Очень странно слышать о человеке, имя которого неразрывно связано с «Русской весной», с началом восстания на Донбассе, что он предатель. Где, когда и кого он предал?
Какой он человек: весёлый или грустный, заносчивый или скромный, я сказать не могу. Но о человеке говорят его дела. Так кто он такой, Игорь Стрелков?
Игорь Всеволодович Гиркин родился в Москве в 1970 году. В 1992 году окончил Московский историко-архивный институт и летом этого же года уехал добровольцем в Приднестровье, где участвовал в боевых действиях. С ноября 1992 года до конца марта 1993 года воевал добровольцем в Боснии, в Войске Республики Сербской, в качестве стрелка разведгруппы, а потом наводчика 82-мм миномёта.
С июня 1993 по июль 1994 года Стрелков проходил срочную службу в Вооружённых Силах России, в Московском округе ПВО. С марта по ноябрь 1995 года служил по контракту в артиллерийском дивизионе. С конца марта до середины октября принимал участие в боевых действиях на территории Чеченской республики.
С августа 1996 по март 2013 года проходил службу на оперативных и руководящих должностях в различных подразделениях ФСБ России. С 1999 по 2005 год в разные периоды (в длительных командировках) проходил службу на территории Чечни и Дагестана по линии борьбы с терроризмом и бандподпольем. Вот там в 2000 году он взял себе псевдоним Игорь Иванович Стрелков (это фамилия его бабушки по отцу). С конца 2005 по 2013 год проходил службу в Москве, неоднократно участвуя в выполнении различных задач в других регионах РФ. В марте 2013 года в звании полковника уволен в запас по выслуге лет.
В феврале 2014 года Стрелков поехал в Крым, где стал командиром отдельного добровольческого батальона специального назначения, принимавшего участие в военной операции по воссоединению Крыма с Россией. Это так называемые «вежливые люди».
В ночь на 12 апреля 2014 года, Стрелков с отрядом численностью 52 человека пересёк границу, появляется в г. Славянске и с помощью восставших местных жителей захватил его.
Дальше начинается туман. По чьему приказу отряд Стрелкова на вертолёте перебросили в Ростов-на-Дону, там экипировали, выдали 60 АКМ и 60 ПМ, дальше опять на вертолёте их перебросили к границе с Украиной? Её они перешли самостоятельно.
Началась 85-и дневная оборона Славянска. К Стрелкову шли добровольцы из России и с Украины, в надежде, что Россия поможет и будет так, как с Крымом. Но у руководства России были в тот момент какие-то другие приоритеты. Частная помощь из России шла, но российская власть восставший Донбасс не замечала, руководствуясь своими государственными интересами.
К началу июля Славянск был окружён 15-и тысячной группировкой ВСУ и подвергался массовым артиллерийским и миномётным обстрелам. Славянский гарнизон насчитывал около тысячи бойцов в самом городе и тысячи в его окрестностях. Также в его распоряжении имелись десять единиц бронетехники: два танка, к ним 28 снарядов, четыре БМП-2, две БМД, один БТР и один БТР-Д по два боекомплекта на каждую единицу. И четырнадцать единиц артиллерии: две «Ноны» (40 снарядов), пять 120-мм миномётов и семь 82-мм (57 снарядов).
У ВСУ только на каждом блокпосту было по четыре танка.
На помощь извне рассчитывать тоже не приходилось. Армия ДНР насчитывала в совокупности не более двух тысяч бойцов и у них были свои задачи в частности по охране Донецка.
Днём, 4 июля, Стрелков через журналистов сделал следующее заявление:
Вчера противник полностью окружил Николаевку, ожесточённейшим образом обстреливая её из всех видов оружия: из тяжёлых установок РСЗО, из гаубиц, из миномётов, танков, БТРов.
Очень большие разрушения. Количество жертв установить даже невозможно, потому что в городе ничего не работает. Наши отряды, которые находятся в Николаевке, сейчас продолжают бои в окружении, связи с ними нет. Николаевка полностью отрезана от Славянска. В настоящее время с юга к городу, по трассе Харьков – Ростов на Семёновку движется большая колонна бронетехники противника. Одновременно противник продолжает непрерывный обстрел города и Семёновки артиллерией. Вчера была разрушена и горела Николаевская ТЭС.
В принципе, мы имеем дело с неприкрытым геноцидом – для того, чтобы сломить сопротивление ополчения, противник не задумываясь применяет все средства вооружения по мирному населению. Естественно, что ополченцы, видя разрушения и гибель мирных жителей, начинают терять волю к победе.
