«Дурь»
1
Камень лежит у дороги.
Не так чтобы огромный валун, а маленький такой камушек, в руку удобно взять,
постучать по чему-нибудь, или в птицу кинуть,
в собачку швырнуть.
А то, переполнится душа дурью – взять, да запустить куда подалее, да со всей силой, да от всей широты души,
что бы в плече хрустнуло, а потом три дня ныло.
Ого-го! Да, раз-три туда ять твою в дышло.
Одно слово – удобный камушек.
По виду родственник морской гальки.
Только чуть крупнее.
Не долизала его морская волна.
Не доломали бурные волны.
И валяется тут переросток.
Что за бесовская сила принесла его сюда?
Вот лежит он среди невзрачного, но крайне полезного щебня, один - одинёшинек, и бросается в глаза прохожим.
То мальчуган его подберёт,
а строгая мамаша заставит выкинуть.
То парочка влюблённых пройдёт мимо.
А влюблённый поднимет, повертит в ладони да, швырнёт посильнее камушек,
красуясь в глазах девичьих.
Вот так всё и шло бы,
да шло себе дальше,
и закинули бы камушек однажды в кусты,
что росли вдоль дороги,
и уже не увидел бы его никакой прохожий,
не поднял бы,
но…,
решила судьба поиграть в свои придурковатые игры.
Шёл, как то, мальчишка по дороге
Не то что бы полный олух, но вредный.
То колесо мотоциклу спустит, то гвоздиком машину царапнет, а тут совсем удумал – железки большие раскладывает перед поездом, на рельсах.
Бездельник - бездельником, шалопай - шалопаем.
Так вот:
шел этот занятный малыш по дороге,
а в руках ремешок,
что-то вроде пращи.
Увидел он наш камушек, приладил в пращу, раскрутил, да бросил.
И, надо сказать, бросок на редкость удачным получился.
Малец, даже, присвистнул.
Улетел камень куда-то далеко, за деревья, а мальчишка тут же и забыл про камушек, начал другой искать и снова раскручивать пращу, и снова запускать камень за камнем.
Да только, как на зло, не получалось более такого броска.
Занятие это мальчугана быстро утомило, бросил он всё
и пошел своей дорогой, по своим шалопайским делам.
«Баба Леся»
2
Баба, Леся Александровна,
так её все зовут,
не то что бы уж совсем старуха, а так женщина в возрасте.
Высокая, статная, черноволосая, весёлая была .
Да вдруг поседела, за пару ночей, а за две недели в старуху превратилась.
И не то, что бы совсем одинокая.
Да одна.
И почту ей не носят,
и телефон ей не звонит,
и телевизор она не смотрит.
Живёт в своём доме рядом с фабричной пятиэтажкой,
что у самой железной дороги стоит.
И как она там живёт, и можно ли назвать это жизнью?
Сядет на табуретку, руки крест- накрест на коленях сложит и сидит так часами.
А последнее время разговаривать стала вслух, сама с собой.
Сидит, сидит, да, вдруг, как рявкнет во весь голос:
- Да поругался бы ты, что ли, паразит. Что молчишь- то?…
И не спит.
Всю ночь не спит.
Ходит, ходит, ходит…
К утру опять на табурет присядет, поговорит, и, вроде как, заснёт.
А в кровать не ложится.
Встрепенётся вдруг, да заговорит:
- Пойду-ка я печь истоплю, да блинов приготовлю. Любите блины-то.
И солнце, уже встало. И отцу на работу скоро.
И опять сидит,
как неживая,
да в окно смотрит.
Так вот, в это самое окно и влетел камушек, пущенный по глупости малолетнего хулигана.
Стекло вдребезги.
А камушек упал на ковёр.
Старенький такой коврик, потоптанный, с залысинами в некоторых местах, совсем как у стареющего мужчинки.
Хлопнулся, значит, камушек на ковёр и лежит.
Тут баба Леся встрепенулась в очередной раз, вроде бы возвращаясь к реальности, смотрит на камушек, смотрит в окно;
встала, принесла веник, совок, стекляшки собрала, в мусор выкинула.
