Магазин на окраине

удивлен еще больше. Что-то соображает. Затем широко улыбается.

— Дурочка ты. Хорош реветь. И это неправда, что никому не нужная. Может, как раз наоборот. Может, нужная. Мне.

— Ага. Конечно. И все твои приколы… — ее плечи еще вздрагивают. Она всхлипывает и поднимает глаза.

— Может потому, что ты мне нужная. Поняла? Ну дурак я, прости. Не знал, как сказать. Я с детства такой… — Он опять дотрагивается до нее. — Теперь можешь надо мной смеяться.

— Ага. А потом что? — не понимает она, сбитая с толку.

— А потом, если не против, возьмем бутылку сухого, закроем магазин и выпьем под дождем. За мир. Лады?

— Прямо под дождем, что ли? — девушка пытается улыбнуться. Лицо ее покрасневшее. Щеки в слезах.

— Ну, это как хочешь. Можем куда-нибудь пойти.

Она хочет спросить куда, но не может — боится. Не может нарушить тишину, которая вдруг возникает. За нее говорят глаза. Блестящие, карие, робкие. Окно в ее душу. Там возникает блуждающий огонек, он разгорается, становится больше, и мужчина, стоящий напротив, кажется, все понимает, слова не нужны. Придвигается, облегченно вздыхает, гладит ее плечо.

— Романтика, блин.