Это очень тяжело осознавать, что за три месяца нам практически не поступило никакой реальной помощи. Я не скажу, что Россия не помогает: огромный поток гуманитарных грузов, снаряжения, формы идёт по частным каналам. Но того, что нам крайне необходимо, нам не поступает. Поймите, что даже если нам дадут два танка, четыре танка, десять танков, пять‑шесть орудий, даже если нам вдруг прилетит один раз самолёт, это уже не сыграет никакой роли. За время перемирия украинская армия провела полное сосредоточение и мобилизацию. Более шестидесяти тяжёлых орудий сейчас смотрят на Семёновку и на Славянск, на Краматорск. Два десятка установок РСЗО, в том числе „Грады“, „Ураганы“ и „Смерчи“. Тяжёлые миномёты. Всё это смотрит сюда. Снарядов у противника столько, сколько я не видел в Чечне, у нас столько снарядов не было в своё время. И вся эта артиллерия непрерывно работает. Колонны снабжения идут непрерывно. Подбрасывается техника. Харьков ремонтирует в день по полтора десятка машин, а мы подбиваем одну‑две единицы бронетехники в день. Противник успевает наращивать средства быстрее, чем расходует, причём намного быстрее.
Если Россия не добьётся немедленного прекращения огня и заключения перемирия либо не вступится своими вооружёнными силами за часть русского народа, которая здесь проживает, – мы будем уничтожены. Мы будем уничтожены в течение недели, максимум – двух. Первым будет уничтожен Славянск, со всем его ещё многочисленным населением: здесь осталось ещё более тридцати тысяч человек.
Мне предлагают взять на себя ответственность за их гибель и за гибель той бригады ополчения, которая находится в моём распоряжении. Мы готовы сражаться, мы готовы погибнуть, но не хочется погибнуть бессмысленно и похоронить под развалинами города людей, которые нам поверили.
Некоторые считают, что я паникую, что я нервничаю. Да, я нервничаю. У меня каждый день гибнут солдаты, больницы переполнены ранеными. Очень тяжело видеть детей без ног, разорванных снарядами…
Мы будем сражаться, но нам очень нужна помощь».
4 июля Стрелков вёл переговоры с Донецком и Москвой по закрытой связи. Ему было приказано не покидать Славянск, но никакой конкретной помощи в деблокаде города и подвозе вооружения и боеприпасов никто не обещал.
Стрелков располагал практически неограниченными запасами боеприпасов к стрелковому оружию и гарнизон мог бы долго вести уличные бои. Но ВСУ не планировали брать город штурмом, они планировали стереть его с лица земли артиллерийским огнём вместе с местными жителями.
В ночь с 4 на 5 июля отряды ополчения покинули Славянск. Для всех, включая ВСУ, это было неожиданно. Для выхода осталась единственная грунтовая простреливаемая дорога, подвозить продовольствие и боеприпасы по ней уже было нельзя, но прорваться попробовать можно было.
В Славянске было сформировано шесть колонн, которые после 23 часов стали выходить с промежутком в полчаса – таким образом, на выход всего гарнизона отводилось три часа. С началом движения первой колонны миномёты и «Ноны» открывали огонь по Карачуну, где располагались миномётные батареи ВСУ, и блокпосту № 5. Затем миномётная батарея отходила за первой колонной.
Пять колонн прошло благополучно, шестой должна отходить бронегруппа. По плану, она должна была обстрелять блокпост и двигаться следом за колоннами ополченцев. Но командир бронегруппы повёл её на прорыв. Бронегруппу уничтожили подразделения ВСУ.
Из Славянска вышло около 90 % гарнизона – ополченцы, члены их семей и горожане, активно помогавшие ополчению и не захотевшие оставаться в городе, боясь мести украинцев. Около 80 % гарнизона 5 июля прибыло в Донецк (часть бойцов осталась в Горловке). Вместе со славянцами в Донецк вышли гарнизоны Краматорска, Константиновки и Дружковки, которые в считанные дни также могли попасть в окружение.
Утром 5 июля украинцы не поверили своим глазам, обнаружив, что город пустой и на позициях вокруг никого нет. Они успели заметить ночью последние выходящие машины и обстреляли их, не предполагая, что это лишь часть огромных колонн из почти двух тысяч «террористов».
В этот день в Славянск прилетел министр обороны Украины Валерий Гелетей. Когда он, окружённый охраной, находился у здания городской администрации, к ним выбежал одинокий партизан с одноразовым гранатомётом. Выстрелить он не успел: охранники Гелетея изрешетили ополченца пулями.
Оборона Славянска закончилась.
Донецк усилился двумя тысячами обстрелянных бойцов, была создана Славянская бригада, сопротивление продолжалось.
Если бы ВСУ смогли бы уничтожить физически гарнизон Славянска, то, возможно, к лету 2014 года ДНР и ЛНР не существовали, сопротивление было бы подавлено, как в Харькове.
Так кого и когда предал Стрелков?
Послесловие: При написании статьи использовались материалы из книги А.Г. Жучковского. |
