спускающимся к Большому пруду. Теперь документально уже установлено, что сделанный Болотовым во второй половине 1770-х годов проект одобрил сначала наместник Калужской и Тульской губерний, а затем и сама императрица, которая, как говорят, «была настолько довольна планом, что сравнила его с сущим цветником и повелела точно таким образом городу и расположиться». /О.Н.Любченко/
Екатерине было отчего порадоваться и поразиться: её талантливый молодой управляющий и впрямь предложил ей редкое по красоте решение, которое заключалось в следующем. Из полукруглого выступа-центра обращённого к Большому пруду фасада строящегося дворца он как бы провёл пять исходящих лучей, явившихся основой будущей городской планировки. Пять главных улиц, в которые и превратились в итоге эти материализовавшиеся болотовские лучи, расходились веером, как по линейке поднимаясь вверх по пологому склону противоположного дворцу берега, по виду и впрямь образуя амфитеатр, только с жилыми постройками вместо кресел. Сам же дворец, что царственные декорации издали напоминал с величественным убранством, становился центром всей планировки, душою будущего города, светским его алтарём; хотя и был отделён от него зеркальной гладью пруда.
Первоначальные болотовские улицы-лучи впоследствии соединялись между собой многочисленными пешеходными переулками-хордами, с годами расширившимися до размера улиц, паутинку напоминающими с высоты, или широкую сетку. И неизвестно, есть ли ещё подобного вида город в России, имеющий схожую планировку? Или же эта придумка болотовская - единственная в своём роде, аналогов в нашей стране не имеющая?...
Но не только городским планированием и строительством занимался Болотов в конце 1770-х годов, когда работы над возведением усадьбы были в полном разгаре. Под его наблюдением готовилась к освящению и открытию Казанская церковь в селе Богородицком, расположенная неподалёку от башни-колокольни дворца с восточной его стороны. Причём Андрей Тимофеевич сам с увлечением помогал оформлять её интерьер, отделывал иконостас как заправский изограф!...
6
Но ему и этого было мало! - такой уж неуёмный и сверх-плодовитый был этот удивительный человек, душа, мозг и руки которого требовали всякий раз чего-то нового и неизведанного. И в 1779 году Андрей Тимофеевич, по собственному почину, по сути, превращает без-хозный лесок на севере от двора в замечательную рощицу, которую он назвал «Церерина роща» (Церера, напомним, - римская богиня плодородия). Эта работа - жемчужина садово-паркового искусства! - помимо её красоты, стала для него пропуском к главному делу жизни как ландшафтного дизайнера - потому что очень понравилась наместнику Тульской губернии, прямому начальнику Болотова.
После неё Андрею Тимофеевичу было предложено рассадить уже большой парк для Богородицкой усадьбы Екатерины по собственному проекту. А для любого художника это - и лучшая награда, и большая честь…
7
Его регулярный парк в Богородицке - это особая тема, шедевр в своей области, лебединая песня автора как ландшафтного дизайнера, инженера-гидравлика и агронома, - ибо являет собой одно из лучших творений архитектуры, матери-природы и человеческих способностей, соединённых вместе. Это во-первых. А во-вторых, это был первый по сути истиннорусский парк в после-петровской порабощённой Западом России, где презиралось и высмеивалось всё коренное, славяно-русское, исконное, национальное и самобытное, и, наоборот, до небес превозносилось всё западное, напыщенное, постылое и чужое; парк, при создании которого автор руководствовался одной-единственной мыслью и целью:
«Не было б нимало постыдно для нас то, когда б были у нас сады ни Англинские, ни Французские, а наши собственные и изобретённые самими нами, и когда б мы называть их стали Российскими».
Теперь его недруги, наши либералы продажные и пустоголовые, что у евреев под каблуком и на содержании, утверждают с ухмылкой язвительной, что Андрей Тимофеевич создал свой парк не с чистого, так сказать, листа, а будто бы на основе книг английского учёного Гиршфильда, которого он, дескать, много и усердно читал до этого и изучал; что творение его вторично и не самоценно.
Может, это и так, и с трудами учёных английских архитекторов и агрономов Болотов и был знаком, - он вообще был грамотным и очень начитанным деятелем, не в пример ближайшему екатерининскому окружению - пошловатому, хамоватому и жуликоватому по преимуществу. Но только это не помешало ему ни сколечко оставаться истиннорусским человеком и гражданином; как и творить РУССКОЕ и для РУССКИХ же! Понимай: с упоением раскрывать перед современниками и потомками удивительный мiр русской природной красоты и русского же пейзажа. При чём здесь Англия-то?! и при чём здесь Европа?!
С таким же сугубым национально-патриотическим настроением и Ломоносов до последнего дня и вздоха жил, первый наш академик, который тоже ведь где-то и чему-то учился, и кого-то и когда-то читал, - но творил-то он потом в России и для России же. И по своему образу и подобию, что существенно и характерно для него. Какое отношение к его зрелому, первоклассному и первопроходческому творчеству имеют европейские учителя - пигмеи, ничтожества и бездари по преимуществу?!...
Поэтому-то здесь куда больше права И.В.Щеблыгина, как это автору видится, абсолютно правильно и справедливо написавшая в своей замечательной диссертации, что «А.Т.Болотова можно с полным основанием считать одним из первых РУССКИХ ландшафтных архитекторов и теоретиков садового искусства… Его деятельность тесно связана с историей формирования РУССКОГО парка… Болотов был в числе тех, кто стремился придать садово-парковому искусству в России НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ…»
8
Возводить свой парк Андрей Тимофеевич начал в 1784 году, когда строительство усадьбы заканчивалось, и создавал он его два года по сути - 1784-й и 1785-й. После 1786 года он уже почти ничего нового в парке не строил и не садил. Только поддерживал.
