Философские беседы. Два портрета
Дима Усольцев давно планировал нанести визит Ангелу Филипповичу. Он сразу разгадал в нем интересного собеседника, с которым можно было поговорить на разные темы. Обсудить проблемы, где-то даже поспорить, попытаться навязать свои взгляды и убеждения. Возможно, попросить у него совета... Вот в совете в эти дни он очень нуждался. Отношения с Каплей катастрофически не складывались!
Раньше Дима мало общался с девушками. Сначала был университет, где он с головой окунулся в учебный процесс. В свободное время ходил разгружать вагоны, потому-что денежный вопрос стоял для него очень остро. Тут уж, как говорится, не до любовных переживаний. Дима решил отложить все эти амурные дела на потом. Женщина в его жизни планировалась появиться несколько позже. Но вот она появилась, а Дима оказался не готов. Все происходило совсем не так, как в любовный романах. Как ему это раньше представлялось. Так что совет опытного мужчины ему сейчас был просто необходим!
Но, если подумать, с кем в этой чертовой коммуналке можно поговорить? С кем тут посоветуешься, с кем, наконец, отведешь душу?.. С Павлом Сергеевичем? Не смешите! Этот неврастеник не в состоянии разобраться даже со своей соседкой Аннушкой, которая все так же "неровно дышит" и ждет от него решительного шага. С ним можно лишь загнать себя в глубокую депрессию, из которой уже не выбраться!.. Электрик Федя? С этим поговорить можно. Но только за бутылкой водки, и только о хоккее. Обсудить важнейший вопрос всей его жизни: кто лучший нападающий на сегодняшний день — Малкин или Овечкин? Другие темы его просто не волнуют. Нет, электрик Федя для серьезного разговора тоже не годится! Остается художник. У старика большой житейский опыт, он не болтлив и говорит всегда по существу. Именно такой советчик ему сейчас и нужен.
Но была и другая причина посетить комнату художника. Пожалуй, самая главная! Дима хотел поговорить с Ангелом Филипповичем об острове. Уточнить некоторые детали. В его тщательно продуманном плане недоставало очень важного звена, и эту проблему нужно было срочно решать. Дима уже кожей ощущал приближение финала. Интуиция подсказывала, что остров в Атлантическом океане вполне может стать этим недостающим звеном. Он долго думал и однажды понял: лучшего места для завершения операции ему просто не найти! Но прежде следует убедиться, что этот остров со всеми его достопримечательностями действительно существует и он вполне соответствует описанию старика. Художник упоминал про дневник пирата, который до сих пор находится у него. Прочитать его не удастся, на это Дима не надеялся. Но если он есть, значит его можно увидеть и даже потрогать руками. Полистать страницы, вдохнуть запах старины. Уже это можно считать неоспоримым доказательством того, что таинственный остров существует. Конечно, ему все равно придется побывать там и самолично убедиться в существовании адской головы. Лишь только тогда можно продумывать сценарий достойного финала всей этой затянувшейся истории. Но это уже дело второе. Сейчас главное — увидеть дневник!
Итак, повод навестить художника был достаточно убедительный и Дима решился! Собрав волю в кулак, он поднялся с кровати, прикрыл за собой дверь и осторожно, по стеночке, направился в дальний конец коридора. Старик не удивился его приходу и даже обрадовался. Помог дойти до кресла — сам сел на маленький табурет. Ангел Филиппович занимал одну большую комнату с тремя окнами, выходящими на южную сторону. Все стены были завешены картинами. Многие холсты без рамок стояли просто у стены. Дима был поражен. Он не ожидал, что старик окажется таким великолепным мастером. Живет, можно сказать, в совершенно неприглядном месте, снимает комнату в полуразрушенном доме и пишет шедевры, достойные Эрмитажа! Как такое может быть? Что происходит в этом долбаном мире?!
— Впечатляет? — спросил старик. — Жаль, ты не видел мои лучшие работы! Их я давно уже продал. Сейчас пишу мало. Силы уже не те, да и вдохновение заканчивается. Чувствую, что подходит срок забросить все свои кисти куда-нибудь подальше, на самую верхнюю полку, и успокоиться. Пора уже подумать о душе.
"Ничего себе! — подумал Дима. — Я-то посчитал, что все эти полотна, скромно стоящие у стенки, уже непревзойденные. А оказывается, были даже лучше! Или я ничего не понимаю в искусстве, или мир окончательно сошел с ума! Почему никто не знает, что здесь проживает великий художник? Да об этом надо кричать громко, во весь голос. Чтобы все услышали!"
— Наверное вы за свои картины получаете большие деньги? — спросил он. Старик покачал головой:
— Да нет, приятель, ты ошибаешься. Нынче такая живопись не в моде. Я ведь приверженец старого стиля, и моими кумирами были Брюллов, Тропинин, Иванов! А вот эти клоуны: Пикассо, Малевич — я их не понимаю. По-моему, они просто шарлатаны. О нынешних художниках я вообще молчу! Однако новое поколение думает иначе. Как-то побывал в Москве, ходил в Третьяковку. Обошел все залы и, конечно же, видел "Явление Христа народу". Полчаса стоял перед этой грандиозной картиной, величиной во всю стену, и не мог оторваться. Говорят, Иванов писал её двадцать лет!.. Да разве в Третьяковке только Иванов? Там куда ни глянь великие имена, великие полотна!.. Дима, ты когда-нибудь был в Третьяковке? Жаль!.. Будешь в Москве, обязательно сходи!
