Никита был между там и здесь, впрочем, как и всегда. Вот уже последние два года. Тело стояло здесь – охраняло ювелирный магазин, а сердце – душа – мысли – были там: в воспоминаниях и он снова и снова занимался самобичеванием, таким болезненным и, в то же время, приносящим удовлетворение. Удовлетворение о воспоминаниях хороших, хоть и влекущих всегда воспоминания тяжёлые, страшные, мученические – не передать словами. Никита был охранником в ювелирном магазине. Хозяину он нравился. Незаменимый работник – работал шесть дней в неделю. Молчаливый, угрюмый, витающий в своём мире и от того кажущийся каким-то чудным, страшным и зловещим. Что было на руку хозяину. Его все побаивались, не за злость и силу, нет, он и мыши ни разу не обидел, слова плохого никому не сказал, а именно за этот его чудной отрешённый вид, такой непонятный и потому пугающий. Его только за внешность и прозвали – Мрачный, а что было внутри, не знал никто. Никто.
А Никита стоял и, как всегда, вспоминал. Сегодня он вспоминал как его Настенька – Настюша – Настёнка, его доча, заболела ветрянкой, а Анютка – жена – ею в детстве, как он, не переболела, и он её отправил к маме, а сам, с гордостью, что лично выхаживает свою малышку, лечил её две недели. Мазал зелёнкой, укачивал на руках, лишь бы его солнышко улыбнулось. И Настёнка улыбалась и тянулась к нему ручонками и в ухо шептала: «Папочка, я тебя очень-очень люблю!», чем вызывала слёзы в его глазах. Он обожал их - дочку Настюшу и жену Анютку. И воспоминания плавно и неотвратимо, как по расписанию, перетекали в тот день. Они едут в парк, на карусели. Все в ожидании чудесного выходного, так неожиданно и глупо, глупо, глупо, случилась авария, и их машину занесло и перевернуло. Он и Анюта – пару царапин и синяков на двоих, просто смешно, а Настенька… Настёнка… Настенька…
Аня молчала день, два, а потом сорвалась и обвинила его в смерти дочери, ведь за рулём был именно он. И начала пить и Никита не мог её остановить. И они ссорились, страшно ссорились. Хоть и любили друг друга, но боль заглушила все чувства. А через две недели она от него ушла. А ещё через неделю пьяная попала под машину. И на совести Никиты оказалась вторая смерть любимого человека. Он во всём винил себя, только себя. И не мог найти себе оправдания.
Три месяца отчаянья и родители, боясь за его рассудок и жизнь, силой устроили его на работу охранником. Стой, ничего не делай, лишь видом своим пугай окружающих. И он стоял, так как ничего другого делать был не в состоянии. Стоял и жил воспоминаниями. Вот уже два года. Шесть дней на работе, седьмой на кладбище.
Никита очнулся от резкого вскрика и не сразу понял, что магазин грабят. Двое, здоровых, в масках, с пистолетами. Да, слишком задумался. Но, вернувшись в реальность, осознал всё молниеносно, не зря в армии в отряде был лучшим. Один из грабителей направил пистолет в голову одной из продавщиц, новенькой, она меньше недели всего работала, второй, прямо ему в лицо.
И тут, силы небесные, за спиной грабителя он увидел слепящий белый свет и в нём Анютку с Настёнкой. Они улыбались и протягивали к нему руки. И Никита понял, понял, что надо сделать, чтобы стать вновь счастливым – они его ждали, они его звали, его девочки…
Но тут, непонятно почему, он взглянул в сторону новенькой продавщицы под дулом пистолета – и увидел в её глазах дикий страх, ужас, непонимание, боль, умирающую надежду – и подумал, а вдруг у неё есть муж и дочь, или сын, её семья – как раньше у него – и сегодня они её лишаться, по глупой случайности – опять же, как у него. И это – сострадание и возможность изменить хоть и не свою, но чью-то судьбу, спасти чьё-то счастье – изменили его решение.
Он взглянул в свет и понял, что к ним сможет прийти в любой момент, когда захочет, а сейчас надо спасти чужую жизнь, чужую, но всё же, святую. Если не смог спасти дочь и жену, то хотя бы её… эту ни в чём не повинную девушку.
Никита не знал, что с момента наведения ему в лицо пистолета – пока он увидел свет, потом взгляд продавщицы, всё обдумал – прошло лишь пара секунд. А грабители не успели понять, что после крика: «Ах вы, …уки» - всего за пять секунд были уложены без сознания на пол, пришибленным на вид охранником.
Когда ворвались грабители, Ира так сильно не испугалась как все, она была девочка не робкого десятка и даже когда ей в голову направили дуло пистолета – это не так её испугало, где-то в глубине подсознания она понимала, что грабителям смерть не нужна, если не сопротивляться, драгоценности заберут и уйдут – но вот когда она за грабителем, целившегося в их охранника Мрачного, увидела яркий белый свет и стоящих там женщину и ребёнка – не испугаться она не смогла, так как это было сверхъестественное, необъяснимое, а значит – пугающе. А значит, кто-то пришёл её забрать в мир иной и, всё-таки, она сегодня умрёт – и крик сорвался с губ – и Мрачный обернулся к ней и увидел в её глазах дикий страх, ужас, непонимание, боль, умирающую надежду… и стал действовать.
Ира даже не поняла, что произошло. Лишь видела женщину с девочкой, которая на неё посмотрела и, грустно улыбаясь, сказала – слова раздались прямо у Иры в голове – «Люби его. Люби очень сильно». И свет померк.
Никита сам не понял, как руки сделали своё дело. Приказ был отдан и тело подчинилось.
Никита не знал, что спас своё будущее. Свою будущую жену и их будущего ребёнка. Не знал.
Никто не знал. Никто. Кроме Анюты и Настёнки, которые пошли на многое, чтобы не увести его за собой, а оставить на земле. Другой.
