Сказка о Драконе, части 1-3

возлежал в своем кресле, периодически отбивая пальцами нетерпеливую мелодию на резном подлокотнике. Он и сам не понимал, что за чувства колыхнула в нем эта птичка. Она не была яркой, как его питомцы в саду. Серенькая, достаточно невзрачная, махонькая и жалкая, однако, он никогда и ни за кого в своей жизни так не переживал.

Когда лекарь закончил, падишах встал с излишней для него поспешностью, чтобы еще раз взглянуть на пичугу. Как раз в этот момент она открыла глазки и посмотрела на него таким осмысленным взглядом, что падишах замер на месте, он успел увидеть слезы в глазах птички, перед тем как она прикрыла глазки.

- Птица скоро поправится, мой повелитель, - сказал лекарь. - ей нужен покой и уход, я велю позвать слуг, они о ней позаботятся.

- Пусть поставят большую клетку вот здесь, - перебил его падишах. - я сам буду за ней ухаживать, ты мне объяснишь, как это делать.

- Но как можно, повелитель, - опешив пролепетал лекарь. - вам не пристало...

- Я пока еще падишах и сам решаю, как мне поступать! - повысил голос падишах.

Лекарь поспешил низко поклониться и загладить свою вину извинениями за дерзость и в искупление попросил дозволения помочь своему повелителю ухаживать за птичкой.  Падишах нехотя позволил.

С этого дня все придворные стали замечать, что их повелитель изменился еще больше, он реже выходил в сад, не собирал вельмож для посиделок, стал задумчив и очень раздражителен. Все время сидел над непонятно откуда взявшейся птицей, кормил ее, поил из специальной трубочки. Иногда, неслыханное дело, помогал лекарю собственными руками.

Через какое-то время, когда птичка оправилась настолько, что смогла сама есть и пить, с плеч падишаха словно упал тяжелейший груз, он в изнеможении прилег на диванчик и сам не заметил, как провалился в сон. Ему снилось, что он проснулся в своей спальне, и все было так, будто он только прикрыл на миг глаза и тут же их открыл, вот только вместо клетки на столе сидела девушка. Она была одета в старое серое платьице, черные как смола волосы были заплетены в множество косичек, которые местами переплетались с серыми и черными перьями, делая ее похожей на воробушка или ... ту самую невзрачную птичку. Но, несмотря на жалкий наряд, она совсем не выглядела невзрачной, она была прекрасна, как первый луч солнца на рассвете. Девушка была очень бледна, но улыбалась странной доброй и очень милой улыбкой, которая подчеркивала ямочки на ее щеках.

- Спасибо тебе великий падишах, - сказала она, самым прекрасным голосом на свете. - Я тебе обязана жизнью. Что я могу предложить тому, у кого все есть?
Падишах во все глаза рассматривал девушку, наверно, в обычной жизни, он бы приказал ей переодеться и стать его прислужницей, как сотни других девушек, или ... да все что угодно, что он и так делал на протяжении многих лет. Но во сне все было иначе, и ему ничего из перечисленного не хотелось, даже казалось каким-то непростительным —  так обращаться с ЭТОЙ девушкой. Неожиданно для самого себя он попросил ее спеть, и даже не удивился, что именно попросил, а не приказал, как обычно. Это желание показалось ему единственно верным и правильным. И девушка запела. И это была самая прекрасная песня на свете. Он закрыл глаза и слушал, и его разум уносился вместе с ее голосом в чужие дали, через пески и равнины, горы и леса, моря и ущелья. В край, где не было войн, и все были счастливы и сыты. 

«Это же мое государство» - подумал падишах - «она поет обо мне?»

Но вдруг картина перед ним поменялась, он увидел разграбленные деревни, несчастных изнуренных от работы и голода людей, в грязной и оборванной одежде. Поля, дающие скудный урожай из-за засухи, потому что русло реки направили во дворец падишаха, чтобы поливать его роскошный сад. Это видения явило огромный контраст между его жизнью во дворце окутанным зеленью и прохладой, и жизнью, где? О чем пела девушка? Что падишах, как птичка в золотой клетке, а страной давно управляют злые и алчные люди, которые лишь наживаются на народе и ничего не дают взамен, которые давно лгут своему правителю. А он, правитель, верит в волшебную сказку своего величия и мудрости...

Когда падишах открыл глаза последние слова песни еще звучали в его сознании. Девушки не было, а птичка сидела на жердочке и смотрела на него очень проницательным взглядом «Понял ли?».

Падишах, почему-то сразу вспомнил про своего дядю, мудрого советника, которого несколько месяцев назад он заточил в тюрьму, за то, что он пытался то же самое, что было в песне птички, донести до своего племянника... Падишах, бегом кинулся в темницу, за ним еле поспевали слуги и вельможи, бросившиеся за ним. На ходу они испуганно пытаясь спросить своего повелителя, что с ним произошло, кто ему угрожает, где опасность, от кого он бежит. Люди, которые попадались на пути падишаха испуганно шарахались в стороны, такое страшное лицо у него было. Когда он влетел в камеру дяди, тот испуганно вскочил на ноги. Падишах, подошел к дяде, обнял его за плечи двумя руками, разворачивая лицо к свету, и спросил:

- Дядя, скажи, это правда? Правда, что мои поданные голодают и умирают от непосильной работы? А я ... а я ничего об этом не знаю, обманутый лживыми визирями, которые грабят мою страну, пока я.... пока я ....

