Кирилл бесцельно бродил по квартире и мурлыкал что-то себе под нос. И даже робот-пылесос, с лёгким шумом постоянно вертящийся под ногами, его сегодня не раздражал. Совсем не потому, что было воскресенье, и не надо тащиться по пробкам на работу, не потому что жена Дина с утра пораньше отправилась на рынок за парной телятиной, не потому что вчера проводил на вокзал тёщу с детьми на отдых, хотя всё это, конечно, было приятно. Но его день сделал утренний телефонный звонок. Вспомнилось, как уговаривал жену отказаться от городского телефона, а она отнекивалась, типа, а вдруг сеть не будет работать, шесть лет очередь на установку ждали, пусть ещё будет – и стоял на полочке в коридоре допотопный телефонный аппарат с вращающимся диском, прямо раритет какой-то, который звонил так пронзительно, что мёртвого можно было поднять. «Спасибо тебе, Дина, что оставила этого старого монстра», – напевал Кирилл. Надо же, как он сначала взбеленился, что кому-то захотелось набрать их номер, не менявшийся уже четверть века, с утра пораньше в воскресенье. Даже мошенники звонили на мобильный, а тут, надо же, ожил. Сначала Кирилл решил не вставать с постели, но звонки не прекращались. Он нехотя вылез из-под одеяла, прошлёпал в коридор и снял трубку.
– Ну кому это с утра неймётся? – рявкнул Кирилл.
– Привет! – после некоторой паузы ожила трубка. – Извини, если разбудила. Набрала на удачу, а вдруг…
– Геля… – ушам не поверил Кирилл. – Ты откуда? Мы тебя давно потеряли. – Повисла неловкая пауза, а Кирилл почувствовал, как внутри что-то заклокотало, запрыгало. – Ты в городе?
– Да, вот приехала. На похороны тётки. У неё же никого нет, кроме меня, хотя мы с ней и не общались долгое время.
– Придёшь к нам? Дина рада будет, – с замиранием сердца спросил Кирилл.
– А ты?
– И я. Запиши наши номера мобильников, – Кирилл старался говорить как можно спокойнее, чтобы собеседница не заметила его волнения, продиктовал цифры. – Позвони Дине и договоритесь. Буду ждать.
– Хорошо, как скажешь. Пока-пока.
И в трубке раздались короткие гудки. Только теперь Кирилл сообразил, что не попросил номер её мобильного, не предложил помощь, не спросил, когда похороны, а ведь знал её тётушку много лет. Но был уверен, что коль Геля позвонила, значит, они обязательно увидятся.
***
Его первую любовь звали Вильгельма. Отец её – немного повёрнутый филолог писал диссертацию по Вильгельму Кюхельбекеру, ждал сына. Но родилась дочь, которая стала Вильгельмой. Она не любила своё имя, даже хотела поменять, но в память о безвременно ушедшем отце не стала этого делать. Все, кроме отца, называли её Гелей.
Эх, Геля, Геля, Вильгельма… Кирилл вспомнил, как они познакомились, и тепло разлилось по всему телу. Неужели и, правда, они были такими молодыми, такими непосредственными, тогда ещё искренними в своих словах и чувствах. Куда всё делось только? Он сам всё разрушил по глупости. Думал, любовь пройдёт, а жизнь надо начинать не в шалаше. Как-то само всё получилось тогда, плыл по течению.
Кирилл окончил пятый курс, когда познакомился с двумя абитуриентками – девчушками-хохотушками. Амур тогда постарался – пронзил его сердце сразу, как только взгляд упал на красивую брюнетку с тёмными огромными глазами. Девушки шли смотреть списки поступивших, и он поплёлся за ними. Надо было что-то придумать, чтобы заинтересовать девчонок. Он по сравнению с ними чувствовал себя старым, видавшим виды – осталось лишь защитить диплом и сдать ГОСы – и вперёд, во взрослую жизнь. Девчонки обнаружили себя в списках и завизжали от радости. Кирилл подошёл ближе и обнял их покровительственно.
– Давайте знакомиться, девчата. Я ваш наставник. Вы разве не знаете, что всем первокурсникам полагается наставник-старшекурсник? Так вот, у вас – это я, – выдумывал на ходу Кирилл. –. Зовут меня Кирилл. Представьтесь, пожалуйста.
Девчонки притихли и заинтересованно смотрели на него. Темноволосая опомнилась первой и протянула узкую ладошку:
– Геля. Я буду учиться на инязе – немецкий язык. Второй выбрала французский.
– А меня зовут Дина, – рыженькая тоже протянула руку. – Я на филфаке, славянская филология, у меня нет такой способности к языкам, как у Гели.
Кирилл подумал, что рыженькая тоже ничего, но рядом с брюнеткой она явно проигрывала.
