Легенда двадцать пятая. Тот, Кто Не Называет Своё Имя

На краю всего.
Где нет земли.
Где нет неба.
Где даже тени не откуда взяться.

Там, где кончается всё, что знают люди, двое странников стояли перед вратами, сделанными из времени.

Дикий Ден — с бочонком виски за спиной, с бородой, полной пыли.
Одноглазый Гарри — с кольтом на бедре и взглядом, который видит то, чего не должны видеть даже ангелы.

Врата раскрылись не от прикосновения.
Не от заклинания.
А от вопроса.

— Зачем вы пришли? — прозвучало в воздухе, будто само пространство говорило.
— Поговорить, — ответил Гарри.
— О чём? — спросил голос, и этот вопрос эхом разнёсся по вечности.
— О том, зачем ты нас создал, если знал, что мы будем страдать.

И тогда они вошли.

Пространство было белым.
Но не просто белым.
Белым так, как будто кто-то стёр все цвета, чтобы скрыть правду жизни.

В центре этого мира — не трон, не облик, не фигура.

Просто присутствие.

Оно не имело лица.
Не имело пола.
Не имело возраста.

Но оно было.

— Вы пришли, — сказало оно, не открывая рта. — Я вас ждал.
— Ты не должен был ждать, — ответил Гарри. — Ты же всё знал.
— Да, — сказало Присутствие. — Но знание не делает встречу менее важной.

Ден фыркнул:

— Ладно, если это Бог, я разочарован. Я думал, будет больше света. Или хотя бы стул.

Присутствие улыбнулось. Не губами. Самим пространством.

— Я не тот, кем вы меня считали. Я не создаю законы. Я не решаю судьбы. Я просто... есть.
— Тогда зачем мы здесь? — спросил Гарри.
— Потому что вы стали теми, кто может задавать вопросы, которые никто не осмеливается задать.

— Почему люди страдают? — начал Гарри.
— Потому что они чувствуют, — ответил Бог.
— Почему любовь причиняет боль?
— Потому что она настоящая.
— Почему зло существует?
— Потому что вы называете его злом. А оно просто… другая сторона жизни.
— Почему ты не вмешиваешься?

Бог замолчал.
На мгновение показалось, что он вздохнул.

— Я не могу быть справедливым, не нарушая свободы.
Я не могу быть милосердным, не лишая выбора.
Я не могу быть всем сразу.
Поэтому я просто слушаю. Смотрю. Иногда помогаю. Редко вмешиваюсь.

— А мы? — спросил Ден. — Мы для тебя кто?

— Вы — те, кто стоит между.
Вы — хранители границы.
Вы — те, кто пьёт правду и не теряет себя.
Вы — мои ошибки.
И мои надежды.

Ден достал бочонок.

— У нас есть напиток, — сказал он. — Он особенный. Он показывает людям их истинную суть.
— Я знаю его вкус, — ответил Бог. — Я сам немного добавил в него, когда первый человек нашёл рожь.
— Тогда попробуй ещё раз, — предложил Гарри. — Только теперь — как один из нас.

Бог принял стакан.
Сделал глоток.
И замер.

Его присутствие дрогнуло.
Пространство затряслось.
Цвета начали возвращаться.

Он видел:

Как первый человек поднял камень и понял: он может строить.
Как женщина заплакала, потеряв ребёнка, но продолжила жить.
Как война начиналась ради идеи, а заканчивалась лишь кровью.
Что любовь могла быть сильнее смерти.
Что одиночество — часть человеческой души.
Как два человека, идущие через мир, пытались найти смысл, пытаясь спасти тех, кого нельзя было спасти.
Как они пили, чтобы забыть, но всегда помнили.
Как они смеялись, чтобы не плакать.
Как они стреляли, чтобы защитить.
Что они были живыми.

Когда Бог открыл глаза, они были другими.

Чуть более человечными.

— Это… очень странное чувство, — сказал он. — Быть собой и при этом чувствовать других.
— Таково бремя бытия, — ответил Гарри.


— Я хочу сделать вам предложение, — сказал Бог.
— Что, прямо так и сейчас? — спросил Ден.
— Я даю вам право выбирать.
Выбирать, кому жить.
Выбирать, кому умирать.
Выбирать, кому помнить.
Выбирать, кому забыть.

— И зачем нам это? — спросил Гарри.

— Потому что вы стали больше, чем люди.
Вы стали легендой.
А легенда — это почти бессмертие.

— Мы не хотим власти, — сказал Ден. — Мы просто хотим жить так, как можем.
— Тогда примите другой дар.

Бог протянул руку.
Не физическую.
Просто руку.

— Живите.
Пейте.
Стреляйте.
Спасайте.
Проигрывайте.
Побеждайте.
Забывайте.
Помните.
Но знайте: вы не одни.
Вы всегда были частью чего-то большего.

Когда они вышли обратно в мир, солнце садилось.

Как будто никуда не уходили.

— Ну что, — сказал Ден, делая глоток. — Теперь мы официально друзья Бога?
— Не уверен, что Он это признает, — ответил Гарри. — Но, возможно, теперь мы ему ближе, чем раньше.
— А ты веришь ему?
— Не полностью. Но достаточно, чтобы продолжить путь.

Они сели у костра, как всегда.
Рассказывали истории.
Пили.
Смеялись.
И знали одну истину:

Никто не знает всего.
Но каждый может попытаться.