того, как пройти по ориентирам известного маршрута до цели, как совершить сложное действие, достигающее цели и т.д. Стало возможным целенаправленное поведение – через дополнительные механизмы префронтальной лобной коры.
3. Возникла и начала бурно развиваться функция обработки удерживаемого актуального стимула с целью найти приемлемое решение – функция осознания. Можно условно выделить четыре уровня эволюционного усложнения системы выбора достигающей цели акции (приятия решения) - системы осмысления актуального стимула. Каждый из них все в большей степени увеличивает глубину и сложность осознания ситуации с проблемой выбора реакции. Но у всех четырех уровней есть общее: структура информированности, которая позволяет решать проблему нахождения ответной акции в зависимости от состояния информации о предыдущих шагов обработки. Это сопровождается субъективным пониманием значимости обновленной информации.
Проблема того, что такое понимание, породила целое направление психологии (герменевтика – принципы интерпретации понятий), но постичь суть феномена понимания стало возможным только с появлением модели произвольности в функции осознания.
Для представления принципиальной схемы процессов осознания стимула не требуются большие усилия, алгоритм достаточно прост, а вот при попытке представить, как такая система сама воспринимает информирующие данные, информирующих данных – возникает паразитная регрессия (известная проблема субъективности), все равно, что смотреть в зеркало, направленное на зеркало, где смотришь в зеркало и т.д.. Так что тут лишнее отражение все портит. Только сам субъект оказывается способен видеть свои переживания в виде понимаемой ему значимости взаимосвязанных образов.
Как возникла система понимания (или система произвольности, или система осознанного внимания)? Можно представить себе какой-то самый первый эволюционный механизм обработки стимула для нахождения приемлемой реакции. Он выполнял всего одну функцию, которая была сформирована мутациями переборов вариантов и поэтому это – наследуемая функция или вид безусловного рефлекса. Эта функция не используется, если для данного стимула в данных условиях уже есть отработанная до привычного автоматизма (высший вид рефлекса) ответная акция. Тогда привычная акция просто запускается. Но вдруг выясняется, что это привело к негативу. К примеру, оказалось, что красный фон – это не всегда цвет предмета, который схватила рука, а свечение высокой температуры. Ранее в схожих условиях красный цвет не учитывался как значимый признак и просто игнорировался. Но теперь стало до боли понятно (понимание!), что хватать рукой такое опасно. Новая функция обработки стимула создала новое правило реагирования с учетом нового значимого признака условий, сохранила его в эпизоде памяти, и впредь рука не станет хватать святящиеся предметы, если только не напрячь волевое усилие. Это правило зафиксировалось всего за один раз, а не множеством повторений, как при условном рефлексе.
В реальности может случиться сколько угодно неожиданностей, которые нужно как-то учитывать и результат сохранять в правилах. Для каждого такого случая нужна своя функция – безусловный рефлекс. Так что чем больше специализированных наследуемых функций будет у существа, тем большими возможностями обработки актуального стимула (потенциалом интеллектуальных возможностей) он обладает. Чтобы вспомнить что-то похожее на увиденное – нужен специфический механизм извлечения такой информации из памяти эпизодов. Найти, какое последствие было от предполагаемого действия – другой механизм. Чем может грозить стимул в разных условиях – третий.
Для разных способов извлечения информации из опыта эпизодов памяти должны быть наследственно заготовлены различные специализированные механизмы.
Такие извлекающие информацию функции не могут выполняться одновременно для нескольких процессов (если это не компьютерная программа), поэтому канал осознания один – для самого актуального в данный момент (точнее, по одному для каждой половинки мозга).
После получения очередного вида информации обновляется общая информационная картина. Это дает понимание того, какая еще информация потребуется, если решение об акции не принято. Отработала одна функция, сохранила информацию об этом, теперь другие видят текущее состояние информационного контекста и выбирается другая подходящая для такого контекста функция. Выбором занимается отдельная функция – диспетчер, которая так же эволюционирует по эффективности, как и другие актуальные безусловные рефлексы и в самых сложных организмах использует ментальные автоматизмы и ментальные правила.
При повреждении лобных долей мозга все эти функции утрачиваются и остаются только привычные автоматизмы.
Общая информационная картина по сути - это просто место для временного сохранения переменных (типа ID) определенного назначения – образов, их значимостей, текущего состояния, текущей цели, идентификаторов результата процесса принятия решения и т.п. Она неизбежно у продвинутых живых существ с целью координации последовательности обработки актуального стимула и составляет информационный контекст обработки в единственном канале осознанного внимания к объекту.
