Неожиданно недавнее прошлое ожило. Потенциальные герои этих самых нулевых дали о себе знать. И до меня дошло, почему в дневнике в первые три года нового века почти весь отсутствует январь. Месяц сессии в заочке. В те дни было столько движухи и веселухи, что смешно было возиться с дневником. Скорее, я его с собой не возила.
По некоторым привычкам до сих пор отличают восточных немцев от западных. Восточные, уходя даже в туалет, закрывают комп. Мы, совковые, только начали избавляться от такого рода вещей, но время велит вновь к информационно-вербальной гигиене. Мне же чего бояться, мой дневник закодирован, зашифрован даже от самой себя. Но вот почему-то в то время его лишила возможности путешествовать с собой. В настоящие же путешествия, несмотря на ограничения на багаж, возила. Не сам дневник, а записную книжку. Спрашивается, зачем тратить уплаченный лимит отдыха на слова? Всё интересное и приятное остаётся в бесчисленных фотографиях, на постах и сториз, чуть позже в виде путевых заметок на различных трэвел-ресурсах. В конце-концов, есть телефон, в котором заключена вся наша жизнь. Это и есть совковость. Хоть от привычки писать на бумаге избавилась навсегда. Расписаться и то лень.
Они только вчера вклинили меня в свои ряды. Ещё не успела толком пообщаться. Когда поступали, большая половина была только что после школы. На целую жизнь моложе меня. Мне любопытно было бы наблюдать за их трансформацией, хотя в процессе это не так заметно. В последний раз их всех вместе видела на госэкзаменах в 2003 году. Больше двадцати лет уже прошло! Многим нынче только будет 45. Золотой возраст. Да я в 45 только замуж вышла. Даже не знаю, о чём и как говорить с ними – теперешними. Сестра вот на 9 лет старше, и козыряет своим возрастом и наличием внуков, как каким-то достижением, сопоставимым со званием заслуженного... скажем, пенса. И разговаривает со мной высоты своего возраста, как генерал с рядовым. Было время, когда мы были на равных, и нам было пофиг на весь белый свет. Если я всё это буду излагать, никакая цензура, даже в виде ИИ, не пропустит. Кстати, и во мне была встроенная внутренняя цензура, не позволяющая никаких вольностей в виде слова. Потому многие удивлялись, как во мне уживаются два совершенно разных человека. А вот так. Когда ты пишешь, ты немного ограничен... в средствах. Очень долго я старалась выдавливать себя из текста. Безуспешно. «Писатель, как лестница. Он опирается на предшественников. Литература всегда рождается из предшествующих слоёв». И это не совсем во благо. Всё сказано, отражено, использовано, и ты обречён на повтор. Этого, может, и не заметят, даже ты сам, ибо ты не обязан знать всю мировую литературу. Модерн – модный термин, которым определяется степень таланта, мастерства. Иногда могут и тебя причислить к модернистам, но это в пределах узкого круга, местечковой среды. С реанимацией цензуры в целом куда-то испарилась моя собственная. Non-fiction диктует свои правила. Вытравленная из текста моё “Я” возвращается, ломая, круша все выстроенные ранее “рамки приличия”. Нонфик велит писать без вымысла, без утайки, только успевай ставить “18+”.
Потому нулевые заиграли новыми красками. Наугад, наперекор назад в прошлое...
“2 июля 2000-го. Закончила Куприна. Его и раньше читала. Как и всех, не вникая в суть. Зашло. Начала “Один день...” Солженицына. В качестве отдыха читала и себя. Как давно это было? Смогу ли я вернуться в стихию, или окончательно выбрала бренный берег? У меня полторы недели покоя – надо заставить душу трудиться. Но разве её заставишь? Меня влечёт проза”. Позади третий курс, когда всё уже устаканилось. Как много осталось за кадром. Как всегда, в мире ничего не происходило. 2 июля 2000 года произошла серия атак чеченских боевиков на позиции российских войск в ходе Второй чеченской войны. Чеченцы использовали заминированные грузовики под управлением террористов-смертников. Крупнейший по числу жертв теракт произошёл в Аргуне. Грузовик с мукой пробил шлагбаум, ворота и прорвался к двухэтажному общежитию, которое занимали сотрудники временного отдела внутренних дел — сводный отряд ГУВД Челябинской области. Взрыв был настолько мощным, что его слышали даже в Гудермесе, расположенном в 25 километрах от Аргуна. Здания, находившиеся в зоне поражения взрыва, были почти полностью разрушены. В Урус-Мартане с утра 2 июля город был полностью блокирован федеральными силами. Общее число жертв во всех терактах того дня превысило 50 человек. Помнит это всё только беспристрастный ИИ.
