тщательных замеров (к чему?) проделывали с ним всякие непристойности, сопровождая это нелепыми телодвижениями и нечленораздельными возгласами. Зачем его измеряли, стало понятно лишь после. Женщины падки на знаменитости, они спали и видели, что их любимец попадет в книгу рекордов Гиннеса, а с ним, соответственно, и они…
“Существует ли чувство меры”? – спросят одни. “Несомненно, – ответят другие, – но мера должна быть большая”!
Молодой человек перестал выходить на улицу, прячась дома. Тогда женщины стали наведываться к нему домой, отказать в гостеприимстве он не решался…
Это, наконец, дошло до его тети. Она пришла в ярость, поначалу разогнала всех, да, разобравшись, поостыла, а спустя время сама приняла в этом участие, радуясь, что ее племянник “глубоко востребован”. Нет, она не пользовала его сама, а упорядочила процесс, организовав очередь по предварительной записи. Брала деньги по прейскуранту: за визуальные, тактильные и прочие ознакомительные мероприятия и далее по списку... Так что с утра до ночи наш герой был занят.
В это самое время бедного юношу настигло еще одно испытание. В их городке проживал один единственный гей. Мотаться по району в поисках партнера ему порядком надоело. Прослышав же о безотказности нашего героя, решил испытать на прочность его ориентацию, и к своему удивлению не нарвался на отказ, а лишь недопонимание. И не миновать молодому человеку потери еще одной иллюзии, если бы приверженцу сексуальной дезориентации не пришлось отказаться от своих намерений, исполнение которых угрожало травмами, несовместимыми с жизнью…
Доползли слухи о нашем герое и до служителей церкви. Они никак не могли понять, отчего число прихожан женского пола стремительно сокращается? Когда же проведали, ярости их не было предела! Предали анафеме своего конкурента, накликая на него кару небесную. Их гневные отповеди исчадию ада звучали и в православном соборе городка, и в евангельских общинах. Что знаменательно, это привело к прямо противоположному результату: церкви опустели, а популярность вынужденного Казановы возросла до небес – женщины молились теперь иному идолу, а мужчины, осознавая свою несостоятельность, предавались пьяному разгулу.
Все ли женщины вожделели прислониться к всенародному любимцу? Отнюдь. Богобоязненные девы, неистово крестясь, проклинали святотатца, погрязшего во грехе. Представительницы древней профессии не очень им интересовались, работать в экстремальных условиях – слабое удовольствие, да притом еще бесплатное, но были ему благодарны, добавилась клиентура из-за возросшего числа незанятых мужчин. Просто любопытствующие женщины ограничивались визуальным и тактильным ознакомлением, на большее не решались, но как же они качали головой, как томно закатывали глазки, как всплескивали ладошками, рассказывая небылицы об испытаниях, коим подверглись! Более всего вынужденный Казанова “пришелся по душе” темпераментным женщинам, страдающим сексуальной недостаточностью, и дамам, что напротив никогда в жизни еще не испытали наслаждения от процесса любви. Первые, пользуясь безотказностью юноши, дорвались, наконец, вовсю упражняясь с ним, принуждая ко всякого рода бесстыдствам и неприличностям, вторые из понятных соображений рассчитывали, наконец, познать то, чего были в жизни лишены, и многие из них в этом не обманулись.
Оставим за скобками небылицы о трепетной женской любви, ее душевных порывах. Когда получаешь доступ к этакой монументальности, для сердечных переживаний места не остается, страдающая же от нераскрывшейся любви душа в восторженном ужасе прячется в пятках…
Продолжаться без последствий все эти безобразия не могли. Первой ласточкой стала одна из барышень сверх преклонного возраста, неосмотрительно вклинившаяся в очередь любительниц экстремальных ощущений.
Как-то наш герой, сопровождаемый женщинами (из группы поддержки), подошел к переходу, где нерешительно мялась бабуля – божий одуванчик. Он подумал, что она не решается перейти улицу, по которой машины проезжали не чаще нескольких раз в день, взял ее за руку и совершил галантный поступок. Старушке на другую сторону дороги вовсе не требовалось, она просто примеривалась поднять с земли копеечку, но отказать не посмела – уж больно устрашающий вид имел вынужденный благодетель. Переведя старушку через дорогу, тот по умоляющим ее глазам понял, что совершил оплошность и принялся ее исправлять. Старушке таки удалось поднять копеечку, теперь ей и на самом деле понадобилось на другую сторону, что сердобольный юноша и помог осуществить. Бабуля почему-то нашла в этом занятии удовольствие, и весь день весело прогуливалась, пересекая улицу взад-вперед под руку с рослым кавалером и свитой разъяренных дев. Понравилось это и юноше. Уж лучше так, чем с утра до ночи, не зная ни сна, ни отдыха, заниматься бог весть чем! Весь день они утюжили переход. Возможно, так бы все и продолжалось, и они протоптали подземный переход, если бы завистливые дамы из группы поддержки не просветили старушку, что прогуливается она со знаменитым на весь город Казановой, у которого имеется нечто, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Услышав такое, любознательная старушка предложила безотказному кавалеру зайти к ней в гости отведать борщеца. Проголодавшийся юноша не стал отказываться! Гостеприимная хозяйка накрыла роскошный стол с закусками и выпивкой. После третьей рюмки ее потянуло на подвиги, стала бросать на гостя игривые взгляды. Бог ты ж мой, бабка, а туда же! Успокоила молодца:
– Милок, одним глазком – нешто правду говорят?
