Затянув заветного мужика в избушку, Таня полезла в интернет изучать инструкцию. Руки, ноги и голова лежали в отдельных футлярах. Женщине пришлось повозиться, чтобы электронный мужик обрёл человеческий облик. Наконец, Таня поставила его на зарядку и без лишних слов, нарекла Виктором. Именно так звали её бывшего тракториста. В первый же день своего существования Витя-андроид погрузился в деревенскую жизнь.
* * *
— Душа, — произнёс Витя, разлепив силиконовые веки. — Так вот ты какая.
Электронные мозги робота после вчерашнего раскалывались, что называется, пополам, а во рту была настоящая пустыня.
— Проснулся, – сказала Татьяна и улыбнулась. — Орал вчера как благой. Людям спать не давал.
Витя впервые со дня своего появления на свет божий почувствовал себя человеком. Что-то живое зашевелилось в его электронном нутре.
В избе было душно, но уютно. Бревенчатый простенок между окнами украшали чёрно-белые фотографии. В русской печи, изредка потрескивая, гудел огонь. Таня пекла блины, поглядывая на Витю. Пахло дымом и жжёным маслом.
— Вот возьму и сдам тебя в сельпо по гарантии, — захихикала женщина. – Скажу Петровне, что брак продала.
— А что я вчера вытворял-то? — спросил полуголый Виктор, лёжа на полатях под потолком.
— Ой, лучше не спрашивай!
Виктор отключил внешнее зрение и прокрутил в электронной памяти записи вчерашнего вечера. Он увидел пьяные лица мужиков у входа в дом культуры, потом танцы на деревянной сцене под музыку из 90-х, а после драку возле дровяника. Виктор пересмотрел запись несколько раз, благо его внутренний компьютер позволял это сделать.
"Кажется, я превращаюсь в человека, — подумал мужчина-андроид. – Забавно, но мне нравится этот абсурд".
Наконец, он спустился и сел за кухонный стол.
— Ну, что сидишь, как сыч? Хоть поговорил бы со мной. Вообще-то, я тебя для этого и купила. А ещё тачку садовую чуть не сломала, пока тянула тебя коня такого до избушки.
— Дурно мне...
— Сейчас, подожди.
Таня встала из-за стола и вышла в сени. Через минуту женщина вернулась с литровой банкой в руках.
— Пей.
— Что это? — удивился Витя.
— Рассол огуречный. Выпей, легче станет.
Мужчина поднёс банку к губам и начал жадно пить. Его искусственные потроха забурлили от терпкого рассола.
– Ну как? — засмеялась Татьяна. — Ну ведь легче?
— Пока непонятно. Кисло очень.
— Завтра в ЗАГС поедем в райцентр на утрешнем автобусе, а после, на огород, гряды копать под огурцы. И никаких возражений. Отказы не принимаются. Понял меня, электронная башка?
— Да понял я, понял.
— Я тебя ещё с мамой познакомлю, но позже.
* * *
Солнце светило так, что плавился рубероид на крышах избушек. Виктор копал грядку, а Таня мыла помидоры в эмалированном тазике, сидя на деревянных ступеньках.
"Да лучше бы я на конвейере сдох, – думал робот, — чем копать эти дурацкие грядки".
Таня изредка поглядывала на своего электронного избранника и подмигивала ему.
"Не понимаю я этих людей. Ну зачем себя так истязать? Ведь овощи продаются в любом захолустном сельпо".
— Я по твоему лицу всё вижу, — сказала Татьяна. — Если бросишь лопату — отформатирую. Ты понял меня? Будешь потом как телевизор ламповый.
Вечером Таня истопила баньку и купила пиво с сухариками. Они сидели под раскидистой кроной черёмухи и наслаждались деревенским закатом.
"А всё же человеческая жизнь ни такая уж и плохая", — думал Виктор, вдыхая ароматы лета и обнимая распаренное тело Татьяны.
* * *
— Танька! — послышался женский голос в утренней тишине.