Я бродил по этим залам наверное часа четыре и получил истинное наслаждение. В конце просмотра спустился на цокольный этаж и имел "счастье" видеть самого Малевича! Скажу сразу — такого потрясения я еще никогда не испытывал! Представляешь, стоят люди, несколько человек, перед его "Черным квадратом". Маленькая такая работенка, где-то 80 на 80, и ничего магического там абсолютно нет! Просто квадрат, закрашенный черной краской. Любой сапожник может такое сотворить. А они стоят с умными лицами. То ли наслаждаются, то ли делают вид... Я не выдержал, спрашиваю одного: "Уважаемый, что ты в этой картине нашел? Что такого увидел, чего не вижу я?" Так он посмотрел на меня, как на ненормального. И знаешь, что он мне ответил?.. До сих пор его слова звучат в моей голове. Он сказал: "Это же Малевич!"
Я потом целый день не мог успокоиться. Иванов и Малевич!.. И всё это в одной всеми уважаемой галерее? Для полного эффекта неплохо бы их разместить в одном зале. Скажем, принести этого Малевича в зал Александра Иванова и повесить где-то сбоку, рядом с его этюдами. Вот было бы смеху!.. На память приходит сказка про голого короля. Ты помнишь эту сказку? Что, даже не слышал?.. Что это за поколение нынче такое! Ничего-то вы не слышали, ничего не читали!.. А ведь эта сказка в наше время актуальна как никогда! Я сейчас тебе её расскажу... Нет уж изволь выслушать! Нужно поставить в конце этой неприглядной истории жирную точку! Хотя... Пусть это будет восклицательный знак!
Значит, заказал король себе новое платье. И чтобы сшито было оно из самого лучшего в мире шёлка! Самого тонкого, самого воздушного!.. А портные оказались мошенниками. Они сшили платье из ничего — из воздуха! Но при этом очень искусно доказывали, что ткань существует. Просто не каждому дано это увидеть!.. И что ты думаешь? Убедили короля. А вслед за этим убедили и все его царство. Ну сам подумай, кто бы осмелился утверждать обратное, если даже сам король поверил!
И вот Его Величество вышел в город в "новом наряде". И весь народ ему рукоплескал, восторгался великолепной материей... И лишь один глупый мальчишка сказал: "А король-то голый!"
Я вижу, тебе сейчас весело. А мне, проверь, совсем не до смеха! Мне грустно. Мы живем в непростое время. Меняются понятия, теряется чувство прекрасного. И этот процесс уже невозможно остановить! Что касается моих картин... Знаешь, их все еще покупают. Но, очень редко. Я уже не торгуюсь — сколько дадут, столько и ладно. Меня греет мысль, что не все пока сошли с ума. Есть еще люди, способные отличить настоящее искусство от подделки. Значит, не все так безнадежно!.. Ну что, приятель, похоже я тебя загрузил? А ты же наверное пришел поговорить не о живописи?
Дима кивнул головой:
— Вы правы — не о живописи. Я хочу вас кое о чем попросить.
Старик дружелюбно кивнул головой, на его лице мелькнула улыбка:
— Попросить?.. Ну хорошо, давай проси! Хотя я и сам уже догадываюсь о чем. Тебя интересует тот остров. И ещё ты хочешь увидеть дневник.
— Ангел Филиппович, от вас ничего не скроешь!
Старик довольно усмехнулся:
— Эх, Дима, доживешь до моих лет, тоже научишься понимать человека с полуслова. Одного взгляда было достаточно чтобы понять чего ты хочешь. Я тут тебе распространялся про живопись, про высокое искусство, а ты сидел как на иголках и думал совсем о другом. И только уважение к моим сединам заставило тебя выслушать меня, старого дурака, не перебивая. А я ведь знал, что ты придешь, и мы к тому разговору ещё вернемся. И заранее достал тот дневник с верхней полки, потому-что догадывался: тебе непременно захочется подержать его в руках.
При этих словах художник направился к письменному столу, такому же древнему как и он сам, сел за него и извлек из его глубин фолиант величиной с амбарную книгу. Фолиант был завернут в кусок бархата. Старик развернул его, и бережно раскрыл дневник где-то посередине.
— Ты присаживайся поближе, — посоветовал он. — Возьми табуретку, она полегче... Я этим дневником дорожу и достаю только в исключительных случаях. Он очень старый. Страницы совсем потемнели, а чернила выцвели. Двадцать лет назад я заменил ему обложку и с тех пор больше не открывал.
Старик подвинул дневник поближе к гостю, Дима с трепетом дотронулся до его страницы. Это была ветхая книга с пожелтевшими листами грубо сшитыми толстыми нитками. Края листов частично осыпались, труха осела на торцах обложки.
— Только не надо трогать руками! — спохватился художник. — Да и незачем! Ты все равно не знаешь древний испанский язык. Я сам-то с трудом его разбирал!.. Чувствуешь запах старины? — он осторожно перевернул листы в конец книги. — А вот тут, в самом конце, та самая приписка, о которой я тебе говорил. Смотри: тут вообще невозможно ничего прочитать! И почерк отличается. Сразу видно, что писал совсем другой человек!.. Но тебе же это не интересно, тебе нужны координаты острова?
— Ну почему же, Ангел Филиппович, очень даже интересно! — возразил Дима. — Этот дневник придает мне уверенности, что остров действительно существует. Запах старины об этом свидетельствует. Хочу вам признаться. Меня очень задел ваш рассказ и я решил разыскать этот остров. Вы же не будете возражать?
— Возражать? — удивился художник. — Да я буду только рад! Я очень надеюсь, что ты его найдешь. Кстати, если вернешься, а я еще буду жив, не забывай старика. Зайди, расскажи, что там происходит? Мне интересно знать, как поживает мой остров. Я до сих пор вижу его во сне.
— Конечно зайду, вы не сомневайтесь! — Дима с готовностью кивнул головой. — Я даже привезу фотографии этого острова, чтобы вы сами всё увидели. А вот скажите мне, Ангел Филиппович, кто-то кроме нас может