Репортаж со змеёй на шее
По мотивам фильма Анатолия Бочкарёва «Искушение». Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/analitika/1990-02-20.Iskushenie.html
Все совпадения с реальными персонажами моего давнего фильма могут быть случайными.
Содержание:
Глава 1. Дырочка для души.
Глава 2. И лишь рассудок говорил: беги!
Глава 3. Нептуняне атакуют.
Глава 4. Мешок со змеями.
Глава 5. Когда на Солнце упадёт флажок.
Глава 6. Остановить мурашку!
Глава 7. Психом шизика не перешибёшь!
Глава 8. Тропою дофаминовой пройдусь.
Глава 9. Нептуняне и земляне - братья навек!
Глава 10. Анна на шее. Операция «Нептун».
Глава 9. Нептуняне и земляне - братья навек!
В следующем такте сгона программы её редактор Андрей Береснев удачно начитал свой последний комментарий к сказанному и худо-бедно показанному на экране. Его подложили под картинки продолжающей жить и чувствовать обычной человеческой улицы, со звоном трамваев и воплями школьников, бегущих с переменки в школу, с летящей под ноги жёлтой листвой и далеким бормотанием эфирных и натуральных человеческих голосов. Возвышенными словами автора естественным образом предварялись заключительные выступления главных действующих лиц.
«Распад любой души всегда приводит к высвобождению гигантской, неуправляемой энергии. Это происходит словно при психической цепной реакции, наподобие ядерной. С цепи в спонтанную инверсию срываются не одни лишь звери, но и ангелы, которым, как и их подопечным, с некоторых пор пальца в рот не клади.
А поскольку в этом не самом лучшем из миров изначально всё дозволялось лишь демонам и ангелам, то ныне человек обходит их всех, стремительно становясь хуже любого демона. Действительно свободный человек сам всегда ограничивает и стережёт свою чрезвычайно опасную, демоническую сущность. Но где такие люди, столь жёстко стерегущие себя, и потому действительно свободные?! Хрестоматийной свободы, которая кончается там, где начинается свобода другого, нет и никогда по доброй воле ни у кого не было. Свободу люди почти всегда понимают в образе отрыва от всего, своей дикой вседозволенности, то есть, ничем не ограниченной возможности делать что угодно, лишь бы за это ничего не было.
Отморозок с глазами покойника, лихой человек, тать полнощный — вот идеал людской свободы. Чаще всего она проходит в облике безудержной свободы демократии. Но существуют и две другие её епархии – отшельничество, то есть, жизнь вне общества и безраздельная власть над этим самым обществом. Сразу не понять, какой полюс хуже.
Дайте любому человеку полную волю, на самом деле полную. Многие ли из людей удержатся и не станут бесконечно «превышать полномочия», не захотят беспредельной власти над другими, себе подобными?! Подавлять любого и каждого. Даже из самых казалось бы добрых побуждений?! Сказано же было давно и не нами: «Зло – это добро, пришедшее к безоговорочной власти!».
Не исключено, что душу нашей героини и в самом деле захватили обычные люди, может быть и вправду живущие на соседней улице, просто случайно овладевшие более эффективным методом психического подавления человека. Вооружившись им, они сразу почувствовали своё превосходство над обычными людьми и только поэтому немедленно развязали ещё невиданный психический террор в отношении себе подобных.
И как эти звери, или падшие ангелы смогли бы удержаться, чтобы не разорвать в клочья, не поработить любую попавшуюся им неосторожную пташку душу?! А сколько их таких вокруг?! Сплошь и рядом! Да прибавьте того, кого увидите в зеркале! Думаете, он единственный устоит?!».
На этом автор и «скончал, уставясь в землю лбом». Прошёл заключительный видеоряд подсъёма на улицах: вывески, троллейбусы с искрящимися рогами, обшарпанные такси, алкаши, пиво, рекламные щиты и баннеры, замызганные голуби, как чертенята шныряющие под ногами, а также большое-пребольшое количество манекенов, кажется, вновь массово выпущенных из витрин на улицы. И вот они уже повсюду, в троллейбусах, на остановках, скверах и кафе. Они-они, а не люди.
Пора было приступать к завершающей части интервью.
Андрей Береснев после предыдущих, довольно шокирующих откровений героини своего репортажа из её параллельного мира напоследок особо тщательно формулировал вопросы. Шёл по краю, понимая, что любой проявленный им интерес к теме или самой героине может послужить поводом к безудержной исповеди. Впрочем, в ситуации установившегося зыбкого равновесия и крепнущих взаимных подозрений, какое угодно вопрошание могло послужить толчком к соскальзыванию в обескураживающий душевный эксгибиционизм. Да и надоело автору непрерывно спотыкаться на скользкой, давно заговорённой теме. К сожалению, приходилось и дальше брести по минному полю женских воспоминаний и логики, мечущихся словно чайки. При этом нужно было быть готовым в любой момент отпустить интервью на временное завихрение, чтобы затем вновь подхватить и повести его дальше. Для завершения становящегося слишком опасным репортажа, наименее опасным был избран способ подачи авторских вопросов словно бы из-за кадра, осторожненько так, лишь бы заново не вспугнуть лихо пока оно тихо:
- У вас не было ощущения, что вашу душу хочет кто-то захватить или, скажем, купить за что-то?! – Автор чуть не пролепетал вводную, до того осторожничал с выбором слов. Так или иначе, но он запустил свой последний диалог с провидицей-красавицей, чудом вырвавшейся из лап чудища заморского.