Программисты не любят глобальные переменные, но они так или иначе есть в сложной программе (инкапсулированные или в пространствах имен, рассредоточенные по вызовам функций или же прямо доступные отовсюду), обеспечивая ее целостное функционирование. Изменение глобальных переменных влияет на текущие алгоритмы работы как некий самый общий координирующий центр. Такой центр – это “сознание” программы.
Система осознания актуального стимула использует глобальную информационную структуру именно с такой целью и работает следующим образом в самом общем плане.
Когда мы просыпаемся от глубокого сна, общая информационная картина пуста. Сразу же важно сориентироваться, и факт пустоты инфо-картины задает выборку той функции, которая способна дать такую начальную информацию. Мы начинаем осознавать значимость своего состояния, все ли в порядке с жизненными параметрами, болит ли что-то (если вдруг больно).
Первая активность в инфо-картине дает начальный контекст понимания своего состояния. В обновленном контексте возникает запрос уже к другой функции, которая может определить, где мы находимся. Потом – кто мы вообще, и т.д. Наконец, инфо-картина заполнена достаточно, чтобы начать обращать внимание на происходящее. Возник какой-то стимул, и в контексте условий, сохраненных в инфо-картине, начинается поиск, что это может для нас означать в данной ситуации. Для этого вызывается функция, способная извлечь из эпизодической памяти кадры с участием стимула в схожих условиях. Получаем информацию о том, чем это для нас закончилось, были ли попытки реагирования и к чему они привели. Любой результат представляется в виде образа значимости т.е. простого уникального числа (ID) положительного (хорошо) или отрицательного (плохо). Информация обновляет инфо-картину и становится возможно поискать в эпизодах памяти, а что можно сделать в такой ситуации.
Таким образом, алгоритмы процессов осознания не перегружены сложными образами, а работают с простыми идентификаторами.
При осознании стимула могут потребоваться не один, а обычно несколько шагов последовательного формирования все более уточняющейся информированности. И каждый из шагов учитывает информацию предыдущего, дополняя инфо-картину своей.
Программисты уже поняли, что речь идет об итерации прохождения цикла обработки актуального стимула в условиях постоянно обновляющейся глобальной информации. Значимость переменных инфо-картины воспринимается самой системой как субъективное переживание, а работа любых других функций не может осознаваться, как же как не осознаются безусловные рефлексы. Для переживания доступны только изменения инфо-картины. Субъективное переживание сопровождает активацию значимости актуальных составляющих инфо-картины с пониманием последствий при ментальных запросах о такой информации. Такое понимание доступно только самому субъекту. А наблюдатели способны видеть лишь процессы, порождающие изменения инфо-картины, сама же активность этой инфо-картины для них ничего не значит и непонятна.
Алгоритмы осознания актуального стимула реализованы в искусственном существе Beast. В нем используются 34 специализированных информационных функции, участвующих в циклах осознанного внимания и фоновых циклах (бессознательное), которые ранее были актуальными, но, потеряв актуальность, продолжают удерживаться. Действующий прототип живого существа позволил отработать и оптимизировать упомянутые принципы.
У человека больше всего информационных функций среди всех видов живых существ. Например, десятое поле Бродмана в префронтальной лобной коре мозга занимает объём у человека в среднем 1,2 % от общего объема мозга (у разных людей несколько различно), у бонобо — около 0,74 % от общего объёма мозга, у шимпанзе — 0,57 %, у горилл — 0,55 %, у орангутанов — 0,45 %, у гиббонов — 0,23 %.
В понимании особенностей циклов осознания главным является понятие значимости и последующего понимания последствий. Все, чем оперирует осознание – выделенные образы (в виде их ID), которые могут произвольно модифицироваться – это субъективные абстракции (значимости, связанные с определенными образами).
Абстракции, значимость, информация, смысл, понимание – эти слова в концепции МВАП (модель волевой адаптивности психики) приобретают терминологический смысл, отличный от привычного словарного. Прямо сейчас не получится достаточно ясно вызывать понимание сути этих понятий, потому что для этого нужны множественные итерации той самой системы для обработки актуальных стимулов в вашем мозгу. Но опубликовано очень много материалов, помогающих приблизиться к адекватному пониманию.
Сам же принцип организации системы осознания был уже в основе описан в этой статье, и он очень прост. Но непросто вообразить суть субъективных переживаний для самого субъекта, что, впрочем, и не особенно нужно для того, чтобы понять, как работает осознание, какие адаптивные функции оно выполняет - так же как понимание работы любого алгоритма не требует воображения того, как он сам себя воспринимает, если бы у него было самоощущение – т.е. актуальным образом
