Произведение «Праздник преображения» автора ioko onto

Издалека красота казалась сияющей, но вблизи, лицо ее, рябое, напоминало изрытую кратерами лунную поверхность.
Мне, вечно путающейся между чужих ног, её ноги, обтянутые чулочным блеском, казались ослепительными.
            - Красавицы!
Секретарша стояла посреди небольшого офиса, где черная мебель и белые стены должны рождать мысли только о работе.
- Вас выбрали для полета в космос! Цветы в невесомости! Они проголосовали за ваши образы и теперь - не прогадать!
Девушка с лицом кукольной нимфетки, посмотрела на меня вопросительно изумрудными глазами, но я тоже ничего не поняла.
В школе я осознала, что мое тело становится желанной целью. Мужчины начинали рассматривать меня с ног. Как вахтерша - с которой нужно вести переговоры, соблазнять обещаниями, давать взятки - я контролировала телесное сближение. Новая реальность ширилась вместе с ростом нумерации бюстгалтера. Я замкнулась, видела в каждом мужчине самца, общалась только с подругами.
Позже изменила взгляд и стала осваивать тело как первопроходцы: от надрывов на высокогорных перевалах до сомнительных трипов.
Поцелуи, в воняющих кошачьей мочой подъездах отправляли в чувственную вселенную, а грязные стены, изрисованные первобытной символикой, придавали вкус эротического праздника.
Слушалась музыка, где речитативом пересказывалась унылая реальность, а мечты размазывались по полу и вместе с плевками и спермой.
Надежды сломались о событие, после которого мои ноги стали так коротки, что я не отличалась ростом - сидя и стоя.
Преображение привело меня к созданию образа «энергетической неваляшки», готовой в любых условиях вскочить «на ноги».
Я получила армию подписчиц в интернете, которые не могли встать на реальные ноги, жаловались, но, глядя как я запрыгиваю с пола на стул, принимались вышивать крестиком и кормить голубей остатками макарон.
Снег ушел уже к февралю, а в марте, морозы сделали землю твердой, ветра и автомобили поднимали с грязного асфальта клубы желтой марсианской пыли.
Девушка с татуировкой третьего глаза на лбу содрогалась конвульсиях разрушительного танца Шивы. Кувшиноподобная женщина смотрела в окно с помраченным взглядом. Карлики, калеки… всех объединяла отвлеченная, потусторонняя красота.
И, кажется, я поняла выбор тех, кто собрал нас – найти то, что не удалось воплотить в материальном мире, оказалось слишком совершенным, ангельским, а потому вышло смятым, изломанным и неполноценным.
- Вы прошли кастинг. Теперь - о чем речь? Речь о рождении ребенка. Кого тема отрицательно радует, может уйти. Но хочу сказать – за согласие, можно просить что угодно.
- А что они могут? – выкрикнула девица, отмеченная туберкулезной красотой: череп проявил себя, крупные глаза подведены естественными тенями, но пышные рыжие волосы наполнены первобытной силой. Мелькнула мысль, что именно они будут нетленно лежать в земле.
- Не знаю. Просите, о чем мечтаете. – Секретарь взглянула на то, что видела в окне сумасшедшая. – Запросите мало, не будет праздника. Много – не получите ничего.
- Ты как сюда попала-то? – обратилась девушка трогательной изящности животного - козы или овцы. Ее портил глаз без зрачка, цвета голубоватого обезжиренного молока.
            Готовя фотографии на конкурсы, я влезала на стол, делала приспособление для юбки, чтобы скрыть «наличие отсутствия» ног, ставила туфли со стразами, создавала впечатление полноценной фигуры.
Сообщение с просьбой о фотографии «обнаженной и со всеми проблемами» не так уж удивило, обман легко разоблачался.
            - И я так-то. – ответила девушка с мертвым глазом. – Обычно я вижу будущее, но тут… ни тебя, ни других… все в какой-то чешуе…
            - Если бы второй глаз тоже обратился в будущее, ты бы видела лучше?
            - Все бы видела. Но тогда здесь трудно жить-то.
            - Ты попросишь парный к какому?
            Она закрыла веки и не ответила.
            Высокая женщина вызывающего образа, с таким обещающим рисунком губ, что капитаны меняли маршруты космических кораблей ради их касания, тревожно прислушивалась к тому, что происходит где-то за пределами мира - ада, судя как она неожиданно бледнела и сжималась.
            - А спать с ними надо? – крикнула карлица с торсом Афродиты, но смешными ручками и ножками.
            - Разумеется. Другие способы лишают детей энергии. А вас выбрали, чтобы были неутомимые дети. – рябая секретарша улыбнулась так, что все поежились.
            Окружающие показались маточным стадом объятым беспокойным ожиданием перед покрытием.
            Мысли метались между будущим, где я смотрю с высоты человеческого роста и настоящим, которое уже приспособила под маленькую тележку для передвижений.
            - А что с детьми?
            Секретарь разыскала мои глаза на уровне ягодиц.
            - Детей не увидите. – сухо отметила она. - Вы можете ничего не подписывать, принуждения нет, гарантий тоже. Есть ваша воля. Заходим. Думаем. Пишем хотелку. Подписываем. Или проходим. Выход через другую дверь на улицу.
            Вдруг отчетливо показалось - все уже было. Ощущение не от того, что я вижу, а от душевного переживания, странного трепещущего ощущения как перед оргазмом, праздником преображения.
            Я получила ответ – это происходило накануне моего зачатия.