Митька Соболев слыл форменным неучем. Хоть и хороший мужик, но в науках – болван болваном. При этом, отважным болваном, я вам скажу, среди товарищей числился. С виду слабак слабаком, худой, росточком невелик, волос черен, глаз сер, и, что самое смешное, лопоухим был Митяй, прямо караул. Но, от атак не прятался, на кухне не отсиживался, приказы командиров выполнял четко и в срок, а в разведке так вообще был незаменимым человеком, хитер, тих и терпелив, все что разведчику и нужно. Но неуч - куда деваться. Обычный такой среднестатистический крестьянин, который в школе не учился. Ну, что ж поделать, в семье уродился старшим сыном, учиться некогда, надобно отцу было в поле помогать, так в школе и не побывал. Так что, к своим двадцати годам, читать-писать Митяй не умел и с арифметикой дружил исключительно по количеству пальцев на руках. Зато, что не отнять, так это что шутки-прибаутки на все случаи жизни знавал, на любое дело у Митяя шуточка веселая найдётся.
Разведка языка немецкого добудет, Митяя первым делом зовут, а тот уже его допрашивает:
- Как, - мол, - до Киева добраться? Ты, - говорит, - язык или не язык? Доводи, - мол, - до Киева.
Да притом, с пристрастием допрашивает, с оплеухами. Немец совершенно не понимает, что происходит, а наши солдаты веселятся - хохочут.
Или вот, окопы солдаты роют, сил уже ни у кого не осталось, а Митяй копает и песню народную напевает:
Пахал Захар огород,
Пахал Захар огород.
Чуры-вьюры-верьверьюры,
Шанцы-брянцы-верьверьянцы,
Верьверьюшки-вертатушки,
Вертаты-таты-татэ.
И вроде бы устали все, но улыбка на лице у товарищей.
Что и говорить, любили этого рязанского парня в роте, да что там в роте, во всем полку его привечали.
Рассказывали про Митьку такую боевую историю. Было это в сорок первом, немец тогда давил, а мы отступали. На Украине было, под Харьковом вроде.
Наши войска окопались, ждут наступления немцев. Вот-вот должно начаться. Ночь, темнота, луна ещё не взошла. Часовые расставлены, остальные бойцы в окопах отдыхают, шинельками укрылись, спят, а Митяю не спится, хоть ты тресни. Тогда еще совсем молодой и неопытный был, не ценил короткий солдатский сон. Лежит Митяй и думает, как же он будет с немцами разговаривать, если их повстречает? Он и русских-то слов не много знает, а уж немецких и совсем не одного. А вдруг, немец какой порядочный попадется? Сам придет сдаваться, а он с ним даже не поздоровается. И до того это Митяя взволновало, что решился он разбудить Мишку-москвича, уж тот парень городской, точно знает, как с немцем поздороваться. Прикурил Митяй папироску, и пошел от её огонька в лица товарищей по окопам всматриваться, Мишку выискивать. Нашел, конечно, что не говори, а Митяй всегда настырным был.
Разбудил, да спрашивает:
- Говори, - мол, - Мишка, как с немцем поздороваться?
А Михаил спросонья совсем туго соображает, ругается на Митяя, посылает его ко всем возможным матерям, в том числе немецким, но Митяй не отступается. Надоело Михаилу с неучем препираться, он и сдался.
- Хальт, - говорит, - хенде хох.
- А как переводится? – не унимался Митяй.
- Привет, - мол, - как дела, по-нашему, - ответил Мишка и тут же уснул с улыбкой на лице.
Митяй, вроде слова запомнил, но пока шёл до своего окопа все забыл. Опять к Мишке приперся, по новой всё спросил.
Долго ругался Мишка, но заветную фразу все же повторил.
Что бы больше не позориться, решил Митяй десять раз по десять приветствие это повторить, чтоб точно не забыть. Сидит, бубнит:
- Хальт, - говорит, - хенде хох.
Часовой не далеко стоял, испугался, что это за нерусь тут на немецком в наших окопах балакает? Заругался на Митяя и прогнал его в конец окопов.
- Там, - говорит, - тренируйся.
Митяю делать нечего, послушался, служба есть служба. Ушел в самый дальний окоп. А тут и луна взошла. Выглянул из окопа, залюбовался Митька полной луной. Красота. Какими нарядными лунушка верхушки деревьев делает, как их серебрит. Вспомнил свою родную деревню, да как он с Настюхой - невестой под полной луной на задворках целовался. Ух, было время. Да сам себя перебил, ведь немецкий язык пришёл сюда изучать. Ну и забубнил вполголоса.
- Хальт, - говорит, - хенде хох. Хальт, хенде хох, - не забыл, слава Богу.
Вдруг смотрит, из травы руки чьи-то приподнялись, ну, Митяй с перепугу ещё громче заговорил.
- Хальт, - говорит, - хенде хох.
Тут четыре фрица с земли встали, руки вверх держат, следующей команды, видимо, ждут. Стоит немчура и не понимает, как их Митька заметил, вроде бы все, как по ихнему уставу положено, делали. А Митька-то сам оторопел, он ведь ничего, кроме приветствия, и не знает. Винтовку на врага направил и заорал:
- Часовой, - кричит, - иди сюда, тут разведка немецкая, буди Мишку, пусть дальше он с немцами разговаривает.
Вот так Митяй разведку немецкую обнаружил и задержал. Получил наш Митька за это дело медаль от генерала. Тот самолично вручал. Хвалил и за плечо трепал.
А то, что Мишка над ним подшутил, это Митяй уже потом проведал, когда сам в разведке служить стал и узнал от сослуживцев, что «хальт, хенде хох», с немецкого переводится как «стой, руки вверх», но Митяй на Мишку-товарища не обижался, шутка шуткой, а медалька-то вот она, за пазухой лежит.