Анна на этот раз нисколько не танцевала, не извивалась в завораживающих пассах под чарующий фоновый инструментал. В полной тишине она монументально воссиживала на прежнем резном стуле в проёме двери, распахнутой в размытые неотчётливые контуры чего-то замершего или кого-то засевшего поблизости. Мужа Васи также не ощущалось по всем азимутам, наверняка забился куда-нибудь, редкий экземпляр застенчивого миллионера. Расслышав вкрадчивый, почти робкий вопрос ведущего, Анна легко и снисходительно хохотнула:
- О, да, конечно! Как же вам без этого легендарного приёма обойтись в такой-то теме, не правда ли?! Ещё Фауста вспомните! Только его тут не хватало для полного комплекта! Но в таком случае поспешу вас заверить, что никакой ценности мой духовный мир ни для кого не представляет и поэтому купить мою душу даже за бесценок вряд ли бы кто захотел. Это если без ложной скромности. На деле же… Понимаете, раньше я никогда не задумывалась над такими философскими вопросами. Они для меня встали в полный рост только после всех этих не слишком хороших событий. Теперь можно оценить и так, что кому-то наверно нужна была и сама моя душа, какой бы она ни была на самом деле. Только не за деньги, конечно, и не за что-то другое материальное, ясно было, что ни на что такое я никогда не куплюсь. Во мне не пропадало ощущение неимоверного, зыбкого напряжения какой-то непостижимой битвы за меня, и того что эта борьба во мне идёт в том числе и конкретно за мою душу. К тому времени я находилась на таком уровне осознания происходящего, что могла достоверно судить об этом, потому что с некоторых пор в равной мере принадлежала обеим противоборствующим сторонам, поскольку попеременно выступала то за одних, то за других в этом нескончаемом конфликте. То за себя, то за них. Как говорится, то за белых, то за красных. Своя среди чужих и чужая среди своих. Впрочем, так о себе может сказать любой человек. Это навсегда так и останется, не правда ли?!
- То есть у вас, мягко говоря, возникла ситуация обострившегося выбора, который раньше просто не очень осознавался и не слишком беспокоил?
- Во время всего контакта этих сил со мной постоянно и полнее великодушно звучала одна тема: «Мы не насилуем, но мы даем право выбора. Для нас это первостепенно. Душа имеет ценность лишь, когда она добровольно сдаёт всю себя! Неважно, за какой эквивалент сдаёт, он всегда субъективен. Кто-то пол-мира за свою душу захочет, а кому-то и квартиры в Мытищах хватит. Суть в том, что душа в принципе продаётся, что она с некоторых пор целиком на панели. Или, скажем, на невольничьем рынке.
- Хотите сказать, что силком душу отнять нельзя?! Например, своровать, ограбить?! А потом сбыть краденое?! Втихую и по дешёвке.
- Не только нельзя, но и можно. – По-прежнему снисходительно улыбнулась Анна Михайловна. - И своровать и ограбить, силком отняв. Но только при определённых обстоятельствах. То есть, думаю, что вы всё-таки правы, хоть и выражаетесь несколько необычно. У человека в действительности имеется выбор только двух путей. Он всегда может выбрать любой из них. Когда добровольно, а когда и не очень. Обычно получается добровольно-принудительно, но любая душа всё равно сдаётся, когда прижмут по-настоящему. Так или иначе. Ничего не поделаешь. Такое заведено давно и не нами. В нас этот чип зашит насмерть. При заводской настройке.
- То есть, жизнь можно силком отнять, её можно и даже нужно постепенно в унитаз спускать, а вот душу забирать – ни-ни! Только добровольно и исключительно целиком. По частям этот товар не продается. И в аренду не сдаётся. – Береснева опять стало слегка заносить.
[justify]- Получается, что так. – Построжел Аннин взгляд. - Хотя не знаю, как там насчёт аренды… Кстати, один интересный мотив от инопланетян, как бы захвативших меня, звучал постоянней прочих. Попытаюсь передать, как его поняла. Суть-то его в чём? У меня непрерывно складывалось ощущение, что всё подавалось от них откуда-то из глубины, как бы из моего же подсознания вытаскивалась мысль, тонкая-претонкая, словно намёк. А потом моё сознание его с энтузиазмом подхватывало и оформляло готовую мысль исключительно в своё владение. Её я потом могла легко высказать вслух как свою уникальную, собственную. И никто в плагиате меня не мог заподозрить. Мне действительно так казалось, что мысль эта словно бы внезапно во мне возникшая, есть именно моя мысль, а не чья-нибудь. Тогда как в действительности всё обстояло ровным счётом наоборот, мне её подарили, невзначай подсунули или просто тупо дали