мерцающим коконом. И ещё она увидела лицо ангела, склонившегося над ней. Это было лицо Тадиэля. Холодное, неподвижное, словно высеченное из камня. И лишь его глаза горели диким, потусторонним огнём…
Это было последним отчётливым воспоминанием, которое врезалось в память Лайлы. Всё происходящее потом представляло собой размытые образы с бесконечным чередованием боли, ужаса, отчаяния и истошных криков. Никогда в жизни Лайла не испытывала столько стыда и беспомощности. Никогда она так страстно не желала умереть, чтобы не чувствовать, как очередной ангел уверенно и невозмутимо распоряжается её телом, и его острые когти остервенело впиваются в её нежную плоть, когда, достигнув апогея, он изливает своё семя. Потом уходит, переворачивая песочные часы. И в тот момент, когда последняя песчинка падает на дно, появляется следующий Падший, и церемония оплодотворения начинается сначала.
После пятого претендента Лайла потеряла сознание, и церемонию приостановили, чтобы сделать ей переливание и восстановить кровь. Быстро покончив со всеми процедурами, Афаэл разрешил продолжить. Когда церемония окончилась, девушка находилась на пороге смерти и на грани безумия. И хотя паралич от змеиного яда давно прошёл, она уже не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Её отстегнули от цепей и, вытащив из лужи крови и семени, в которой она лежала, потащили по коридорам бункера. Сквозь туманный бред сознания Лайла слышала безумные, надрывные крики девушек-пленниц, доносившиеся со всех сторон…
