Однажды пришла мысль. Чем вызван её приход? Я присмотрелся.
На вид совсем не блестящая: истрепанная, хотя и зализанная, в изношенном тряпье, напрасно силящемся задекорировать срамные места. Неужто истине, той самой, голой правде, она сродни? Тут я затрепетал от предвкушенья добычи редкостной. Подставил стул. Подал платок. Стопы омыл. И воду выпил.
Я ждал. Коль избрала меня она, ей и командовать парадом.
Она какое-то еще мгновенье в меня глядела. И потребовала обновления. Не сразу понял я, себя или ее мне должно обновить. Дескать, даже на коротких дистанциях не в состоянии вступать в единоборство. Опять загадка. Кто или что?
Но я не возражал. Хоть твердо убежден, что мысли место – лишь на длинных дистанциях, а на коротких вполне достаточно владения словарем. Точнее, словарями. Не менее трех разноязычных. Запорошив сопернику глаза, легко его опередить. Он сам отступит, пораженный. Сторонник твой, болельщик приближенный, исполнит «ладушки».
А дальше – тишина.
Тем временем, за дальним поворотом, согласно лунным фазам и солнца обращенью, без летоисчисленья, без строгих правил, но с почтеньем к слову, проходит эстафета. Участники ее, в том вечном марафоне передают, благоговея, из рук в руки, расцвеченный веками мыслеобраз…
Я это ясно видел, покуда гостья строгая ждала.
Потом в ее глазах холодных мелькнула тень усмешки, едва прорисовавшейся в губ твердом очертанье.
- О, да, - она сообщила (не слышно было слов, но я постиг), - о, да, похоже, способен ты, играя словом, менять его заряд, взрывать … Ты мастер фейерверка?
Она со стула поднялась.
- Пока повременю, будь здрав.
На этом наш молчаливый диалог окончился.
Будь здрава, Мысль!
|