sans-serif] Пётр Кошелев поскакал вперёд, держа за уши зайца, размахнулся и кинул зверька перед собой. Заяц упал на снег перекувырнулся, встал на лапы и помчался вперёд огромными прыжками. Дмитрий приподнялся в санях, прицелился, выстрелил. Заяц подпрыгнул и упал.
- Попал! Первый! – радостно закричал Дмитрий. – По этому поводу надо выпить.
Подъехали сани с хмельными напитками, все дружно выпили. Кошелев достал из мешка второго зайца. Охота продолжалась.
Пять зайцев застрелили, два ушли. Дмитрий – радостный возбуждённый, хохотал, пил, закусывал, не забывая стрелять по ушастым зверькам. Уехали довольно-таки далеко от города. Сани царя въехали на вершину холма. Урусов решил, что пора. Он крутанул три раза плетью над головой, давая сигнал своим людям: с холма его все увидят. Три сотни татар подъезжали ближе к царской охоте, обнажая сабли.
Урусов зашёл с левой стороны царских саней, его младший брат целил в спину возницы из ружья.
- Царь, - крикнул князь Пётр, - короноваться будешь?
Дмитрий толком не понял, что сказал Урусов, но кивнул головой:
- Да.
Татарин вынул саблю из ножен и на скаку отрубил государю левое плечо вместе с рукой. Дмитрий машинально схватился правой рукой за левое плечо, чтобы удержать его на месте да так и застыл, мёртвый. Выстрел в спину повалил возницу, кони встали.
- Я возложил на тебя корону, - скалил зубы Урусов, кружа вокруг саней, - которая тебе подобает. Мы преданно служили тебе, а ты нашего татарского царя в реке утопил, меня плетью бил. Но ты только ничтожный дрянной московит, обманщик и плут, а выдал себя за истинного государя.
Дмитрий ничего этого слышать не мог, он умер. Татары на царских санях, порубили постромки, вывели коней, набросились с саблями на бояр и холопов Дмитрия. Пётр Кошелев и ещё несколько человек сумели вырваться и, разворачивая коней, делая большой круг, по полю, прижимаясь к кустам на берегу Ячейки, уходили в сторону Калуги. Убитый Дмитрий так и остался в санях на холме посреди заснеженного поля.
- Орак-бек, уходим?
- Уходим, - махнул плетью Урусов, а теперь уж точно Орак Янарслан улы.
Татары прихватили двое саней с провизией, лошадей убитых дворян, а самих дворян и царя раздели до исподнего и повернули на восток к реке Пельня, где их ждали семьи и остальные войны. Они двинутся ещё дальше и не доходя Тулы, свернут на юг, уходя в Крым, грабя по дороге русские деревни и сёла. Они, касимовские и романовские татары, уже не считали себя подданными русского царя, а считали себя подданными крымского хана. Всего в Крым с Урусовым пришло больше двух тысяч человек, включая женщин и детей.
***
Князь Григорий Петрович Шаховский и боярин царя Дмитрия донской атаман Иван Мартынович Заруцкий размышляли о дальнейших действиях, замышляя поход на Астрахань, привлечь на свою сторону Ногайскую орду. Заруцкий детство провёл в тех местах в плену у ногайцев, их русские звали юртовскими татарами, кой-кого там знал и очень рассчитывал на успех.
- Юртовские татары уже на нашей стороне. То, что часть их в Калуге, уже о чём-то говорит…
Но тут в горницу ворвался царский шут Петька Кошелев.
- Царь-батюшка Дмитрий Иванович убит! – безумно крикнул он.
- Что?! – не веря услышанному, взревел Шаховский.
- Татары Урусова предали и царя того…
Кошелев снял с головы шапку, уткнул в неё лицо и горько заплакал.
- Царицу постеречь надо, - поднимаясь, сказал Заруцкий. – Князь?
- Ступай, боярин, - отпустил его Шаховский.
Заруцкий с десятком донских казаков и с десятком яицких во главе с их полковником Нежданом Нечаевым, доскакал до терема царя и царицы. Царица в светёлке, атаман взбежал по лестнице, упал на колени.
- Беда, царица.
У Марины на лице испуг, схватилась за живот, живот большой, она на девятом месяце.
- Беда, царица, Дмитрия Ивановича убили татары Петра Урусова.
Марина закрыла рот ладошкой, в глазах ужас. Ахнула гофмейстерина и свита царицы, набранная из местных немецких девушек, заголосила, запричитала.
- Цыц, вы! – прикрикнул на них Заруцкий.
Иван встал с колен, поднял с лавки Марину, прижал к себе, зашептал:
- Успокойся, Маша, нельзя тебе, не дай Бог, что с плодом случиться. Это наша последняя надежда.
