Предел этот определяется программой, заложенной в геном, в соответствии с которой для этих существ возможна только адаптивная форма существования в рамках сохранения ощущений.
Условия существования способны уничтожить вид, улучшить или ухудшить его приспособляемость к среде, но они не могут кардинально поменять его программу в геноме на действие противоположного типа– планомерную борьбу со средой, сохранив, к тому же, отчасти, адаптивность действий.
Поэтому предположение современной науки о том, что антропогенез (превращение человекоподобных обезьян в человека) мог начаться с возникновением определенных природных условий на планете, оказывается совершенно несостоятельным – эволюция отнюдь не революция, а случайность не способна породить в каких-то изменившихся условиях столь необычную, как это было указано выше, программу в геноме, а способна только уничтожать или как-то менять живое существо без коренного преобразования его сознания.
Лишение же адаптивной формы сознания на основе инстинктов и рефлексов его руководящей роли и есть коренное изменение живого существа и его поведения, что возможно лишь в результате такого изменения программы в геноме, которое инициирует еще и появление самосознания, характерное произвольным мышлением.
Другими словами, в случае отсутствия этого изменения программы, живые существа, достигнув своего предела в высокоразвитых млекопитающих, так ими и остаются до сих пор, несмотря на всё происшедшее за десятки миллионов лет, включая и различные метаморфозы окружающей среды и даже катастрофы, что и проявляется в их нежелании выбраться их этого приятного в целом адаптивного протяженного пространства связей вне времени для себя.
А вот человек, отчасти выпавший из этой адаптивной протяженности, благодаря, как мы считаем. появлению в его геноме дополнительной программы, провоцирующей произвольные действия в окружающей среде, довольно быстро осознал, что он находится в текущем времени в котором можно со знанием дела распоряжаться собой и своим окружением, так или иначе изменяя его по собственным задумкам.
Правда, он также понял, что живет он только до определенной поры, и с ее завершением для него пропадает то, что он создал в течение жизни. И этому он не может не ужасаться, завидуя животным, которые не понимают неизбежного прихода смерти, пасясь, например, со всей приятностью ощущений, на своих зеленых лужайках. Но вместе с тем понимание человеком своей временности так же идет на пользу развития его сознания, поскольку он желает, чтобы его потомство, в котором он как бы продлевает себя, жило лучше него и прикладывает все силы для этого.
***
Как это было упомянуто выше, контрадаптивная дополнительная программа в геноме не могла появиться под влиянием условий или случайно именно в то время, то есть синхронно с возникновением наиболее развитого из всех живых существ - примата, еще и вследствие своей невообразимой сложности.
К тому же, программы, как это известно из компьютерных технологий, создаются людьми-программистами, не возникая сами по себе неизвестно откуда, а также не заменяются вдруг кардинальным образом.
Иначе говоря, вероятность самосборки подобного биологического носителя программы практически равна нулю, и, соответственно, сколь убедительным доказательством естественного происхождения генома быть не может при всем старании эволюционистов.
Так же и появление такого, в значительной степени отделившегося от окружающей среды, то есть, отчасти, внеприродного, осознающего себя существа в текущем времени, выглядит не закономерным продуктом этой среды, а своего рода нонсенсом, что доказывается его единственностью: ни одно из высокоразвитых существ на планете само по себе, то есть в результате лишь естественного отбора в течение миллиардов лет, не превратилось в столь противоречивое создание, сочетающее в себе адаптивно-эгоцентричную индивидуальность вместе с альтруистичной и креативной личностью.
Кроме того, доказательством появления человека на основе генома обезьяны благодаря искусственному изменению этого генома является факт необычно быстрой перестройки генома, противоречащий обычно констатируемой эволюционистами скорости эволюционного развития.
Отсутствие подобного плавного эволюционного перехода подтверждается данными исследования, проведенного международным консорциумом ученых. В него входило 67 учёных из 23-х научных учреждений 5-ти стран – США, Израиля, Испании, Италии и Германии.
