*
Она весь день стояла на перроне. Зачем? Не знала и сама. Даже, не догадывалась! А тем временем, началась Зима.
Любовь - имя девушки, казалось, было соткано из инея и ожидания. Ее пальто, цвета глубокого синего вечера, мягко обнимало тонкий стан, который заканчивался длинными, стройными ногами.
Старенький, дырявый капрон не грел, а напротив, ещё больше холодил промежность. Девушке хотелось умереть, правда, вариант Анны Карениной в голову не приходил.
Снег, словно мягкая перина, укрывал перрон, преображая серый вокзал в сказочное царство. В этом белоснежном спокойствии, среди редких пассажиров, Любовь напоминала статую из городского парка .
Иногда пропахший креозотом стрелочник Василий стряхивал с неё снег. Делал это он нежно, словно разглаживая бюст и зад застывшей но непокорённой.
Пробегавшие мимо пассажиры, старались «на дорожку» потереть её забронзовевшую от холода руку. И всё же, некоторые пытались подкормить и подпоить стоялицу. Еду и питьё она принимала, но кушала ночью.
Пропахший креозотом стрелочник Василий не раз предлагал девушке погреться у него в сторожке, но всё было марно…
Она не замечала никого… Её лицо, обрамленное вязаной шапочкой из ощипанной перепёлки, было повернуто в сторону прибытия поездов. Глаза, цвета промёрзшей озерной глади, были прикованы к бесконечной ленте рельсов, теряющейся в призрачной дымке. Из этой самой дымки должен был появиться тот, который обещал вернуться…
Пропахший креозотом стрелочник Василий договорился с администрацией вокзала высадить по весне вокруг девушки цветы. Администрация вокзала не возражала…
А где-то там, в дикой, непроходимой тайге, где Зима расписала дебри такими красками, которые не подвластны, даже, кисти гения, где серебристые узоры инея на ветвях и глубокие синие тени на снегу, говорят о великой тайне любви, стоит, ясное дело, заброшенная изба… И стоит она не просто так, а стоит на берегу глубокой реки, среди осин и кедрача, под гнездом сдохшего Грача, портрет которого у изголовья. На столе пустые консервные банки, бутылки из-под портвейна... Рядом перемёрзшие тюбики с краской, погрызанные кисти и поломанный мольберт, на котором закреплён грязный холст с размашистой надписью: «Прости, уехал к Хатико. Твой Эдик…»
Но девушка никогда не узнает этого… В уютном пространстве сторожки, где царит тишина и покой, где время словно замерло, она нежится в тёплой постели, ощущая на себе заботливое дыхание своего любимого, пропахшего креозотом стрелочника Василия...
*
ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ
*
эх...
Однако, даже на этом примере лего определить где чьё.
Вопрос, надо ли это? В спорте с допингом и то сделать ничего не могут.
После Андрея Кроткова, Алежа Катои, Сергея Крюкова... редакторов я здесь не видел. Здесь "члены ДНД", которых любой графоман может послать и забанить.
Моим текстам давно не нужен интернет. Мне не надо прыгать по сайтам, мои книги на руках у читателей.
В ювелирном деле тоже есть ювелиры, а есть монтировщики. Есть ручная работа, а есть литьё...
Вот и решайте с кем вы хотите остаться. Думать надо сейчас, потому что завтра вы уже ничего сделать не сможете.
(ТОЧКА)