- И меня могут убить, Ваня.
- Поэтому и прискакал к тебе с казаками.
- Это всё польский король, он жаждет меня убить. Он татар подговорил.
Марина села на лавку и зарыдала, не так по Дмитрию, как из страха и жалости к себе.
- Пустое, - возразил Заруцкий, - Урусов за себя мстил и за касимовского царька.
- Нет, Ваня, я чувствую – это Сигизмунд.
Марина плакала не переставая. Свита её вытирала слёзы, боялись рыдать при грозном казацком атамане.
- Успокойся, Маша, - сказал Заруцкий, как можно спокойней, - сына родишь, всё наладиться.
- А если дочь?
Иван мотнул головой.
- Сына надо. Бабы что говорят?
- По приметам – сын.
- Дай то Бог.
Иван перекрестился, поклонился, повернувшись к образам.
На улице конский топот, шум, в терем ворвался татарин.
- Беда, батька.
- Юсуп, ты? Что случилось?
Заруцкий сбежал вниз.
- Беда, - повторил Юсуп, - горожане татар бьют.
В Калуге татары и казаки жили одной отдельной слободой. Они заменили Дмитрию наёмное польско-литовское войско.
И как раздался отчаянный вопль:
- Татары царя убили! Бей их!
Калужане хлынули в слободу. Татары не ожидали такой подлости от калужан и сначала от растерянности сопротивление почти не оказывали. Потом пришли в себя и стали огрызаться, даже несколько человек прорвались сквозь толпу горожан и кинулись искать Заруцкого.
- Неждан, Юсуп, охраняйте государыню. Головой за неё. Слышите?
- Езжай, Иван, - спокойно сказал Неждан, - успокой горожан, а за царицу не беспокойся.
Заруцкий ускакал, отправил двух казаков за остальными своими людьми, а сам, не дожидаясь подмоги, врезался в толпу калужан. Заруцкий как чёрт крутился на своём вороном коне, махал плетью.
- Вы що, з гуру съихали?
Это он вспомнил как его бабушка в детстве бранила, там в Тарнополе.
- Они государя убили, - крикнули из толпы.
- Они убили? Те, которые убили, исчезли незнамо куда.
- Знамо куда. На Пельню подались.
- Так их бы и били. А здесь остались верные государю люди.
- Так нет боле государя.
- Государыня скоро родит.
- А как девку?
- Другого изберём. Всё одно ему воины будут нужны. Или вам польский Сигизмунд, католик, по душе?
Калужане успокаивались. Казаки теснили лошадьми толпу от татар.
Заруцкий направился в кремль к царице, на сердце тревожно. Ещё издали он услышал у терема крики, мат, звон сабель. Коней – в плети.
Нападавшие разбежались, услышав топот коней.
- Кто это был, Неждан?
- Ляхи.
- Липки пана Забарецкого, - уточнил Юсуп.
- Напали, а что охрана у царицы будет, не ожидали, - сказал Неждан.
- Царица? – с тревогой спросил Заруцкий
- Слава Богу, - ответил Неждан.
В углу светёлки под образами бледная испуганная немецкая свита царицы сбилась в кучу, к ним спиной стояла Марина с обнажённым кинжалом. Беременная царица с суровым решительным лицом и кинжалом смотрелась чудно, Иван невольно улыбнулся.
- Государыня, это свита должна тебя защищать, а не ты её. Всё закончилось, царица.
Марина отбросила кинжал, кинулась к Ивану.
- Кто это был?
- Ты была права, государыня.
- Вот видишь?
- Мои казаки будут охранять тебя днём и ночью, царица. А сейчас надо бы царя найти и привезти в город.
У Марины по щекам покатились слёзы.
На поиски царя вышли казаки Заруцкого и Нечаева, горожане. Ночь была морозная, звёзды сияли в небе и большая жёлтая луна. Дмитрия так и нашли в возке на холме в одной исподней рубашке, отрубленная часть с рукой так и примёрзла к телу. Его приближённые, зарубленные татарами, валялись в снегу в одних рубашках.
- И нательные крестики сняли. Господи, крестики-то им зачем?
- Продать.
Рядом в мешках бились и отчаянно верещали пойманные зайцы, татары их почему-то не взяли. Неждан слез с коня, развязал мешки и выпустил на волю озябших перепуганных зверьков.
- Зачем, Неждан? – спросил Заруцкий. – Пригодились бы зайцы-то.
- Доброе дело на помин новопреставленного…
Неждан размашисто перекрестился, подошёл к возку с мёртвым царём.
- Как звали-то, новопреставленного?
- Так Митрием и звали, - ответил Заруцкий, - имя у него своё, а всё остальное – чужое.
- Грешно умер, - сказал Неждан и пояснил, -