И глаза у неё, вдруг, засветились и щечки порозовели.
Тут заметила она камушек.
Подняла, вертела, вертела его в руке, пошла на кухню, сунула камушек в печь, разожгла огонь, дров подбросила и принялась, ни с того ни с сего, осуществлять свой план, как и обещала – блинов испечь.
А вот и чего бы это бабе камушек в печь совать?!
Да кто ж её знает, бабу- то.
Кто поймет, что в её голове происходит.
А то, что происходить там может уйма всякого – понять не каждому дано – трудно.
«История»
3
А что история – обычная история.
Да тебе тут каждый такую расскажет, да и не одну.
Болячек у каждого, одна больнее другой.
И не виноват никто, и отвечать некому.
Вроде и войны не было, а три новых кладбища, и все полные.
Вот тебе и вся история.
А Леся…
Леська, девка красивая была, хорошая, весёлая.
Смотришь на неё - глаз радуется.
Да и муж ей умный достался.
Девки вокруг него так и кружили.
А Леська пришла, взяла, захомутала, в раз.
И никому, моё, говорит - не дам.
Муж Леськин, парнем ещё на фабрику устроился, самостоятельный был.
На инженера выучился, стал начальником цеха.
И машину купили, и дом свой выстроил.
От фабрики- то им квартиру давали.
Да не захотела Леська.
Продали они квартиру.
Не хочу, говорит, в камнях жить.
Хочу свой дом, как у мамы.
Я сама из деревни.
А Леська - она городская.
Я работать на фабрику приехала, тут с Леськой и познакомились. Сдружились.
Ближе сестер друг другу были. Связало нас что-то.
Хороша семья была.
Уважали их люди.
Родила Леся двоих сыновей и дочь. Счастлива была….
И муж от неё ни на шаг. Довольный ходил.
Хорошо жили.
Да, что там, хорошо – как все.
А случилось вот что.
Муж Леськин, уже заместитель директора фабрики был.
И фабрика наша, кому-то стала нужна.
А то говорят, наоборот - не нужна стала.
Мешала кому-то. Разное говорят.
А как оно на самом деле - никто и не знает.
Да и какая разница.
И вот приехали забирать фабрику.
Людей понятно кого в отпуск, кого уволили.
Но тут мужики и встали против.
Не дадим банкротить.
Да и поехали всей гурьбой в лес, на полянку, с приезжими драться.
Старший сын у Лески, дерзкий был - весь отец.
Уж не знаю, что там у них вышло.
А дрались жутко.
И выстрелил кто-то разок, для острастки, да чтобы зверство немного унять.
Кто выстрелил – так и не узнали.
Да и не надо это было никому.
Один раз, говорят, только и стрельнули, и ни в кого не попали.
Ни в кого не попали, а вот Лесиному сыну попало, в грудь прямо и попало.
Крови, говорят, много было.
Мужики на руках его в больницу несли.
Врачевали старательно, а не судьба.
Через два дня умер.
Фабрику тогда отстояли.
А на будущий год её всё равно забрали, продали и закрыли.
Мужики потащили оттуда всё, что можно, да в металлолом сдали.
Жить - то надо.
Так и стоит теперь как склеп.
Окна – пустые глазницы.
А муж Леськин, как сына схоронил - так через неделю и сам умер – инфаркт.
Дочь, после похорон отца, уехала в столицу.
Хорошая девушка, вылитая Леська. Добрая такая.
А тут - как подменили.
Любила она отца.
Уехала и пропала.
Через пару лет объявилась, внука привезла, тут его оставила.
А сама опять уехала, за хорошей жизнью.
Звонила поначалу.
Говорила, стюардессой стала.
Да разве что от людей утаишь.
Поймали её там где-то, издевались, а потом продали, вот и вся стюардесса.
Проституткой сделали, да наркоманкой.
И младший, на неё глядя, тоже уехал.
Стихи писать стал.
Шалопутный он, младший то.
Так Леська одна и осталась.
И всё ждала что, приедут.
С мальцом ей веселее стало.
