Произведение «Памфлет о величии» автора Сергей Балашов - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

Аз есмь царь ... « Жаловать своих холопей мы вольны, и казнить их также вольны...».

Какой же это щучий сын пишет? Навуходоносор!? Сарданапал !?
Отнюдь. Это наш - местный, царь и великий князь Иоанн IV Васильевич Грозный !
А кому же он пишет ? Смерду? Псарю?
И паки отнюдь. Пишет он князю Андрею Михайловичу Курбскому, своему бывшему соратнику и воеводе, потомку ярославских князей, такому же Рюриковичу, как он сам, к слову сказать.
Да, Курбские - младшая ветвь ярославских князей, давно подчинившихся московским князьям. Ветвь захудалая и обедневшая настолько, что отец князя Андрея - Михаил Михайлович Карамышев-Курбский был вынужден служить боярином у князя Михаила Ивановича Кубенского - представителя другой младшей ветви ярославских князей, о чем царь и великий князь не преминул упомянуть в этом же письме.
Но может быть у царя Ивана есть ровня хотя бы за пределами московского государства?
« ... Нам цесарь Римский брат и другие великие государи; а тебе их братом назваться невозможно... Ты говоришь, что Шведская земля вотчина отца твоего: так дай нам знать, чей сын отец твой Густав, и как деда твоего звали, и на королевстве был ли, и с которыми государями ему братья, и дружба была?»
«Разве не бывало, что приедут русские купцы в Финляндию с салом и воском, а король Густав наденет рукавицы и пойдет до Выборга щупать товары да торговаться?А Иоанн (имеется в виду тогдашний шведский король ЮханIII) говорит ещё о королях, своих предшественниках! Какие короли? Откуда он их берет? Уж не из своего ли чулана?»
Так отчитывает и строит своего шведского соседа короля Юхана Вазу великий государь. Он не желает посылать к нему послов и требует, чтобы королевские посланники вели дела с его новгородскими наместниками, а ему де невместно иметь дело с представителями столь ничтожной державы.
Он несколько лет бесстыдно требует себе в жены жену короля Юхана, как какой-нибудь хан Батый, требовавший себе в шатер русских княгинь.
Он пеняет польскому королю и великому князю литовскому Сигизмунду Августу : « Это ли брата нашего правда, что ссылается с Шведским на нас? А что он не бережет своей чести, пишется Шведскому братом ровным, то это его дело, хотя бы и водовозу своему назывался братом - в том его воля...»
(В данном случае речь идет о старшем брате короля Юхана Эрике XIV, но это дела не меняет).
Не дает спуску великий государь и одному из преемников Сигизмунда Августа Стефану Баторию. После избрания того на престол грозный Иван отказывается называть Батория братом. «Что такое ваш трансильванский князь? Никто до сего времени не слышал ни слова об этом княжестве. А если бы вы захотели избрать Ивана Костку что же, и его я должен был бы величать братом?» - язвит самодержец.

Нет смысла вдаваться в хитросплетения весьма разросшегося и запутанного генеалогического древа Рюриковичей, чтобы сравнить знатность московских и ярославских князей.
А вот посмотреть откуда взялась шведская королевская династия Ваза довольно поучительно (для московских князей, по крайней мере).

В 1397 году в шведском городе Кальмар была провозглашена уния, объединившая под властью датской короны три скандинавских королевства - Данию, Норвегию и Швецию.
В Швеции почти сразу началась сначала скрытная , а потом и открытая борьба против датского господства. После ряда жестоких и кровавых подавлений шведских восстаний, в 1521 году очередное восстание возглавил Густав Ваза, родственник регентов Швеции Стена Стуре Старшего и Стена Стуре Младшего, после гибели которого и стал главой шведского сопротивления.
Ещё в ходе восстания, Густав Ваза был избран представителями сословий королем Швеции. А после освобождения Стокгольма и изгнания датчан окончательно укрепился на шведском престоле.
Как видим Густав Ваза сыграл в Швеции ту же роль, что в Шотландии Роберт Брюс, во Франции - Жанна Д’Арк, а в Московском государстве - князь Дмитрий Михайлович Пожарский.
Как ни крути, а Густав Ваза - национальный герой и лидер национально-освободительного движения.
Но у царя Ивана на это есть свой аргумент, который он излагает в письме польскому королю Стефану Баторию (тоже избранному). «Мы, смиренный государь всея России, Божиею, а не человеческой многомятежной волею...».
На что Стефан Баторий отвечает ему : «Хвалишься своим наследственным государством, не завидую тебе, ибо думаю, что лучше достоинством приобрести корону, нежели родиться на троне от Глинской, дочери Сигизмундова предателя».

