликованной в 1956 году (и переведённой затем во многих странах, в том числе и в США). Именно из этой монографии узнали о том, как работают ЭВМ (электронно-вычислительные машины - так в СССР называли компьютеры) многие гранды отечественной науки, впоследствии ставшие известными именно в компьютерной и околокомпьютерной области. Среди них не только Виктор Михайлович Глушков, ставший чем-то вроде “главного кибернетика” страны (и любивший подчёркивать своё первое знакомство с компьютерами по книжке Китова), но и академики Келдыш, Берг, Канторович, Трапезников - имена, которые говорят сами за себя.
Но эта книга - далеко не единственное его достижение. Анатолию Ивановичу было суждено оказаться в нужное время в нужном месте, причём в формировании самой атмосферы этого времени он принимал активное участие.
От зенитчика до программиста
Его отец был белым офицером (хотя и из рабочей семьи), по понятным причинам скрывавшим своё прошлое. Поэтому, хотя родился Китов в Самаре в 1920 году, уже через год семья бежала от возможных преследований большевистских властей и от охватившего Поволжье голода в Ташкент. В 1939 году он с блеском закончил школу и поступил в Среднеазиатский Государственный университет на физико-математическое отделение.
Но посвятить жизнь ядерной физике, как намеревался в юности, было не суждено. В ноябре 1939-го Китова призвали в армию, сначала просто рядовым пулемётчиком, а затем курсантом Ленинградского зенитного училища. Проучился он всего год. Началась война и новоиспечённый зенитчик направляется на Южный фронт.
Здесь, увы, не хватит места, чтобы описать военные приключения Китова. В частности, он был даже представлен к ордену Ленина за блестящее командование зенитным дивизионом вместо заболевшего капитана, но в суматохе тех дней представление затерялось, а многие свидетели погибли.
В перерывах между боями Китов не забывал заниматься высшей математикой, и после окончания войны был направлен в Москву для поступления Артиллерийскую военно-инженерную академию (ныне - Академия ракетных войск и артиллерии им. Петра Великого). Поступив туда, сразу сдал экзамены за первый курс и оказался на втором.
После окончания академии Китов пошёл по научной стезе - стал референтом Академии Артиллерийских наук. В начале 1950-х заинтересовался только появившимися тогда компьютерами, убедив начальство послать его представителем Минобороны в
