Очерки командира ССО, часть 6. В поисках волжского маньяка.

Очерки командира ССО. Часть 6. В поисках волжского маньяка.
Респектабельного вида молодой человек как-то представился и сунул мне визитную карточку. В то время о существовании визиток в СССР знали только по западным фильмам и классической русской литературе. Ознакомившись впоследствии поближе с этим тиснёным на глянцевом картоне «приглашением в мир капитализма», я узнал, что имел дело с господином (как бы чудно ни звучало в советское время такое обращение) Тетюхиным Арнольдом Валентиновичем, совладельцем адвокатской конторы «Тетюхин и сын». Надо было полагать, что частная инициатива, разрешенная в горбачёвскую перестройку, добралась таким образом из первых кооперативных ресторанов в юридические услуги.
Арнольд Валентинович, надо понимать, был как раз «сыном» в этой связке Тетюхиных, но как раз на нём этот славный род вполне мог оборваться: уж больно повадки его и масляные глазки, как бы ощупывающе и оценивающе оглядевшие при знакомстве мою фигуру, напомнили некоторых персонажей из моего недавнего тюремного прошлого. Но дело своё он знал превосходно.
- «Наш патрон Игорь Венедиктович (так, очевидно, звали «в миру» авторитета и законника Бивня) поручил нашей конторе необычное дело по розыску свидетельств и обстоятельств некоторых необычных, скажем так, интересующих вас, мой дорогой – Арнольд снова сверкнул глазками по мне – инцидентов», - начал свою речь этот юрисконсульт дьявола.
- «Задание было не из лёгких», - он продолжил – «но нет таких высот, как вы знаете, которые не брали бы большевики» (тут Арнольд расхохотался, довольный собственной шуткой). Но должен в преамбуле своего доклада кое-что отметить. А именно: вы в своих предположениях относительно поиска виновника вашего несчастия совершенно правильно - с одной стороны - пытаетесь обнаружить следы нераскрытых инцидентов прошлого в одном из регионов нашей страны, но с другой совершенно упускаете из виду, что жертвой «вашего» предполагаемого маньяка могли стать и женщины из списка пропавших без вести людей.
Открою вам, дорогуша, государственную тайну: по нигде не публикуемой статистике за 80-е годы жертвами убийств любого рода в нашей стране ежегодно становилось от 4,5 до 6,5 человек на 100 тысяч населения (это в среднем по Союзу, по РСФСР же эта цифра доходила до 12 и более человек на 100 тысяч), заявлений об изнасиловании поступало того же порядка: 4-5,5 на 100 тысяч. Но в последнем случае надо понимать, что здесь превалируют латентные, скрытые случаи, по которым жертва заявление не подает, и что заявления поступают только в 20-30% случаев, то есть в реале изнасилований происходит 13-17 на 100 тысяч населения. Теперь о пропавших без вести. Таковых по статистике заявлено около 33-35 на 100 тысяч, но большинство из них в итоге обнаруживаются, а вот бесследно исчезает порядка 8 человек на 100 тысяч населения. И вот этих «бесследных» мы тоже включили в процесс своего поиска.
(Замечание от автора: в благословенные, как теперь многие считают, брежневские времена количество умышленных убийств в СССР вполне было сравнимо с американскими показателями и на порядок (!) превышало среднеевропейский уровень мира бездуховного капитала и наживы).
Значительно облегчило нашу (и вашу) задачу наличие у нашего патрона возможности использовать отчёты и статистику областных и некоторых районных отделов МВД и прокуратуры интересующих вас регионов Поволжья. Где же не удалось раздобыть подобные официальные сведения наша контора провела через своих агентов (вот тебе и раз: помимо оперов и стукачей-барабанов на зонах еще и какие-то агенты-детективы, оказывается, шуруют) достаточно основательную работу по опросу контингента в местах заключения – справки представлены в машинописном виде. Сейчас наш сотрудник Дина Константиновна проводит вас в соседнюю комнату, где вы ознакомитесь с содержимым ящиков с бумагами и дадите нам расписку о безусловном возвращении подлинных документов МВД и прокуратуры в течение месяца».
Арнольд замолчал и звякнул в колокольчик. Вошла Дина Константиновна. О, Боги! Это была дама лет 30, достоинства которой выпирали из строгого делового костюма во все стороны, её смазливое личико украшали огромные очки в тонкой оправе – эдакая просвещённая московская «фря». Голосок соответствовал экстерьеру: «Пройдёмте за мной» – пропела она.
- «Чьё же это сокровище?» - пронеслось у меня в голове. «Сам Бивень – по слухам, уже старик, Арнольд, судя по повадкам, вообще голубой, может, она состоит при Тетюхине-старшем?». По крайней мере я отчётливо понимал, что подобное создание не для бывшего уголовника из провинции. Но совладать с собой не мог и всё время, пока это чудо копалась в коробках, складывая бумаги в нужном порядке, безотрывно на неё смотрел. Дина Константиновна верхним чутьём ощущала на себе эти мои липкие взгляды и также инстинктивно, не осознавая, позволяла себе то повести эдако плечиком, то перемнуться с носочка на шпилечку. Она оказалась не просто секретаршей типа «сделай кофе», а вполне себе доверенным лицом неведомой мне тайной корпорации, раз ей позволено было перекладывать прокурорские бумаги с грифом «Секретно» и «Для служебного пользования».