Надеждой только и жила, что вернутся дети.
Лесе ничего про дочь не говорили.
Жалели её. Все молчали.
Первое время, Леся часто сюда приходила, на скамеечку.
Все тут фабричные собирались, у пятиэтажки этой.
Зелено тут, тенёк, прохлада.
Летом – хорошо!
А из пятого подъезда мужик один, тоже фабричный, на баяне хорошо играет.
Вот соберётся народ, вынесет он баян, и играет.
Любую музыку играет.
Сидит народ, песни поёт - весело.
А кто посмелее, рюмочку выпьет - да плясать.
Вроде бы и беда уже не беда, когда так - все вместе.
Вот как то вечером собрались все.
А Леська то за кустами стояла. Только пришла. Не видели её.
Тут одна баба, вредная такая, рассказывала, да в красках, как в столицу ездила.
Завидовала она всегда Леське.
Вот, злорадствуя, и выложила, что про Леськину дочь узнала -
мол, продали её, родила она ещё девочку, что наркоманка, да что, ребёночка то в мусорный ящик кинула.
Леська как услышала – так ноги подкосились у неё. Еле в чувство привели.
С тех пор Леся сюда не приходила.
Всё с внуком занималась.
И у нас тогда много по ящикам младенцев то находили.
Девки, как с ума сошли.
Народ совсем звереть начал.
Злые все стали.
Телевизора насмотрелись, переругались - и уже не собирались больше.
А внучок у Леси сбежал.
Бродячие детишки появились.
Вот он с беспризорными познакомился и ушел из дому.
Тут видела я его не так давно. Волчонок настоящий.
Злой, дерзкий.
Железки какие-то с фабрики таскает, да под поезд кладёт.
А те, что постарше потом ножи из железок этих делают и продают.
В цене ныне ножи.
Вот так и живут.
Такая история.
Да что история.
Ты тут походи - так тебе любой десяток таких расскажет.
Правда, разговаривать люди перестали.
Не верят друг другу.
В глаза не смотрят.
И без вины вроде - а все виноваты.
«Баба Леся»
4
Напекла Леся блинов, укрыла их полотенцем.
Выгребла золу из печи, и угли, и камушек этот, что в печь положила.
Вынесла в мусорный бак.
А что бы не загорелось что, принесла ведро воды и вылила сверху.
Холодная вода попала на камушек - а он и раскололся надвое.
Ровно так - на две половинки.
Леся постелила скатерть свежую, накрыла на стол, блины разложила.
Разрумянилась, в глазах огонёк скачет.
Телевизор включила.
Да всё это шустро так, сноровисто. В новое платье переоделась,
Волосы зачесала.
А с губ улыбка не слетает.
Ой, как давно её такой не видели. Помолодела, лет на двадцать.
Да и то верно, что же это молодой бабе старухой то ходить.
Приосанилась, решила, что пора звать всех к столу.
Призадумалась ещё о чём - то, осмотрела пристально комнату, и, убедившись, что всё хорошо, пошла
звать к обеду.
В дверях ещё раз остановилась. Постояла. Оглянулась на стол, оглядела комнату,
и что-то, вдруг, пропал огонёк в её глазах.
Словно забыла что.
Потом полезла на чердак -
и там повесилась.
"Камушек"
5
А камушек так и лежал в мусорном баке, расколовшись на две половинки.
Тут вдруг одна половина говорит другой:
- Как я жил, а? Как я жил.
То влюблённый меня поднимет, то мальчишка какой.
Кошки, собаки, птички там разные боялись меня.
Я же летал!
А как я летал! На раз окно прошибал. И стекло вдребезги.
А на каких коврах я лежал! Почти персидские.
Вот это жизнь! Вот это огонь!
Вот это полёт!
Да, я бы так в космос полететь мог. Я же и в огне, и в воде побывал.
А всё ты.
Всё из-за тебя.
В единстве сила!
Лежи вот теперь в мусорной куче.
- Ой, ой, ой, ой – отвечала вторая половина. – Летал он. И куда это ты летал.
Да, что ты без
