Мотив

– я избавляю вас от этого… поганца и его дела.
            Райан нахмурился, взглянул на Бёрджеса, но тот развёл руками.
– Это ещё почему? – повышать голос на того, кто всем своим видом демонстрирует превосходство, и явно стоит выше по званию, плохая идея. Но Райан позволил себе это, хотя прежде мечтал, чтобы дело ушло из его рук как можно скорее. – Сэр, у нас есть его признания и мы в состоянии…
– Я знаю, – перебил Моракс, всё также тепло улыбаясь, – но моё ведомство забирает это дело. У нас есть основания полагать, что этот поганец замешан в ещё одном деле, передать полномочия на его ведение я уже не могу.
– То есть вы являетесь вот так запросто и забираете труд наших долгих месяцев? – не поверил Райан и, ища защиту, взглянул на своего шефа.
– Райан, – мягко включился Бёрджес, – это люди…  не по нашему штату. Они выше. Понимаешь?
– Мы трудились, ловили его, а вы…– Райан не успокоился. Он знал, что всякие Агентства и Разведуправление бывают и вмешиваются в дела и забирают что-то, что им нужно. И да, противостоять здесь глупо. Но прежде с ним такого не было. Обида, раздражение, отвращение и досада смешались в нём в единый ледяной ком.
– Мы оценим по достоинству ваши заслуги, – заверил Моракс, – считайте, повышение у вас в кармане. Но этого человека я забираю. И забираю сейчас.
            Повышение! Они все твердят о повышении, как будто бы это для него самое важное.
– Мистер Моракс, я очень…– Райан снова попытался защититься от этой наглой власти, ледяной и чем-то неприятной, но Бёрджес сжал его плечо.
– Не дури, – прошипел он в самое ухо Райану, – подставишься.
– Мы оценим ваш вклад, – повторил Моракс, – мистер Бёрджес, бумаги в порядке?
– Да-да, разумеется, – Бёрджес стал угодливо-суетливым и неприятным. Райан окончательно понял своё поражение и отступил, хотя на языке и вертелось что-нибудь едкое, вроде: «чего ж вы его сами не поймали тогда?»
            Но он заставил себя молчать. Пользы от мятежа не будет, один только вред. А так хоть что-то останется, может хоть повышение…
– Ну и прекрасно! – мистер Моракс улыбнулся ещё шире и шагнул к дверям, где сидел, не подозревая о произошедшем, Пол Хант.
– Индюк напыщенный! – фыркнул Райан, и Бёрджес посмотрел на него с сочувствием. Препятствовать он не мог, бумаги и правда были в порядке, согласованы со всеми, с кем можно было и теми, кто существовал только в очень узких кругах знающих.  – Нет, ну надо же! пришёл, король мира! А, чтоб его!
            Райан быстро зашагал прочь. Сделал он это зря. Если бы побыл ещё немного у дверей, то заметил бы одну маленькую странность: под светом ярких лампочек было двое: Пол Хант и мистер Моракс, но тень – уродливую, словно душа его самого, отбрасывал только Хант.
            Бёрджес увидел это, но смолчал. Он был уже давно в должности, и ещё дольше жил на свете, а потому мудро рассудил:
– Значит, так надо, – и не вмешался, заставив себя забыть об отсутствии тени.
***
– Говорит, что ты, Хозяин, подбивал его на это, – сейчас тот, кто назвался мистером Мораксом был просто Мораксом, и облачён был в привычный чёрно-серый плащ.
– Я? – переспросил Люцифер и даже указал на себя пальцем в то место, где когда-то билось подобие сердца, данное ему, ещё ангелу, Володыкой.
– Да, ты, – подтвердил Моракс.
            Распростёртое тело безмолвного, вращающего глазами, видящего, но не имеющему возможности пошевелиться, Пола Ханта было у ног Моракса – демон справедливо решил, что бросать такую грязь к подножию трона Хозяина – плохая идея.
– А зачем? – поинтересовался Люцифер. Интерес его был искренним. Он знал людей, что убивали во имя него, и, чего уж таить, бывало, он приходил к ним, забавлялся, спрашивал и  судил этих людишек. Но когда это было-то? последние лет пятьсот он про это даже не думает. Во-первых, есть и без этого о чём подумать. во-вторых, от людей стало слишком много шума и тут бы просто дела их разгрести, а не вмешиваться и не соблазнять душонки. В-третьих, душонки надо куда-то девать, а экономический кризис, он, знаете ли, не мировой, а трёхмировой – так как проходит по всем трём Царствам: Небесному, Людскому и Подземному.
