Эпиграф
Уважаемые читатели, в связи с действующим запретом на распространение непроверенной информации, и чтобы не попасть под санкции, я вынужден изложить своё сообщение в форме литературного рассказа. Всё изложенное ниже — художественная интерпретация событий, произошедших в Кыргызстане на озере Иссык-Куль.
С вами Джаркин Абылгазиев, корреспондент независимого интернет-издания «Сенсация 24/7».
Глава 1: Репортаж Джаркина. Исчезновение на Иссык-Куле
Утро. Камера медленно плывёт над гладью озера. Туман стелется по воде, будто озеро решило скрыть свои секреты под вуалью. За кадром звучит голос.
— Иссык-Куль. Жемчужина Кыргызстана. Озеро, где даже ветер шепчет на трёх языках, а чайки, кажется, знают больше, чем местные следователи. За последнюю неделю здесь исчезли четверо человек. Совсем. Без следа. И если вы думаете, что это начало дешёвого триллера, вы не правы. Это не кино. Это репортаж.
Переход к кадру: корреспондент Джаркин Абылгазиев стоит у припаркованной машины. На заднем сидении бутылка спиртного, два пластиковых стаканчика. Один с губной помадой.
— Первый случай. Мужчина, 32 года. Позитивный, жизнерадостный, не склонный к суициду. Поехал на озеро, возможно, с неустановленной дамой. Машина цела. Ключи в замке. Алкоголь начат. Жена дома, с детьми, и, как выяснилось, не пьёт. А сам мужчина исчез. Ни тела, ни одежды, ни даже драматической записки. Только стакан с губной помадой, как последний штрих в натюрморте бытового абсурда.
Камера едет вдоль берега. Переход ко второму месту.
— Второй случай. Семейная пара. 61 и 56 лет. Отдыхали у воды. Машина на месте. А людей нет. Ни намёка на то, что они были здесь. Только тишина, такая плотная, что её можно резать ножом. Следователь говорит: «Наверное, пошли купаться и не вернулись». А я думаю: может, кто-то решил подарить им вечный отпуск, без суеты, без будильников, только тишина и вода.
Камера приближается к третьему месту. Художественная сцена: мольберт, холст, карандашный набросок, тапочки. Всё на месте. Кроме самой художницы.
— Третий случай. Женщина-художница, 43 года. Приехала творить. Остались: тренога, палитра, набросок озера. И странный объект на рисунке — не то мачта, не то голова лошади. Спасатели прочесали всё. Ничего. Ни мачты, ни головы лошади, ни художницы.
Крупный план на рваный кусок шёлковой ткани, испачканный красным. Камера медленно приближается.
— На песке кусочек ткани. Родственники говорят, что это её блузка. Эксперты утверждают, что это кровь. Я думаю: это уже слишком. И всё это между мольбертом и водой. Кто-то решил, что искусство должно быть жертвенным? Или просто не любит карандашную технику?
Камера отъезжает. Джаркин ложится в гигантский след на песке.
— А вот и следы. Почти два метра длиной. Я, Джаркин Абылгазиев, ростом 1.76, помещаюсь в один из них. Следователь говорит: «Возможно, просто дети баловались». Я говорю: «Если это дети, то они явно питаются протеином и древними легендами». Потому что следы ведут обратно в воду.
Камера медленно обводит берег. За озером горы, затянутые лёгкой дымкой, будто сами облака решили отдохнуть на их плечах.
— Ещё есть одна деталь, которую нельзя игнорировать. Все случаи в разных местах. Машина с алкоголем в районе Каджи-Сая. Пожилая пара ближе к Чолпон-Ате. А художница — вообще в двадцати километрах в другую сторону, у мыса Тору-Айгыр. Это не одна локация, а круг охвата. И если кто-то думает, что это дело рук одного злодея, то либо у него есть катер, либо крылья. Товарищи, не стоит совмещать алкоголь с купанием! Озеро красиво, но коварно. Статистика у воды безжалостна. Иногда трагедия начинается не с мифов, а с пластикового стаканчика.
Камера поднимается над озером. Тишина. Голос за кадром становится тише.
— За неделю четыре исчезновения. Ни тел, ни объяснений. Только озеро, которое молчит. А я тот, кто пытается услышать тишину и рассказать, что в ней скрыто. Это был Джаркин Абылгазиев. Независимый корреспондент. И, возможно, будущий персонаж четвёртого случая.
Затемнение. Звук плеска воды.
Жду продолжения!