Отказать он не посмел ну, и…
– Гошподи, крашотища-то какая! – прошамкала пораженная старушка, выронив вставную челюсть, и... сомлела.
Отпевали ее в церкви. На просветленном лице покойницы застыла счастливая улыбка, словно божья благодать снизошла на нее…
Еще одной проблемой в городе стали мужья женщин, причастившихся, по их мнению, к не вполне божьему промыслу. Их жены перестали исполнять супружеские обязанности. Сговорившись, группа обездоленных мужчин подкараулила юношу. Он понял, что настал его смертный час и дрался как лев. Если б они просто явились к нему и объяснили, что пришли его убивать, он не стал бы препятствовать им в их богоугодном намерении. Но они не сделали этого и поплатились многими жизнями. В результате им все же удалось свалить его. Стащили брюки, дабы лишить мужественности и… замерли в восторженной зависти. Это спасло юношу – на помощь к нему уже спешили воинствующие девы. Они с боем отбили своего кумира, подняли на руки и весь день носили по городу, распевая “боже царя храни”…
Самой же большой проблемой в их городке стал стремительный рост рождаемости. Разумеется, все меры предосторожности нашим героем соблюдались, но они мало помогали, разлетаясь в клочья. В результате, на родильные дома легла дополнительная нагрузка. И родственные связи многочисленных новорожденных были налицо – точнее на их лицах. Это обещало немалые сложности впоследствии, грозя вырождением будущего поколения горожан…
Молодой гигант из последних сил обслуживал большую часть лучшей половины городка, пока с прилавков аптек не исчезли раскупаемые женщинами афродизиаки. В этот спасительный для него период одна из девиц решила его охомутать, и, опередив на полкорпуса других претенденток, решительно повела под венец.
В доме бракосочетания жених с надеждой смотрел на распорядительницу, умоляя ее (глазами) прекратить насилие, та же, славя рождение новой семьи, спросила: согласен ли он вступить в брак? Сказать “нет” он не решился…
Так возникла новая ячейка общества. Жена хоть и страдала физически, но и гордилась – ведь теперь только ей он принадлежал весь без остатка, да и с остатком…
В течение пяти лет они произвели на свет дюжину детей – парами и по три. Стремительно растущую семью следовало как-то содержать. Поскольку жена была занята детьми, забота о жизнеобеспечении семьи легла на мужа. Но делать ничего, кроме детей он не умел. И если в начале их семейной жизни жена не выпускала своего благоверного из дому даже за хлебом, поскольку это заканчивалось его пропажей на неопределенный срок в силу безотказности (не следует путать с безответственностью!), пусть и положительным образом решавшей демографическую проблему в городке, то в дальнейшем стала приветствовать – куда деваться? Ведь теперь из большинства своих многочисленных выходов в город наш добытчик возвращался с деньгами и продуктами. Правда, случались казусы, и на пути домой его перехватывал какой-нибудь несмышленыш со словами:
– Папа у нас дома нечего кушать!
Наш герой не мог быть полностью уверен в родственных связях с просителем, но отказать не решался, отдавая все, что имел.
Чтобы избежать потерь, его супруга организовала в своем доме обставленную соответствующим образом комнату свиданий, что исключало потери и позволило ей осуществлять как бухгалтерский учет, так и другие финансовые манипуляции – к примеру, за взятки пропускать без предварительной записи…
Между тем ситуация в городке приняла неуправляемый характер. Никто ничего уже не понимал. Напрочь утерялись причинно-следственные связи. Вопрос: “who is who” стал актуальным, до риторичности. Назревало нечто из ряда вон выходящее!
На самом же деле все завершилось до неприличия просто. Благодаря нашему герою и естественному отбору смертность в городке сначала подскочила, затем упала до нуля, особенно это касалось прекрасного пола. В то же самое время рождаемость сиганула до небес. Областное руководство стало всерьез задумываться о присвоении их городку статуса районного центра. Прошедшие через “руки” нашего героя дамы, помирать не желали категорически, более того словно с цепи сорвались – рожали ни в себя. Мужчины, возможно, и умирали бы, но в отчаянии от своей мужской ненадобности разъехались на заработки.
Короче, помирать стало некому. Безутешная дама с косой металась по городку в поисках хоть какого задохлика. От одной старухи, наотрез отказывавшейся покидать бренный мир, она узнала, что в городке есть единственный человек, который ей в этом не откажет потому, как никогда никому не отказывал.
И, хотя наш герой был абсолютно здоров, ударом кулака опрокидывал быка, он не смог отказать костлявой и отправился в мир иной. Умер он замечательной смертью – в процессе любви, не уронив при этом своего достоинства, что привело к немалым сложностям при его захоронении и необычной конструкции домовины.
Хоронили его всем городом. В то время, как лучшая его половина безутешно скорбела, другая – веселилась и безудержно пила. Делают они это и по сей день…
Наш же герой предстал перед вратами рая и ада, ожидая приглашения. Он имел все основания рассчитывать на рай, но его почему-то (случайно, а может, шутя) пригласили в ад. Верный себе он не посмел отказаться и отправился в пекло…
