Чужой среди своих 2.

Австрийский естествоиспытатель Грегор Мендель, проводя многочисленные опыты над таким маленьким, казалось бы, растением, как горох, сформулировал три важнейших закона наследственности, благодаря которым его имя стоит в плеяде учёных, внёсших весомый вклад в развитие генетики. Подобно великому биологу я, изучая, насколько пагубно влияет наделение даже крохотной доли власти на человека, решил рассмотреть ещё один вид неуставных взаимоотношений в армии, который, в свою очередь, широко распространён в подростковой среде. И речь здесь пойдёт, как вы могли догадаться, о систематических издевательствах группой лиц над одним, скажем так, юродивом солдатом, за которым закрепилось насмешливое прозвище «Андрюша», как бы намекающее на то, что объект травли является прототипом известного героя сказок. Впрочем, надо признать, что так называемый Андрюша был не единственным человеком в нашей роте, который выделялся среди сослуживцев. Помимо него был ещё однофамилец главного героя толстовского рассказа «Кавказский пленник», который, в отличие от бравого солдата, сражавшегося с горцами, имел психические отклонения, выражавшиеся в виде слёз по пустякам. Так, например, сослуживцы (те самые, которые терроризировали вышеупомянутого Андрюшу), увидев, что он, как говорится, втихаря хомячит украденные из столовой печеньки, отобрали у него их и выбросили в помойное ведро, доведя тем самым паренька чуть ли не до суицида. Да, как бы странно ни звучало, но на этой почве он решился выпить хлорные таблетки, которые используются дневальными в целях дезинфекции общественного туалета. После этого инцидента руководство части, обеспокившись как за его жизнь, так и за жизнь остальных военнослужащих, заставило его пройти психологическое тестирование, по результатам которого ему бы выпал шанс комиссоваться. Правда, попытка досрочно уволиться с военной службы не увенчалась успехом; и он с остальными сослуживцами был распределён в боевую часть, служба в которой осталась для меня тайной, покрытой мраком. Что касается Андрюши, то он приковывал внимание обидчиков своей немного нестандартной внешностью, главными атрибутами которой являлись вытаращенные глаза и подозрительная улыбка, дававшие лицу выражение какого-то безумия. Полагаю, что эти отличительные черты должны навести читателя на мысль, что в военкоматах поверхностно проводят медицинское освидетельствование, ставя под угрозу всех: и самого призывника, и его будущих товарищей по службе, включая командиров. Несмотря на то, что поначалу к Андрею никто с особым презрением не относился, в его адрес всё равно летели сдавленные смешки, которые в дальнейшем превратились в конкретные издёвки: так, двое писарей, возглавляемых «мазаным» солдатом, работавшим у замполита, помимо того, что неустанно вешали ярлыки, стали воровать его личные вещи, провоцируя свою жертву размахивать руками и что-то неразборчиво кричать. Причём бешеная ругань, которая лилась от Андрея словно водопадом, ещё больше подстрекала их глумиться, когда наконец не вмешались сержанты, в частности, антогонист первой части этой дилогии, младший сержант Мырзыханов, сидевший в комнате для хранения оружия. Услышав сквозь протяжный звук сигнализации раздавшиеся крики, младший сержант, открыв дверь КХО, спросил полуудивлённо и полуразгневанно:
— Какой придурок так разорался?!
Не получив вразумительного ответа от одного из инициаторов конфликта, он, можно сказать, силой затащил его к себе в КХО для воспитательной беседы. Стоит отметить, что воспитательные беседы также проводил сержант Щенников, который был одним из самых дисциплинированных и ответственных контрактников во всей одиннадцатой роте. Он-то и пытался донести до своих подопечных, что не пристало им ущемлять права сослуживцев, пользуясь своим привилегированным положением. Правда, привилегированным оно было лишь в кавычках, так как писари, хоть и имея какой-то вес в роте, служат на равных правах с другими солдатами. Увы, прежде они не понимали этого и, отталкиваясь от своей должности, которая обязывала находиться в канцелярии, где обычно сидели сержанты, они вдруг возомнили себя приспешниками сержантов. И, словно подражая своим кумирам, львиная доля которых злоупотребляла властью, они решили, что им тоже дозволено измываться над морально слабыми людьми. Однако, когда издевательства достигли пика, добросовестные сержанты, которых, увы, с гулькин нос, стали активно пресекать любые проявления неуставных отношений. Таким образом, типичная история про буллинг закончилась вполне благополучно, даже несмотря на то, что Андрею пришлось хлебнуть лиха. Отмечу, что Андрей, устав терпеть издевательства, мог либо покончить с собой, либо же убить, причём заслуженно, своих обидчиков. Поэтому я призываю читателя, ознакомившегося с этой поистине горькой историей, думать о последствиях своих поступков.