Произведение «Армейская школа жизни для домашних мальчиков» автора Рассказчик Сергей

Фёдора бил его сослуживец, так называемый «дед» – солдат, старший по призыву на год. Бил он его жестоко и методично: сначала несколько ударов в грудь, а затем в лицо, желательно до крови из носа. Так всегда заканчивалось избиение. Фёдор терпел, ибо понимал: любое его движение, направленное на самозащиту, будет истолковано как агрессия по отношению к старшему призыву, и тогда достанется всему его призыву. Ну вот, и удар в нос – кровь потекла рекой.
– Иди умойся, – пренебрежительно сказал старослужащий и пнул его ногой. Фёдор пошёл в умывальную комнату с запрокинутой головой. Там был дежурный, увидев Федю, сказал:
– Ну что, опять Ромка?
Фёдор только кивнул и стал смывать кровь с лица. Эти экзекуции Ромка с ним проводил время от времени, и Фёдор знал и понимал их причину. А причина была до банальности проста. Когда в их роте произошла буза, то есть солдаты отказались выполнить приказ ротного командира лечь на траву сразу после прошедшего дождя и ползти по-пластунски. Ротный стал искать виновных в этом инциденте и начал не с себя, а с солдат. Ему в тот злополучный день не нравилось всё: и как солдаты ходят, и как поют. После обеда рота из столовой возвращалась в казарму всегда с песней, а тут, как назло, на обед была картошка, да не простая, а из сушёного картофеля. Есть её солдаты не хотели, и настроения такой обед не прибавил. Песня была под стать обеду, и ротного это взбесило. Он вывел свою роту на стадион и скомандовал:
– Лечь!
Молодые дёрнулись выполнить команду, а «старики» не позволили. Они не то, чтобы не хотели подчиняться, они не хотели потом чистить шинели и стирать брюки. Да и издеваться над собой не позволили. Так они и стояли в строю несмотря на то, что ротный без конца отдавал приказы – лечь. Увидев это, комбат подозвал ротного и увёл его с собой, а вести роту он поручил их старшине. Всё бы так и закончилось, но это для тех, кто не знал характера их ротного командира. Тот в военном училище служил в спорт роте, всегда был лучшим в своем виде спорта, отличник и дисциплинированный курсант. В их части он первым из молодых лейтенантов получил должность ротного командира. На следующий день в парке ротный подошел к Фёдору и задал вопрос:
– Рядовой Никодимов, а кто из старослужащих помешал вам выполнить мой приказ?
И пристально посмотрел Фёдору в глаза. Фёдор, не ожидая такого подвоха, онемел. А ротный продолжил:
– Наверное, Бадретдинов?
Фёдор опустил глаза и ничего не сказал. Он просто молча стоял как столб.
– Ну ладно, идите, Никодимов.
На следующий день Бадретдинова вызвал к себе ротный и битый час его воспитывал и какими только карами ему не угрожал. Когда тот вернулся, то вечером после отбоя молодым солдатам устроили «воспитательную» работу. Гоняли всех без исключения, и Фёдор осознал, что в этом виноват только он. Надо было не молчать, а отрицать. Ротный его молчание принял за знак согласия. "Ну в следующий раз при разговоре с ротным я всё буду отрицать", – подумал Фёдор и этот разговор состоялся, но Фёдор, поняв, что из него ротный делает доносчика, всё отрицал, но он не знал, что его ждёт впереди за это отрицание. Ротный, по сути своей, был человек злопамятный и мстил солдатам с помощью таких же солдат, используя для этого «старослужащих». В их роте были разные военнослужащие: добрые, злые, безразличные. Но Ромка среди них выделялся садистскими наклонностями. Если молодой солдат в чём-то провинился и это стало известно ему, то обязательно изобьёт, и изобьёт до крови. По всей видимости, до Ромки ротный довёл, кто их сдал, и дал все «права на воспитание» Фёдора. Федю вызвали ночью на разговор, где в начале предъявили, что он доносчик или стукач. Первый раз его Ромка избил в присутствии всех. Старики были довольны, а молодые в страхе отмалчивались. Дальше такое воспитание Фёдора практиковалось раз от раза по желанию Ромки.
Как-то раз, заступив в наряд по роте, Фёдор услышал разговор двух молодых солдат о том, что их ротный хранит у себя в кабинете письма от их родителей, и они читали, что про них писали ротному их родители. Фёдор, убирая кабинет ротного, на полке обнаружил стопку писем и, найдя письмо от своих родителей, быстро прочёл его. Одна строка сильно запомнилась ему – "Фёдор домашний мальчик". Так вот причина первого разговора с ротным. Тот решил, если мальчик из интеллигентной семьи, то почему бы его не сделать стукачом. Ему стало очень стыдно за простоту своих родителей. Нашли кому душу открывать.
В один из погожих осенних дней к ним в автопарк приехал ГАЗ-66, и из кабины выпрыгнул весёлый и кудрявый парень, водитель этого автомобиля. Одет тот был с иголочки, и видно по поведению, что старослужащий. Поздоровавшись, попросил ему помочь помыть машину. Фёдор по привычке взял шланг и вымыл его грузовик, а уже ночью в казарме над ним опять глумился Ромка. Бил и бил его жестоко и до крови. Но вдруг тот кудрявый водила встал с кровати и, подойдя к Ромке, задал ему вопрос:
– За что бьёшь?
Ромка остолбенел от неожиданности. Пнув Фёдора ногой, сказал:
– Иди пока.
Но кудрявый не отставал:
– За что бьёшь, спрашиваю?
– Давай завтра в автопарке поговорим.
Произнёс неуверенно Ромка. Завтра старослужащие собрались после обеда на мойке решать судьбу Феди. Что там было, молодым не сказали. Только после «сбора» к Фёдору подошёл кудрявый водила и сказал, глядя ему в глаза:
– Иди, больше тебя никто не тронет.
И Федя пошёл. Он даже спасибо кудрявому не сказал. За это он винит себя до сих пор. Уже отслужив полтора года, Фёдор всё узнал. Как ротный из злобы, что он не стал стукачом, буквально натравил на него Ромку. Зная садистские наклонности того, был уверен, что сломает этого «домашнего мальчика». И ждал, когда Фёдор придёт с жалобой к нему на Ромку. Но не дождался…
Фёдор после этого невзлюбил всех офицеров и, впоследствии, всегда относился к ним со скрытой ненавистью, но время как говориться лечит, и душу тоже.