На строительство им было приглашено множество народа - человек 200 крестьян, безвестных героев стройки, которым предстояло проделать огромную работу - создать императорский парк на практически голом, да ещё и безводном месте.
И тут Андрей Тимофеевич выступил как первоклассный инженер-гидравлик, протянув к усадьбе водопровод длинною в несколько километров, обеспечив и сам дворец, и будущие насаждения постоянной питьевой водой.
Вода - это жизнь всему, в том числе и растениям. Поэтому неудивительно, что в короткое время безлесные холмы, спускающиеся к Большому Богородицкому пруду, преобразились до неузнаваемости: покрылись живописными рощами, перелесками, которые чередовались со светлыми полянами. Всего было посажено несколько десятков тысяч деревьев! Масштабы и для нашего времени потрясающие!
И вокруг усадьбы Болотов создал ряд дивных, изумительных по красоте мест, любовно отделывая каждую деталь, специально подбирая растения. Так, с севера дворцовый холм ограничивала знаменитая «Эхотическая долина», которая не сохранилась, но которую в первоначальном виде можно хорошо рассмотреть на достаточно качественных авторских рисунках.
В парке огромное место уделялось устройству прудов, каналов и искусственных каскадов-водопадов. Так, на северной же его стороне был создан великолепный Большой каскад, который с рёвом сбегал по береговому откосу, как это происходит в горах, возле которого хорошо думалось и мечталось, дышалось густонасыщенным влагой воздухом.
Жаль, что эти романтические пейзажные болотовские шедевры не сохранилось до наших дней в первозданном законченном виде: ни Большой водный каскад (от которого теперь с пяток заросших земляных “ванн” и осталось только, чередой спускающихся к зеркалу Большого пруда), ни «Церерина роща», ни «Эхотическая долина». Одно утешает только: желая навсегда запечатлеть своё детище - таким, каким оно было на момент завершения, - Андрей Тимофеевич, будучи незаурядным художником и великим тружеником плюс ко всему, вместе с сыном Павлом создали прекрасные акварели всех важнейших пейзажей парка и собственноручно сшили всё это потом в альбом. И этот их альбом под названием «Виды имения Бобринских, Богородицк, 1786» ныне хранится в Государственном Историческом музее, где при желании можно его поглядеть и хоть так порадоваться за земляка, или просто за великого соотечественника.
Восстановить прежний, первоначальный облик Богородицкого парка помогают и автобиографические записки Андрея Тимофеевича, и сохранившийся план Богородицкой усадьбы. Так что имеется достаточное представление о том, каким был этот парк в лучшие свои годы, - что уже хорошо. Есть надежда, по крайней мере, что когда-нибудь найдутся люди, которые парк в точности восстановят, и тем окажут великую услугу и жителям города Богородицка, и всей национально-патриотической России…
А созданный за два года Богородицкий парк без преувеличения стал значительным явлением отечественного садово-паркового искусства. Современники были о нём очень высокого мнения и называли его жемчужиной здешнего края. В путеводителе «230 лет рода Бобринских» про него сказано так:
«Классическая архитектура молодого Ивана Старова, оправленная гениальным Андреем Болотовым в романтический пейзажный парк, превратила «ни село, ни город, а некий междуумок между ними» в «чудо здешнего края», диковинами которого можно было «в прах разлюбоваться»…»
«В Богородицком уезде вырастает едва ли не самый замечательный после Петергофа садово-парковый комплекс. На творение рук крестьян, на славный и известный парк, воздвигнутый по воле и разуму Болотова, потянулось посмотреть множество знатных и незнатных людей. А различные фонтаны, каскады, гроты, пещеры превращали некогда дикий уголок России в сказочный край, о котором шла повсюду слава». /В.Н.Ганичев «Андрей Тимофеевич Болотов»/…
9
Время 21-летнего управления волостью А.Т.Болотовым (1776-1796 гг.) было ярким периодом в истории современного Богородицка, временем его подъёма - хозяйственного, строительного и культурного. Немалое значение на особый статус города оказывал и появившийся на его территории дворцово-парковый ансамбль императрицы Екатерины, привлекавший в уездную казну достаточные средства.
Но 6(17) ноября 1796 года Екатерина II умирает (а скорее всего её убили масоны за намерение послать в революционную Францию русские войска), и во владение имением, по завещанию, вступает новоиспечённый граф А.Г.Бобринский, её незаконнорожденный сын (от Г.Г.Орлова), проживавший до этого в Ревеле (ныне Таллин).
«Новая метла по-новому метёт» - это общеизвестно. И в 1797 году Болотов оставляет службу и пост управляющего и навсегда покидает Богородицк, возвращается в родовое Дворяниново, где и доживает последние годы, встречает глубокую старость и смерть. Его парк, оставшийся без хозяина, постепенно начинает хиреть и чахнуть, приходить в запустение.
Богородицкой усадьбе Бобринских с тех стародавних пор поочерёдно довелось пережить много пренеприятных и счастливых моментов: видела она иноземные нашествия, пожары и разорения, после которых успешно возрождалась вновь. Так, во время