Но, впрочем, думаю самое время перейти к исследованию божественного происхождения ивановой власти и обстоятельств возлагания её на него.
Первым из прямых предков Ивана Грозного получил в удел городок Москву и в придачу несколько болот с лягушками младший сын Александра Невского - Даниил Александрович где-то на рубеже 60-70 гг. XIII века.
Задрипанный городок находился в одном из самых глухих углов великого княжения Владимирского.
Но рачительный и трудолюбивый хозяин смог за три десятка лет обустроить княжество так , что в 1301 году смог разбить ( немножко с помощью подкупа и предательства) великого князя рязанского и оттяпать у Рязани очень нужный городок Коломну. А в 1302 году по завещанию (немножко незаконному и, вероятно, немножко подложному) племянника Ивана Дмитриевича захватывает Переяславль Залесский.
Но, (какой удар судьбы!) в 1303 году умирает, чуть-чуть не дождавшись смерти старшего брата - великого князя Владимирского Андрея Александровича.
А по действовавшему тогда наследственному праву, дети князя, не сидевшего на великом столе, лишаются на него права.
И хоть преемник князя Даниила - Юрий сумел вооруженной рукой отстоять от нового великого князя Владимирского Переяславль Залесский и даже захватить в великом княжении Смоленском город Можайск, положение для Москвы создалось пиковое - окружение из трёх враждебных великих княжеств.
Исход борьбы был очевиден, причём в самом обозримом будущем.
Юрий попытался использовать Великий Новгород для борьбы с великим князем Владимирским, но новгородцы были тёртые калачи и сами могли использовать кого угодно и в каком угодно качестве.
Короче, пинзес. Оставалось или пропадать или добиваться великого княжения.

На счастье Юрия ( и на горе России) верховным правителем тогдашней Руси был не Иисус Христос и не Богородица, а хан Золотой Орды. Собрав всё благоприобретенное и награбленное Юрий двинул в Орду.
Что и как он там делал исторической науке неизвестно, но уже года через три он выныривает на поверхность как зять великого хана Узбека - муж его любимой сестры Кончаки, принявшей по такому знаменательному событию православие и православное имя Агафья.
(Дела у девушки на личном фронте были похоже совсем плохи, ибо только полной безысходностью можно объяснить выход замуж за какого-то улусника, чуть не раба, князя какой-то захолустной Масквы. И при этом хан - ревностный магометанин, позволил ещё сменить веру).
* А в качестве свадебного подарка Юрий нашёл в шароварах у Кончаки ярлык на великое княжение Владимирское.
* - версия

(Кстати, московские князья всегда помнили, кто является истинным источником ихней власти и никогда не хамили ордынским ханам и не задавали дерзких вопросов про ханских отцов и дедов, зная ответ заранее.
В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей вторгся в московские пределы, сжег Москву и все окрестности и набрал чудовищное количество пленных.
Грозный же царь заперся в Серпухове, затем бежал в свой гадюшник, в Александровскую слободу, затем ещё дальше в Ростов. Едва только не в Кострому или даже в Вологду, как делали его предки.
Собирать войско, как это у них называлось.
Девлет-Гирей, уходя написал Ивану : «Жгу и пустошу всё ... А ты не пришел и против нас не стал, а ещё хвалишься, что-де я - московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты бы пришел против нас и стоял...».
А что же наш герой ? А он тих и застенчив , ответ его хану полон смирения и такта.
Впрочем, после нескольких лет сурового учения он и Стефана Батория признает братом, и со шведским королем готов будет вести переговоры напрямую, без всяких новгородских наместников).

Ну, а дальше все пошло как по маслу - целование ханских сапог, доносы, клятвопреступления, грабежи, насилия, убийства.

К 1480 году дед Ивана Грозного Иван III Великий (тоже) сумел добиться независимости от полумертвой Большой (уже не Золотой) Орды.
Натурально, тут же ребром встал вопрос о величии. Однако все попытки как Ивана III, так и его сына Василия III ( отца грозного Ивана) присвоить себе какой-нибудь титул (ну, хотя бы, царя) наталкивались на полное недопонимание абсолютно всех соседей.

И тогда московская господа поняла, что дело нужно брать в собственные руки.

Когда великому князю Ивану IV Васильевичу исполнилось 17 лет он послал за митрополитом и долго с ним говорил наедине. Митрополит вышел от него с лицом веселым и послал за боярами. Выйдя от великого князя, бояре подобно митрополиту изъявляли радость.
Прошло три дня, велели собраться всему двору. Помолчав , князь Иван объявил о намерении жениться, причем не на иноземке какой-нибудь, а на природной россиянке. Митрополит умилился, бояре заплакали (от радости). Не дав последним времени утереть слез, Иван объявил им другое намерение : «ещё до своей женитьбы исполнить древний обряд предков и венчаться на царство».
Советники великого князя тут же вспомнили древнейший пример Владимира Мономаха, на коего митрополит ефесский возложил венец, златую цепь и бармы Константиновы (№ там какой-то. Один из тьмочисленных византийских императоров). Об этом писали и рассказывали, что умирая Мономах завещал эту утварь своему шестому сыну (почему шестому?, чем первые пять не угодили?)Георгию (Юрию Долгорукому - непосредственному предку московских князей) с условием, чтобы передавали эти атрибуты из рода в род без употребления, пока не явится достойнейший.