В ходе исследования они использовали компьютерное наложение карты генома шимпанзе на карту генома человека, что позволило им выделить три категории так называемых ДНК-дупликаций - тех, что имеются в геноме человека, но отсутствуют в геноме шимпанзе, тех, что имеются в геноме шимпанзе, но отсутствуют в геноме человека, и тех, что имеются в геноме обоих видов. ДНК-дупликация – это одна из форм мутации, при которой участок хромосомы удваивается. В данном случае учитывались сегменты ДНК длиной не менее 20-ти тысяч нуклеотидных пар. Оказалось, что примерно треть ДНК-дупликаций, обнаруженных у человека, отсутствуют у шимпанзе. Эта цифра изрядно удивила генетиков, поскольку она свидетельствует об очень высокой частоте мутаций за короткий – по эволюционным меркам – промежуток времени (См., напр., dw.de› расшифровка генома…и…сравнение его…человеческим).
Отсюда видно, что предлагаемое эволюционистами объяснение возникновения человека в результате плавного перехода одного из видов приматов в человека, связанного с трудом и проявлением общения (социализация) с помощью слов, непонятно почему не признающееся для остальных видов приматов, не выдерживает критики.
Остается единственное объяснение сравнительно быстрого трансформирования примата в человека - внесение в его геном (индуцирование) отнюдь не случайным образом программ, способствующих выработке у него в результате общения с себе подобными отвлеченных от конкретных вещей понятий, различных способов оценки собственных действий, что способствует появлению у него возможности взглянуть на мир со стороны, оценить его полезность для себя и пытаться целенаправленно менять его под себя.
Известно, что луч света может быть модулирован сигналом, несущим информацию, которая способна задавать определенные программы развития или корректировать имеющиеся программы. В частности, в Институте проблем управления РАН образец ДНК помещали между лазером и внешним зеркалом. И прямой и отраженный лучи не только воспринимали генетическую информацию, но и излучали ее в соответствующем диапазоне.
Очевидно, для возникновения у приматов осознания собственного существования во времени должны были произойти какие-то фундаментальные внутренние изменения, которых не было за все время существования организмов на Земле. Какие же это изменения, если человек своим обликом, строением органов и даже структурой генома близок к шимпанзе?
Констатировать можно следующее: таким внутренним изменением может быть только дополнительное программирование генома еще и к осознанной, в том числе и к произвольной деятельности, включающей отчасти и креативную, в то время как геном в течение миллиардов лет до появления человека был запрограммирован у всех живых существ только к инстинктивно-рефлекторной деятельности с использованием метода проб и ошибок, пригодной только для адаптивного существования в протяженном пространстве связей.
Поэтому преобразование наиболее совершенного примата, а это мог быть шимпанзе или еще более совершенный примат, в прототип человека возможно только в результате дополнения имеющейся адаптивной программы, иной, способной спровоцировать существо еще и на достаточно произвольные действия за рамками инстинктов и рефлексов.
По-видимому, под эту новую программу, объединяющую прежнюю и введенную, и был перестроен геном только одного типа шимпанзе или подобной ей обезьяны, как известно, на 99% совпадающий с геномом человека, что технически облегчает дело.
В противном случае, то есть при плавном эволюционном развитии, возможность выхода высокоразвитых приматов из адаптивного состояния просто отсутствует. И действительно, так они и пребывают до сих пор в этом бесперспективном качестве параллельно с человеком.
Таким образом, наиболее вероятной причиной появления человека является искусственное изменение генома высокоразвитого примата, что принудило его изменить сугубо адаптивный образ жизни на, своего рода, двойственный – адаптивно-произвольный, то есть с возможностью осознанных действий, которые могут быть и творческими.
Сначала эта изобретательность по целенаправленному изменению окружающей среды в свою пользу выглядела спорадической (использование огня, изготовление примитивных орудий труда, изобретение колеса), но с течением времени она настолько расширилась, что привела к возникновению такого общественного сооружения как цивилизации, своего рода оболочка которой в определенной степени оградила человека от дикой природы.
[justify]Тем не менее, адаптивная