            В Небесном, вон, сократили отпускные для ангелов. А что, им всё равно деваться некуда. а в Подземном он сам убрал для низших демонов вроде чертей, вурдалаков и упырей все больничные листы, а то моду взяли – чуть сходят на землю живых, так всё – корь, чума, депрессия…
            А оплачивать кто будет? хоть бы себя оправдывали сначала, прежде, чем больничные требовать!
– Говорит, ты обещал ему жизнь вечную в обмен на души невинные, – доложил Моракс. Он и сам был возмущён наглой ложью этого человека, возомнившего, что его вечная жизнь нужна Люциферу.
– Вечную жизнь? – Люцифер вздохнул, – а он вообще кто у нас?
– Рабочий на стройке, – Моракс уже всё знал про Пола Ханта.
– И что он мне тут вечно будет строить по его мнению? – поинтересовался Люцифер, обводя рукою высокие своды Подземного Царства. Этот зал был самым высоким, казалось, здесь Хозяин скучает по Небесным дням. Другие залы не могла похвастаться такой высотой сводов, напротив, всё как бы вдавливало во тьму…
– Не знаю, – признался Моракс, – но жизнь у него заурядная. Не считая того, что он убийца. Жестокий и бессмысленный.
            Люцифер сделал знак молчать, а в следующее мгновение Пол Хант почувствовал, как перед глазами замелькали картинки его же жизни. Столь ярко, столь быстро, словно кино, но ускоренное. Стало больно глазам, затошнило, он попытался дернуться, но остался безвольной бессильной тряпочкой.
            Сосредоточиться на картинках не получалось. Школа, друзья… что-то угадывалось, но уже убегало, оставляя ноющую боль в желудке.
            Колледж, работа, кафе…первая девочка идет так поздно, так опасно.
– Нет, я с ним точно сделок не заключал, – всё кончилось быстро, хотя Пола ещё долго мотало изнутри, трясло, и не давало сосредоточиться на отвратительной, страшной реальности.  – Он просто не нужен мне.
            Люцифер, просматривая жизнь Ханта, искал себя, свои тени, но не нашёл ни единого вмешательства и никакого интереса со своей стороны. Не приходил к нему он, не приходил!
            Мелькнули в сознании картинки оккультной литературы, из разряда той, что написана любителями для любителей. Такие книги даже горят плохо и на растопку не пойдут, а уж чтоб на такое демон пришёл! Нет уж. Всё в голове людской, дурной, полной воображения и самовозвышения, ничем не обоснованного.
– Я с ним сделок не заключал. Либо этот человек лжец, либо у нас есть ещё один сатана, – вынес вердикт Люцифер, поднимаясь с трона, – в любом случае, за грехи людские, суд ему один, а вот за клевету на меня, на то, что я такой дрянью занимаюсь…
            Люцифер поморщился. Обидно! Даже как-то и впрямь обидно, что такое вообще пришло в голову. Надо же – во имя вечной жизни! Да далась твоя вечная жизнь! Кто ты такой? Мыслитель? Философ? Алхимик? Люцифер не жаловал и таких в вечности, предпочитая поднимать их из забвения по мере надобности и в него же возвращать.
            Вечная жизнь! Вот дожился…
– Впрочем, идея неплохая, – Люцифер взглянул на распростёртого и жалкого своего псевдо-служителя, который, очевидно, всё-таки не жаждал встречи с избранным самим же для себя хозяином.  – Очень неплохая. Пусть будет в вечности.
            Моракс криво усмехнулся. Он уже всё понял.
– В вечности боли, – продолжил Люцифер, – всю ту боль, что он нанёс там, на земле, будет испытывать здесь. Вечно.
            У Пола Ханта прорвался голос. Был ли то испуг, или послабление пут Моракса? Неважно. Он разрыдался, не понимая даже откуда взялись его рыдания:
– Нет! Пожалуйста! пожалуйста, не надо!
            Но Люцифер уже уходил, у него были дела, их нельзя было откладывать. Оставался только Моракс, который легким щелчком пальцев снова обездвижил Пола Ханта и назидательно произнес:
– А не надо было клеветать на Хозяина!
            Пол Хант бился, пытался найти хотя бы уголок в сознании, где мог бы спрятаться от боли, но та уже входила в его разум, впивалась крючьями, вставала образами всех замученных им девушек, который также просили не причинять им боли, но были не услышаны.
– Не надо было клеветать! – напевал на краешке сознания Моракс, – не надо-о бы-ыло. У нас Хозяин очень заботится о своей репутации. Так что не надо было свою дурь им оправдывать. Но он честен, даже не своё слово держит – добро пожаловать в вечность!