Виктор вскочил с кровати в одних трусах и подбежал к окну.
– Женщина какая-то в красном, — произнёс робот-андроид. — Стоит за воротами. Может, продаёт чего?
— Так это ж мама приехала из соседней деревни! — обрадовалась Таня. — Она каждое воскресенье здесь.
Таня накинула на себя халат и выбежала во двор, чтобы открыть калитку.
"Мама, – призадумался Виктор, сидя в стареньком рваном кресле. — Стало быть, тёща моя, будущая".
— Бог ты мой! – воскликнула женщина, войдя в избушку. — Это ещё кто?
— Витенька, — сказала Таня и села к роботу на коленки, положив руку на шею. – Андроид он, в сельпе купила.
— Ты меня, дочь родная, в могилу сведёшь раньше времени. Это ж надо такое удумать. Робот он, что ли?
— Ну робот, конечно. Он такой классный, мамочка. Никогда слова поперёк не скажет. Заботливый. Весь огород перекопал.
— Тьфу на тебя! Ты бы лучше живого мужика себе нашла. Мало, что ли, их в деревне? Вырастила дуру.
— Мама, он хороший.
– А как у него там? — женщина сделала жест глазами.
– Да всё у него там как надо. Ну к чему, мама, такие вопросы?
"Не нравится мне эта тётенька, — думал Виктор, сканируя лицо будущей тёщи. – И ведь дочка-то поди такая же будет в старости. Да... попал по глупости. Лучше бы на заводском складе лежал. Целее бы был".
— Ладно, доченька. Коли так получилось, то давай-ка отметим мы это дело. Электроника своего в сельпо отправь, а мы пока салатик нарежем, да картошки отварим.
Через полчаса стол был накрыт. Наши герои поднимали рюмки за знакомство.
— Ты смотри у меня, — сжав руку в кулак, сказала захмелевшая женщина. — Таньку обидишь, я тебя лес валить отправлю. Таня — девка хрупкая, ранимая.
"Ранимая? — думал Виктор, глядя в мутные глаза будущей тёщи. — Да это же настоящий бульдозер, а не женщина. Ой, чувствую, что мой искусственный интеллект на пределе. Ну как такое можно переварить?"
Застолье происходило мирно. Когда бутылочка кончилась, Виктора отправили за второй. В конце мама захмелела и схватилась за лопату. Она бегала по двору за Виктором и кричала, что не отдаст доченьку. Потом грозилась, что вырвет из него центральную микросхему и спалит её в банной печке. И что-то там ещё про захват машинами человечества. Когда обессиленная женщина завалилась на траву и захрапела, Виктор присел на берёзовый чурбак.
"Нет, они никогда не примут нас в свою семью, — думал мужчина-андроид, наблюдая за тем, как заходит солнце. — Мы не станем людьми".
* * *
Утром Прасковья Владимировна, так звали будущую тёщу Виктора, улыбалась и вела себя прилично.
— Давай, Витенька, ешь, — приговаривала она, гладя его по голове. — Я вот пирожков с груздочками напекла, чайку заварила.
"Страшная женщина, — думал Виктор, пережёвывая пирожок искусственными челюстями. — Вчера хотела убить, а сегодня прям сама милота. В моих алгоритмах нет ответа на такие перемены в поведении".
— А кто старое помянет, тому глаз вон, — сказала Прасковья. — Ешь, Витенька. Ешь, милок.
— Ну мама, — нервничала Татьяна. — Витя же не инвалид. Он и сам всё может сделать. Ты забыла, что он робот?
"А всё же хорошо вот так посидеть, — думал Виктор, поглядывая на женщин. — Без драк, без скандалов. Чисто по-человечески".
День подошёл к концу, и Прасковья Владимировна, собрав сумки, отправилась на остановку, чтобы попасть в свою деревню.
* * *
— Ты знаешь, мама, — сказала Татьяна в трубку телефона, склонившись над морковной грядой. — Какой-то он всё же не такой. Уж слишком покладистый и добрый.