Вечером они сидели в дешёвом кафе и пили дешёвое вино. Кирилл прихватил с собой приятеля для рыженькой. У него не было друзей, только приятели. Он вырос в небольшом райцентре, жили бедно вдвоём с матерью, отец давно ушёл от них, погнался за лучшей долей, как любила повторять мать. Все те, кто навязывались в дружки, проводили время с пивасиком. Он же читал книги, читал много, причём не беллетристику какую-нибудь, а серьёзные вещи по философии, юриспруденции, экономике. В конечном итоге выбрал юриспруденцию с целью стать востребованным адвокатом, потому что тогда именно адвокаты могли себе позволить безбедную жизнь. Мать желала, чтобы он стал актёром – внешность у сына была довольно интересная, как выражалась родительница, кинематографическая, а ей так хотелось, чтобы бывший муж увидел сына знаменитым, чтобы пожалел и, возможно, приполз обратно. Но начинающим артистом Кириллу быть не хотелось, таланта особого к лицедейству он у себя не замечал, внешность не вечна, а всю жизнь прозябать в провинциальном театре за смешную зарплату – это, точно, не для него. Юрист мог добиться гораздо большего. Мать сильно на него обиделась, когда он не поехал в Москву к дальним родственникам, чтобы пробоваться во ВГИК, а предпочёл университет в областном центре, куда с лёгкостью поступил, хотя конкурс был довольно большим, пожалуй, самым большим в университете. На курсе друзей тоже не завёл, так уж привык. И девчонки постоянной не было, хотя в женском внимании недостатка не испытывал.
Красотка Геля – тоже из провинции, временно жила у незамужней тётки, которая не очень её жаловала. И Геля радовалась, что теперь ей дадут комнату в общаге. Зато рыженькая Дина была в шоколаде. Она делила жилплощадь из трёх комнат с родителями, которые её обожали. Уже вовсю в стране бушевала перестройка, и отец – бывший коммунистический начальник вовремя переобулся, умный был, наверное, как будто знал, что через пару лет всё изменится, что в одночасье они все проснутся в другой стране. Но это станет ясно чуть позже, а тогда в дешёвом кафе они просто были молодыми и счастливыми. Они исподтишка переглядывались с Гелей, и от каждого взгляда тёмных глаз Кириллу становилось не по себе, как будто его пытались взять в плен, а он сопротивлялся.
Может, поэтому как-то так вышло, что приятель подсуетился и пошёл провожать Гелю. Кириллу ничего не оставалось, как эскортировать Дину.
В тот год уже отменили для первокурсников обязательную «картошку», и девчонки разъехались – Геля в родной посёлок, а Дина с родителями – на юг отдыхать. Кирилл погрузился в подготовку к защите, от успешной сдачи зависело распределение, а значит, и будущее.
***
«Да, как бывает. Жизнь сама диктует, разворачивает», – включил философию Кирилл. Диплом он защитил, экзамены сдал на «отлично» все, кроме научного коммунизма, и красный диплом проскочил в шаге от него. В университете не было военной кафедры, и он вынужденно надел форму – на «откосить» денег не было, но благодаря высшему образованию пришлось целый год при штабе служить делопроизводителем, что, в принципе, было неплохо в смысле опыта работы с бумагами. Брюнетку с тёмными глазами вспоминал постоянно, ночью мучили сладкие фантазии. Хотел написать письмо на адрес общежития университета, да фамилии Гели не знал. Зато у него был адрес Дины и где-то в середине службы написал ей письмо в надежде что-нибудь узнать о подруге. Вместо ответного письма Дина приехала сама. Ему дали увольнительную на полдня. Что там говорить, её приезд был праздником в однообразной армейской жизни. Дина оказалась довольно интересным собеседником, говорили обо всём, но только ни слова она не проронила о подруге, чувствовала, наверное, скрытую угрозу – женщины, даже юные, умеют это почувствовать.
Второй раз Дина приехала за месяц до окончания его службы. Она назвалась невестой Кирилла, и ему дали увольнение на три дня, которые они провели в Москве, где их приютила закадычная подруга матери Дины. Ну разве мог он устоять? Гормоны бушевали ни на шутку.
– У тебя что, никого не было раньше, Рыжик? – он не знал, что сказать на это.
– Я люблю тебя, Кира, – бесхитростно ответила девушка. – В школе у меня была первая любовь, наивная такая, мы только целовались.
Так и получилось, что эти две ночи изменили его жизнь в корне. Он женился на Дине по залёту, а Вильгельма до поры до времени стала недостижимой мечтой.
***
Кирилл услышал, как хлопнула дверь, в квартиру влетела возбуждённая Дина и с порога крикнула:
– Кира, у нас вечером гостья. Представляешь, Гелька прилетела из своей Франции. Поможешь мне салатики нарезать?
– Да, конечно, Дина, – задумчиво ответил Кирилл. И раздражённо добавил: – Сколько можно просить не называть меня Кирой!
[justify]Пока резал картошку, морковку, яйца, лук, помидоры и огурцы, пытался представить, как сейчас выглядит Вильгельма. Сколько они не виделись? Лет пятнадцать, вроде бы. Он понимал, что сбежала она тогда от него. Пока девчонки учились, почти не виделись, наверное, Геля специально не заходила к ним домой, даже когда родители Дины перебрались в Москву, оставив им «трёшку». Тёща и внука забрала с собой, чтобы любимая дочка могла
Характеры выписаны, даже не буду вдаваться в рассуждения по поводу Кирилла. Да, и меня Геля огорчила, но, видимо, удовлетворила своё эго, у женщин такое бывает...
Спасибо, дорогая Галя, за радость почитать добротный рассказ!