“2 июля 2001-го. Пришла посылочка от Моисея Ефимова. Меня включили в календарь “Замечательные люди Якутии”. Передал сам Гавриил Угаров. Оказывается он мой почитатель. Ходила рыбу ловить. Вода спокойная, тихий вечер. По реке плыла пустая лодка. Как-то жутковато. Пришла и дописала главу”. Угаров глубоко заблуждался. Он почитал только до поры до времени. Место Абрамовича в Госдуме занял его советник. Владимир Путин и Жак Ширак поймали рыбу себе на ужин. ДТП у метро Калужская: машины “скорой помощи” ограничили движение. В Балтийском море загорелся пассажирский паром. Будто мир застыл навеки. Тот случай, когда журналисты изнывают от безделья. В то время никому в голову не приходило раздувать скандал на ровном месте или вовсе создавать фейки, чтобы был хоть какой-то инфоповод. Или это потому, что блогеров не было, и других “наблюдателей”. Сейчас ты у себя в постели не можешь расслабиться. Кстати, был один чувак, заклеивающий камеру на ноуте. Он с круглыми испуганными глазами уверял, что за нами всеми следят, чтобы я была крайне осторожной. В 2013 году не было надобности за всеми следить. Да кого может интересовать сковородка с ушами? И тогда, и сейчас. Вся моя бренная жизнь – напоказ. Всё идёт в топку. Где сейчас тот законопослушный чувак? Мерещатся ли ему мысломеры, ведь он привык бежать впереди даже безумного паровоза, у которого с некоторых пор отказали тормоза. У его фобии, наверное, новый уровень – не только говорить о чём ты думаешь, писать об этом нельзя, но и мыслить не в том диапазоне чревато. С таким же успехом ему пора рук, пальчиков своих лишиться. А вдруг застукают за этим делом? Свое собственное, Богом данное драгоценное семя надо тратить строго по назначению, кончать в лоне только законной жены, если таковая у него есть. Кстати, не он один боится своей тени. Есть люди, реально верящие в некоего Большого Брата, который способен встраивать в мозги подобие чипов. Вот, не дай Бог, ты не так подумаешь, не то вспомнишь. Есть же чудики, предпочитающие химическую кастрацию, чтоб не плодить себе подобных, или тем самым, обезопасить себя от претензий материального характера. Вот так раз, превентивно. Скоро в моде будет мозговая кастрация. Зачем мозг, если за тебя другие думают?
“2 июля 2002-го. Смотрели фильм “Чистильщик”. Обещал сегодня ночью прийти. А может и не прийти. Он завтра уезжает в Якутск на абитуру. Надо было раньше додуматься. Ну, а пока стихи. Всё-таки пришёл. Договорились встретиться в Якутске или он сюда приедет, на тв устроится. Где мои 18 лет...”. Твою ж мать, кто это? Герой моего романа, прототип повести “Диван” появился позже. Выходит, ЭТО началось раньше, если верить дневнику. Не буду же я врать в своём же дневнике. Утаить могу, но врать, тратить на это какие-то силы, это уже слишком. Неужели это тот со злыми глазами? Хотя с годами никто не хорошеет. На заре все милы и невинны, пока не появится кто-то... В этот день в стране ничего не произошло. Это не есть плохо. В то время никто и не жил телевизором, с замиранием сердца не открывал ленту новостей, ибо это никого лично не касалось.
Я не в курсе, кто меня читает. Это же не телевизор, тут много букв. Если вдруг кто-нибудь из моих однокурсников, вдруг, зайдёт на огонёк, хочется спросить – каково это на расстрельной должности? С филологическим образованием становятся учителями. Не всем же корректорами становиться, кому не разрешалось даже играть в “Покемон”.
По некоторым привычкам до сих пор отличают восточных немцев от западных. Восточные, уходя даже в туалет, закрывают комп. Мы, совковые, только начали избавляться от такого рода вещей, но время велит вновь к информационно-вербальной гигиене. Мне же чего бояться, мой дневник закодирован, зашифрован даже от самой себя.
Всё сказано, отражено, использовано, и ты обречён на повтор. Этого, может, и не заметят, даже ты сам, ибо ты не обязан знать всю мировую литературу. Модерн – модный термин, которым определяется степень таланта, мастерства. Иногда могут и тебя причислить к модернистам, но это в пределах узкого круга, местечковой среды. С реанимацией цензуры в целом куда-то испарилась моя собственная. Non-fiction диктует свои правила. Вытравленная из текста моё “Я” возвращается, ломая, круша все выстроенные ранее “рамки приличия”. Нонфик велит писать без вымысла, без утайки, только успевай ставить “18+”.
