Сказ про то почему Китеж-град утонул
Жила-была Сказка. Добрая такая, ласковая, про хорошую жизнь. Жила себе да жила. По устам в гости ходила, по умам ночевала, с языка пищу снимала. Так бы себе и жила, горя-злосчастья не зная.
Да вот на ее беду повстречался ей Человек затейный, Ум-разум елейный, благо-счастия хотейный. «Человечище», одним словом.
Тут Человек тот и говорит: «А что ж это ты, подруга, Сказка, Былью не хочешь
Стать?».
- Как это? — не понимает Сказка.
- Ну как, как?! Просто! Жили-были забываешь, да ложь-намек стираешь. Правду матку, да компромат излагаешь. Умы людские, опять же, шевелишь. Так, глядишь, Былью и станешь. А там и заживешь красиво, богато да весело. Не жизнь, одним словом, а малина.
Призадумалась Сказка:
«А что бы и впрямь Былью не стать? Сменить, так сказать, свою фамилию, на мужнею!».
Думала себе, думала. Да и надумала: «Надо, мол, сразу пойти, да Былью и стать!», Да вот беда, куда пойти и не знает. Ну, решила, конечно, по умам пройтись. Авось, чего-где принять придётся. Так и пошла, да недолго ходила. Попался ей знаток тайных дел. Ну прямо Академик, ихних наук. Ну, она к нему со всей душой, мол, такое дело, хочу Былью стать, да как — не знаю, будь добр, помоги.
А он ей и говорит:
— Стоп, стоп, милочка! Этак дело не пойдёт. Тут порядок соблюсти надо. Первым делом, разумеется, власти уведомить, а уж потом и дело делать. Вот ты, к примеру, на себя посмотри. Кто ты? Да как ты? Прямо сказать, не рожи, не кожи! Как ты к солидным людям на глаза покажешься. Надо бы тебя прибрать, да приукрасить, а то чего доброго не поймут, если вообще не заплюют!
На том и порешили. Взялся Академик Сказку до ума довести.
Долго ли, скоро ли он Сказку мял, да под себя примеривал, про то нам неведомо, да неизведанно. Только предъявил он ее к сроку во всей красе. Тут тебе и рейтинги высокие, технологии глубокие и народное волеизъявление, да самоуправление. В общем, все чин по чину, Да по народному почину.
Тут уж дальше Сказка сама пошла, но дверям, кабинетам, да Думским советам. Шла да шла, почти к последнему пришла. Прямо сказать, только пройти, да Былью стать. Да не тут-то было. Случилось, что попался ей не то Змей, не то Кощей, не то Добрый Молодец. Не стар, не млад, да всяк ходок у него виноват.
— Ну, молвит он ей тихим голосом соловья-разбойничка, — ты, — говорит,— кто? Из каких мест-краев? Да, каких кровей? Говори, не бойся, да давай скорей.
Молвит ему Сказочка.
— Вот я какая. Хочу Былью стать!
А он ей опять:
— Где справки — молвит — Про то, про сё?! Да в чём твоя есть суть?
Опечалилась тут Сказка: «Что — плачет — мне делать, как быть? Где мне справку добыть?». А «Змей-Кощей-Добрый Молодец» и говорит:
Иди туда, не знаю куда! Принеси то, не знаю что! Да только духу твоего чтоб не было».
Пошла Сказка справку искать. Пришла к одному, а они ей: «Не наше дело!» Пришла к другому: «Ни чего не знаем!».
Ходила, ходила да пришла опять к Академику. Тот ей и возвещает:
-Что ты Сказочка, не весела. Что буйну головушку повесила. В чем твои горе-печали?».
Отвечает Сказка с печалью кручиною:
— Как же мне не печалиться? Была я Сказка, сама по себе присказка. Жила в сердцах да в умах. Несла людям радость, да надежду. Все меня узнавали. Все добрым словом приветствовали. А теперь что? Я уже и не Сказка совсем, да не Быль ещё. Так — сама себе сирота, голь перекатная.
— Брось печалиться, — говорит ей учёный муж. — Я тебя научу, как быть. Как себя защитить, да дела потравить. А делать надо вот что! Перво-наперво, соберем народный собор, «Референдум» нынче называется. Да повелим тому пароду с нами согласиться. После того к Боярам пойдем — они ноне в Думе сидят, думку думают. Пускай за нас тоже подумают, да поратуют. Авось, и выйдет «Указ» тебя Былью считать. А мы, тем временем, к Купцам пойдём. То бишь, по заграничному разумению, к «бизнесменам». Глядишь, правдой-неправдой, кривдой, да околесицей деньжат и добудем. А с деньжищами-то хоть куда! Всяк нас любит, всяк уважает. Пей, веселись. Во как разжились! А на завтра — что Быль, что Небыль, кто разберет. За своего почтут. Да так тому и быть! На том и порешили.
Много ли, мало ли времени прошло. Да только Сказка все как-то не преобразуется. И так её крутят и этак. Во что уж только не рядили, а она все Былью не станет. На себя уж не походит.
Вот только что-то со временем позолота-скань с неё спала, парча поблёкла. Солнце-рыжь повыцвело, изумруд-зелень, да лазурь-синь затускнелися. А такая уродина кому нужна. Плюнули на неё и забыли.
А ей что делать? Пойти повеситься, да уж тела нет, не за что зацепиться. Пригорюнилась Сказка, да заплакалася. Без устали плакала, без покою и меры. Да так и потонула в собственных слезах. Растеклись слезы те морем-синим, разливанным, соль горечью окаянным. И некому его измерить, некому глубины постичь. Лишь никчёмный Стыд пройдёт, не запнётся. А ему Стыду-то что, море по колено. Да и зрак у него не зрит, в облака закатанный.
Что уж тут горевать, Ум-Разум из моря слёз добывать. Чай, вокурат Были там начало, где Сказке конец. Кто в глупость вникал, тот явно дурак, а кто не вкушал сластимый елец, да не слушал огород-городец, тот право дело— МОЛОДЕЦ!
