Произведение «Картонный бог» автора ioko onto

Мужчины чаще других выбирали ее, Юлька была заманчивой. За это мы ее не очень жаловали, но она усмиряла претензии, странной потусторонней харизмой.
Что-то притягательное было в ее движениях; модельная походка враскачку; манера держать грязную кружку как дорогую чашку; трогательно подкрашивать губы по-черепашьи вытянув шею.
Смеясь, рассказывала, что родилась в пробирке и не знает родителей, у нее есть брат близнец и он очень «высоко», - показывала зелеными глазами на ослепительно яркую лампочку, свисавшую с потолка, - а потому они не увидятся никогда.
Такие болливудские истории развлекали нас днём, когда клиентов не много, мы толпились на кухне сталинской коммуналки, арендованной под «салон».
- Юль, расскажи, как бог тебе помогает?
С удовольствием она распространялась о том, что сильно пила, но однажды, в отчаянии, когда в алкогольном бреду жить стало невозможно, а покончить собой не хватало духа, попросила бога о помощи.
- И теперь я с вами! Вот здесь! Не бухаю! Праздник! – Юлька с нездоровым восторгом оглядывала тесную кухню с высоченным потолком, грязную газовую плиту в которую прятали выпивку, пыльные занавески.
Нам всем становилось легче, мы считали очередной «салон» временным местом поправить финансовые дела, но никак не божественным подарком.
- Сдохла где-нибудь на алкохате или в ссаном подъезде. А так – живу, радуюсь. – Она улыбалась губами цвета свежесваренного рака, показывая ровные вставные зубы, на которые работала несколько лет, дрязняще высовывала зеленоватый прокуренный язык.
Юлька стала мерой вещей, тем, что останавливало нашу фантазию, возвращало к реальности. Конечно, мы все равно считали ее «крякнутой», деревенской дурочкой, но благодаря ей что-то нежное оставалось в душе каждого кто касался «салона для интимного массажа».
- А чего мужики? Мужики как мужики. Относитесь просто, не надо строить отношения со свининой перед едой. – говорила она, выкидывая завернутый в салфетку использованный презерватив.
Сделав своего «бога» из картонки, вырезала подобие человеческой головы, обклеила края крохотными фотографиями: Алена Делона, Игоря Николаева, артиста Машкова, Мадонны, каких-то африканских вождей, Чегевары и даже полуголой девицы из рекламы нашего же салона! Набор случайных образов из популярных журналов, которые мы читали сидя в туалете, с дырками вместо лиц искромсанные они служили теперь подставками для кастрюль.
- У него в голове есть все!
- Все или всё? – уточняли мы, чтобы втянуть её в рассуждения.
- Весь мир в голове бога! Мы все это его мысли! Ты, Ленка, тоже! – кивала она в сторону меня и смеялась. – Даже этот салон мысль бога и только он знает зачем он засунул нас сюда.
Мы хохотали, но что-то в этом кухонном богословии было подкупающее.
Юлька ставила свечи из церкви перед «картонкой» накануне полицейских рейдов, на коленях просила о помощи. Мы привыкли и не обращали внимания.
Она, правда, добилась странного эффекта, нас всех повезли в отделение добиваться выкупа, а ее не заметили. Хотя Юлька ходила по комнатам, помогала девчонкам собираться, но для полиции осталась невидимой. Кто-то считал, что у нее есть покровитель наверху, другие утверждали, что ей просто не хватило место в машине.
- Юлька, попроси за нас у «картонки»! – перед очередным нашествием обратилась я.
Она встала на колени, сложила руки лодочкой, зашептала что-то неясное, пламя на одинокой свече затрепетало.
Трое полицейских вошли молча. Юлька стояла перед ними в белой короткой ночнушке как перед трехглавым драконом. Но они завороженно уставились поверх нее, куда-то ввысь, словно темный потолок коммуналки разверзся, а там… - алтарь с «картонным» богом в центре.
- Ух, … - на выдохе сказал главный, похожий на императорского пингвина, по-птичьи, смешно всхлопнул руками. – Уходим.
Мы наблюдали за ними из кухни и через некоторое время уже считали, что Юлькины молитвы тут не причем, менты и так от нас ничего не хотели и пришли для галочки.
Вскоре я уехала в другой город. Весной, в апреле, неожиданно налетел буран и появившиеся листья на черемухе смотрелись в белом снегу трогательно и тревожно. Вспомнила о Юльке глядя на них. Больше никогда ее не увидела.