Но всё хорошее быстро кончается. Зашёл Арнольд, мы перевязали несколько коробок бечёвочкой, он сунул мне подписать бумагу с обязательством вернуть всё в целости и сохранности через месяц, предупредив при этом, чтобы я не вздумал сюда селёдку заворачивать и ставить стаканы с самогоном (это у него юмор такой). Для связи с ним был установлен проверенный телеграфный способ – то есть, телеграммой от «дяди для тёти». Телефона у меня не было, звонить с рабочего телефона в кабинете у Серёги-директора тоже было как-то не очень и совсем исключались звонки через почту: не те были мои респонденты, чтобы терпеливо высиживать, ожидаючи вызова, часами на переговорном пункте.
Но и это не всё. В оконцовке деловой-голубой Арнольд выдал мне перстень-печатку, вроде как от самого Бивня. Перстень не простой, а золотой, но не это было его главным достоинством: в том мире, с которого мне так и не удалось полностью соскочить, высшие, так сказать, «иерархи» блатного мира могли награждать угодивших им простых смертных (ну, фраеров – так понятней?) таким отличием, и оно служило некой защитой, вернее, давало возможность в случае критических обстоятельств аппелировать к авторитетам. Тогда было так заведено, но уже в 90-е в блатном мире стали рулить иные силы, плевавшие на вековые понятия, но все равно перстенёк однажды мне пригодился.
Я погрузил несколько доверенных мне коробок с бумагами в свой «Москвич» и укатил в родную глухомань. А небожительница Дина Константиновна уселась с Арнольдом в «Волгу» и умчалась в сторону столицы. Эх!
В коробках оказались документы, временно позаимствованные джентльменами удачи в Ульяновской областной прокуратуре и в управлении МВД по Набережным Челнам Татарской АССР. Это были многочисленные справки-отчёты по тяжким и особо тяжким преступлениям на подведомственной территории. В первом случае за последние 10 лет, во втором за несколько лет с разрывами в течение 80-х годов. Анализ этих документов позволил мне проэкстраполировать результаты на остальные интересующие меня города, районы и области, а именно (напоминаю): Волгоградскую область от самого Волгограда и вверх по Волге, далее Саратовскую, Самарскую, Ульяновскую и Татарскую АССР с городами и районами не только по Волге, но и на Каме вплоть до Набережных Челнов. О самих цифрах позже.
Список регионов выбран во многом наудачу, согласно заветам покойного дяди Миши, предположившего по некоторым данным, что «мой» волжский маньяк действует в приволжских городах, будучи привязанным к реке как к месту работы, предположительно – это мог быть один из служащих на тысячах всевозможных волжских посудинах от круизного лайнера до баржи с навозом.
Помимо арендованных у властей официальных бумаг в любезно предоставленных мне коробках находились и многочисленные листы результатов опроса братвы, в основном, по зонам и СИЗО. На воле смотрящие по основным районам также передали свои разрозненные сведения по убийствам женщин в Нижнем Поволжье: кого привлекали (притягивали) из братвы и за что конкретно, примерное время событий и место проведения с подозреваемыми следственных экспериментов, кто что помнит из допросов по этому поводу, или слышал от сокамерников в хате. Нужно было всё это хозяйство систематизировать, соотнести с официальными прокурорскими и ментовскими бумагами и в итоге постараться понять систему в действиях маньяка. Если, конечно, было верным изначальное предположение о Волге как основной тропе упыря.
Раздобыть какую-то статистику по преступлениям в СССР в ту пору простому смертному было просто невозможно, только изредка в прессе или на ТВ проскакивали цифры относительных показателей, по которым можно было иметь только сугубо поверхностное представление о реальном положении дел. Так, вам могли сообщить, что в проклятой Америке процент ограблений или убийств вырос за год на столько-то пунктов, а вот в СССР, наоборот, упал на большее количество. По этой Америке год назад, порывшись в газетах, можно было определить начальную цифру, потом понять, что стало через год, а уже отсюда вычислить количество аналогичных преступлений в Советском Союзе. Но это был сложный и гибельный путь: он годился для рефератов и диссертаций – показать «звериное мурло империализма», но для подлинных оценок не подходил.
 Я думаю, истинное положение дел в стране с преступностью ведали только на самом высшем уровне в силовых структурах и в Политбюро, да и то вряд ли: на каждом этаже служебной иерархии старались передать «наверх» откорректированные показатели, подогнанные обязательно под ежегодное снижение количества преступлений и, наоборот, показателей их раскрываемости.
Поэтому, имея под рукой отчетность МВД по Ульяновской области за последние 10 лет и по г. Набережные Челны за несколько лет, я начал выстраивать собственную статистику по этим регионам, допустив впоследствии, что в соседних областях картина должна быть примерно такой же. Располагая по времени всего лишь одним месяцем (учитывая, что я ещё и на работу ходил), задача предстояла не из простых, поэтому пришлось обзавестись персональным калькулятором и стащить из нашей бухгалтерии пару толстых журналов учёта и папки скоросшивателей.
Сперва я прошелся по убийствам вообще. Я уже знал из собственного опыта, что по советскому законодательству убийством считалось непосредственная гибель человека на месте преступления, если же жертва умирала через нескольких часов после нападения, то это шло по статье «Тяжкие телесные повреждения» (в США такие случаи приравнены к убийству). Вот эти «Тяжкие телесные» мне пришлось из рассмотрения убрать, чтобы окончательно не захлебнуться в крови жертв – в смысле, в количестве исходных данных. По логике, истерзанную жертву могли обнаружить ещё живую где-то непосредственно после нападения и, хотя человек скончается через два часа, все равно в раздел «Убийства» этот случай по статистике не попадает. Мои случаи тоже могли оказаться в такой