День серел, скукоживался до размера оконного проёма, медленно исчезал.
Она смотрела на этот умирающий свет, не отрывая глаз. Тоска удавкой сдавила горло, не давала дышать полной грудью. И щемило сердце.
Две минуты назад она увидела его в новостях.
Три года прошло со дня их первой встречи. Первой и последней. Он постарел. И поседел. Хотя, в остальном выглядел всё так же: стройным, подтянутым, мускулистым, без лишнего грамма жира. А вот глаза… Глаза тоже постарели. Взгляд стал мудрым и усталым.
Волнения в каком-то северном городке. Там уже стояла глубокая осень, и падал хлопьями снег. А он, единственный её, стоял с другими в оцеплении и казалось- он смотрит не в объектив телекамеры, а ей в глаза. Долго, пристально, просяще.
Дверь шумно отворилась, и в зал вошли Эмилия с Мариной, дочкой.
Она поднялась и отошла к окну. Эмилия недовольно покосилась ей в спину и продолжила на повышенных тонах:
-Запомни, Марина: такими, как Андрей, не разбрасываются! Поняла? Не-ра-збра-сы-ваются! Ну, нельзя же, как шлюха, постоянно менять претендентов! Тебе уже двадцать шесть!.. Когда ты научишься думать своей головой?!
-Сама ты сука!- озлобленно подумала она -Мне ты жизнь уже исковеркала. Теперь пытаешься дочери сломать! Сука! Сука!- не оборачиваясь, накручивала она себя самым обидным ругательством. –Сама, как шлюха!.. Каждый месяц- новый кобель! До охранников опустилась! А Виктор Петрович- как слепой… Или блаженный… «Милочка, Милочка…» Стерва! «Виктор, или я, или этот её ублюдок! И позвони Климовичу! Пусть сделает ей операцию! А то опять кого-нибудь в подоле принесет!» Это моё дитя- ублюдок?!- Её затрясло в ознобе. И спина напряглась до хруста в позвоночнике. –Дитя! Отнять у матери!.. Сука! Да что ей до прислуги-обслуги?! Дочь родную не жалеет!
Она смотрела в мутное окно. И не понять было: то ли дождевые разводы, то ли слёзы размывают всё вокруг. И волчицей выла душа!
Один день с любимым.
Один день с дитём.
А жизнь продолжается.
А жизнь уже кончилась.
Голоса стали удаляться. Она обернулась. И в это же время обернулась Эмилия, Встретились взглядами. Эмилия видела и боль, и отчаянье, и пустоту в её глазах. Но отвернулась равнодушно: своих заморочек хватает. Хрен ли ей чужие переживания?! Пусть даже любимой хозяйской собаки…