Страх в глазах советника сменился удивлением, он задумчиво вгляделся в глаза падишаха, уже открыв рот для ответа, но в этот момент слуги, свита, приближённые, которые толпились у входа в темницу, начали голосить, чтобы великий падишах не верил изменнику, которого давно надо было казнить. 

Падишах резко повернулся и впервые за долгое время в его голосе звучала сталь:

- Кто посмеет сказать хоть слово - лишится головы немедленно...

    Он говорил негромко, но почему-то в толпе не нашлось желающих его ослушаться. В полной тишине слабый голос советника звучал как раскаты грома:

- Да, мой дорогой мальчик, народ страдает и умирает, пока ты сидишь за высокими стенами дворца.

В этот же день падишах выехал за пределы дворца, и дядя показал ему, как живет его народ, и слезы омывали лицо правителя, так оттаивало и начинало биться его, на самом деле, доброе и чуткое сердце. Падишаху не потребовалось много времени, чтобы навести порядок во дворце. Все подобострастные вельможи были отправлены на постройку каналов, возделывание полей, а те, кто так долго лгал ему - даже на рудники. 

- Ты очень возмужал, мой мальчик, - сказал ему дядя, - не посчитай за дерзость мой вопрос, почему ты не казнил этих людей (как поступал со всеми неугодными тебе ранее), а заставил их работать?

- Мой дорогой дядя, - ответил падишах. - Все очень просто. Если я убью человека, он никогда уже не поймет свою ошибку и не сможет раскаяться в своих деяниях. А оставив жизнь этим людям, я даю им шанс исправить то зло, которое они совершили, теперь у этих людей есть шанс измениться. 

Немного помолчав падишах спросил:
- Дядя, я повел себя недостойно с тобой, могу ли я рассчитывать на прощение, после всего, что сделал?

- Ты только что, очень мудро, сам ответил на свой вопрос, мой мальчик… - улыбнулся советник.

К тому времени птичка, по словам лекаря, совсем выздоровела. Но она только сидела в клетке на жердочке и не делала ни одной попытки взлететь (клетка и правда была большой и позволяла ей это сделать). И с каждым днем, казалось, пичуга поникала все сильнее, ее внимательный взгляд сменился на грустный. 
Падишах решался несколько дней, прежде чем открыл клетку и взял птичку в руки. Ему казалось, что птичка — это та волшебная девушка из его сна, и если он отпустит ее, то никогда больше не увидит. Он пытался подобрать слова прощания или взять обещание с птички (?), чтобы она хоть иногда прилетала. Но так ничего и не придумал, все слова казались глупыми. Он просто сказал ей:
- Лети. Спасибо тебе.

Птичка повернула головку одним глазом, затем другим. В нерешительности перебрала лапками и расправила крылья, пробуя их. Солнце заиграло на ее серых перышках золотыми искорками, переливаясь всеми цветами радуги, как грани на драгоценном камне. И птичка улетела.

Падишах еще долго стоял у окна и смотрел в небо, он чувствовал небывалую пустоту в сердце, будто вместе с птичкой он отпустил часть себя.



Дракон задумчиво перебирал события сна, ему казалось, что он вот-вот поймет что-то важное, что должен был понять еще, будучи падишахом, но мысли ускользали. И лишь, когда солнечный круг поднялся высоко над горизонтом, он нашел в себе силы подняться. После трапезы он пересказал Леттину свой сон и поделился своими небывалыми ощущениями, может быть Леттин, будучи человеком, скорее разгадает эту загадку, рассудил он. 

- Учитель, я думаю, что это любовь. - почти не задумываясь ответил мальчик. 

- Вы, люди, так ее чувствуете? - удивился дракон. – И счастье, и грусть, и печаль все это может быть любовью? 

— Да, Учитель. например, я любил своих родителей, и родных, и друзей, и я продолжаю их любить, не смотря на боль потери. Тебя я тоже очень люблю, но иначе, кроме благодарности за мою жизнь, я еще тобой восхищен. Но, я немного не понимаю, Учитель, ведь ты очень мудр, как вышло, что ты говоришь о любви, как будто никогда не любил?

- Леттин, - Дракон внимательно посмотрел в глаза мальчику. - Понимаешь, драконы другие, мы иначе видим и чувствуем этот мир, не хуже и не лучше — иначе. 

Амос Ра высунул длинный язык и коснулся щеки человека. Он был теплым и мягким, будто мама провела ладошкой по его щеке. 

- Но я тоже люблю тебя, Леттин, - улыбнулся Дракон. 


1-4.10.2024