Виктор сидел в деревянном сортире и слышал каждое слово Татьяны. По силиконовой щеке покатилась искусственная слеза.
— Пожалуй, сдам его в сельпо, пока не прошло 14 дней со дня покупки, и привезу из райцентра вариант поинтересней. Девчонки с фермы, говорят, что в универмаге на Гагарина можно новую модель прикупить.
"Не такой? — подумал Виктор. — Она так говорит, как будто я вещь и меня можно просто обменять. Впрочем, права Танька. Я действительно вещь, а она человек".
Виктор пнул деревянную дверь сортира и выскочил наружу.
— Витька! — воскликнула Татьяна. — Я же тебя в сельпо по хлеб отправила.
— Бессердечная, — сказал дрожащим голосом мужчина-робот. — А я ведь поверил тебе. Думал, у тебя намерения серьёзные.
Он толкнул плечом калитку и вырвался за ограду.
— Витенька! — кричала Татьяна вслед убегающему роботу. — Вернись, Витенька!
Робот бежал по центральной улице и думал, что люди жестоки. Мчался словно псих, которому удалось покинуть территорию лечебницы.
Виктор на ходу посмотрел в сети, где находится сельпо. Нужно было преодолеть восемьсот метров по прямой, чтобы попасть в магазин. Через минуту он увидел ржавую вывеску и остановился, чтобы перевести дух. Батареи была сильно разряжена.
— Верните меня назад! — закричал Виктор, ворвавшись в торговый зал магазина. — На фабрику. На склад. Да куда угодно верните. Я не хочу быть человеком.
Вдоль прилавка стояли бабульки с авоськами. На весах лежал кусок варёной колбасы. Пышногрудая продавщица
Петровна смотрела на Виктора невозмутимым взглядом.
— Мужчина, разве вы не видите, что я занята? И у нас тут, вообще-то, очередь.
Виктор, поразмыслив секунду-другую, встал в самый хвост и принялся ждать. Любопытные старушки то и дело поворачивали свои головы, облачённые в пёстрые платки, чтобы воочию разглядеть наглеца. Очередь двигалась медленно, потому как каждая пенсионерка считала своим долгом рассказать о погоде или про то, что сегодня показывали по первому. Наконец, когда старушки покинули магазин, продавщица обратилась к Виктору: — Мужчина, что вы хотели вернуть?
— Себя, милая женщина! Себя я хотел вернуть. Не желаю становиться человеком.
— У вас чек кассовый имеется?
— Нет у меня ничего, кроме горя и непонимания.
— Ну, тогда приходите в следующий раз.
— Я больше так не могу! — воскликнул Витя и выскочил в дверь.
Он бежал по щебёнчатой дороге не оглядываясь. Искусственные слёзы текли по искусственным щекам.
"Мой электронный разум неспособен это понять. Люди слишком жестоки".
Он бежал, и ему не хотелось останавливаться, хотелось просто бежать и не думать ни о чём. Внезапно Витя увидел, как по деревне несётся старенький жигуль, а на дорожном полотне сидит ребёнок.
"Сшибёт, гад такой!"
В последний момент робот бросился под колёса и успел схватить ребёнка. От удара Виктора отбросило, на мгновение пропало электронное сознание. Когда мужчина-андроид пришёл в себя, то увидел искреннюю детскую улыбку. Малыш сидел на груди и тыкал пальчиком в лицо своего спасителя.
— Ты живой! Я здорово испугался за тебя, дружок.
Одежда Виктора была порвана, а из правой руки торчала стальная кость.
— И всё же я хочу стать человеком, — произнёс мужчина-андроид, увидев очаровательную улыбку. — Знаешь, твоё довольное личико, дружок, стоит того, чтобы жить.
Через минуту вокруг собрались люди. Кто-то кричал, что нужно срочно вызвать скорую. Кто-то снимал всё на телефон.
— Настоящий герой! — раздался
Вы прям настоящую рецензию написали. Приятно получить такой классный комментарий. Значит, я не зря работал над рассказом.