Хроники планеты Тиле-Чпо

Пожилой седой хыткч лениво поскрёб когтями ухо, хлопнул себя им по спине и цикнул слюной вниз, в мутные желтоватые волны. Из глубины тотчас метнулась темная веретенообразная тень - зубастая пасть смачно проглотила плевок. Хыткч хмыкнул, потом потянулся, скрутил хобот колесом, распрямил его и вздохнул:
- Скучища! И есть охота…
Хыткч помоложе, с большими залысинами и морщинами на приплюснутом низком лбу, почесал основание хвоста и поддакнул:
- Ага!..
Он принялся выдувать хоботом соплю за соплёй и с интересом наблюдать, как подводное существо проворно подхватывает их и вновь скрывается в кислотных волнах.

Над горизонтом, в сиреневом мареве, огромным пульсирующим клубком повисло голубоватое солнце планеты Тиле-Чпо. День таял, как кусок ноздреватого камня мерлигора в кислых водах моря Штамеди, которое простиралось за линию горизонта, вздыхало и шипело пузырьками кислоты умиротворяюще и сонно. Лёгкий бриз доносил запахи гнили с болот великих лесов Кмаа… Чуть розоватые, прозрачные листья деревьев пту-пти, соприкасаясь, издавали то лёгкий стеклянный звон, то нежный, чуть слышный хруст. Звенели надсадно и тонко маленькие шестикрылые крукли… Идиллия, да и только!
Период магнитных вихрей был ещё где-то далеко впереди и в этот мирный, благоухающий вечер хыткчи наслаждались тишиной и покоем…

В поле их зрения попали два влюблённых нгаа, расположившиеся на ветке огромного дерева лиис. Рыжеволосая нгаа раскачивала ветку и смеялась, когда её серебристый кавалер пытался подобраться к ней поближе. Тот, теряя равновесие, цеплялся за ветку длинным гибким хвостом и обещал своей подружке разные ужасы - неустойчивое равновесие явно раздражало его, но смех подружки заводил не на шутку, и он снова и снова возобновлял попытку дотянутся до рыжеволосой. После десятка неудавшихся попыток, он вдруг издал удивлённое: «Бхо!» - и показал рукой за спину смешливой нгаа. Та резко обернулась и в то же мгновение серебристый схватил обманутую подружку за талию. Она в возмущении защебетала и стала отбиваться от его поцелуев, но серебристый прижал добычу к себе, взмахнув огромными перепончатыми крыльями, взмыл в небо и понёс её вглубь леса.

Хыткчи угрюмо проводили их взглядом. Брачные игры хыткчей были суровыми и непродолжительными. Встретив подходящую особь противоположного полу, хыткч бил даму хоботом по спине. Не то, что бы сильно, но довольно ощутимо. По силе удара избранница понимала, что желаема. И если намерения претендента на руку и сердце приветствовались, ему также отвешивалось хоботом по хребту. Если же форма его ушей, а главное - длина хобота не внушали любовного желания даме, она презрительно шлёпала ушами, дула в сторону неудачника воздухом и молча удалялась.

Хыткч помоложе угрюмо заметил:
- Смотреть противно…
Пожилой откликнулся:
- Ага! Вымереть-то всё никак не могут…

Дело в том, что нгаа оставалось совсем мало на планете Тиле-Чпо… Их мягкость, непротивление, неприспособленность к внешней агрессивной среде планеты и непростому нраву остальных её обитателей, делали их весьма уязвимыми. Великие леса Кмаа ещё защищали их мир от вторжения более сильных и агрессивных соседей - для остальных обитателей планеты, даже обладающих, как и нгаа крыльями, верхний ярус деревьев был недосягаем.

Цветы деревьев источали аромат, который на всех кроме нгаа в большой концентрации действовал парализующе. Смельчаки, пытавшиеся последовать за нгаа кверху, шлёпались к подножию деревьев со скрюченными конечностями. Через некоторое время двигательные функции возвращались к ним, но голова ещё долго оставалась тяжёлой, как плоды других чудесных деревьев дрим…

Высокие деревья лесов Кмаа укрывали нгаа, как от смертельного влияния магнитных вихрей эсбри, смягчая их действие собственными положительными полями, так и спасая нгаа в недрах огромных дупел, давая кров, тепло и пищу, в виде душистых плодов и влаги, собираемой ими с широких листьев, обладающей необыкновенными свойствами. Напиток, который готовили нгаа из этой влаги, давал им погружение в мир грёз и тонких чувств.

Нгаа, под его действием могли общаться с любыми существами Тёмной Вселенной, видеть будущее и даже принимать послания высших существ Светлой Вселенной. Но именно воздействие этого напитка делало их такими слабыми и ранимыми, внушая нгаа великое чувство вселенской любви и гармонии. Часто нгаа становились жертвами злобных карликов нурвстов из Пещерного Мира. Отсутствие света, злобный нрав и поклонение страшной богине Тна, изображаемой сплетённой в клубок, золотой двухголовой змеёй, сделали курвстов беспощадными убийцами...

Пожилой хыткч, взглянув на ковыряющего в хоботе длинным изогнутым когтем хыткча помоложе, спросил:
- Как торговля?
Тот, не прекращая своего занятия, вздохнул:
- Хреновато… за сырьё приходится выкладывать на 30 бинедов больше, чем в прошлую луну,
наемные работники недовольны платой, а покупателей – крукль напел… Кому нынче нужны иллюминаторы… Вхэды перебираются на берег…корабли от кислоты и двадцати лун не живут…

- Мда… сказал пожилой… моя практика тоже оставляет желать лучшего… на лечение каждого курвста приходится тратить всё больше и больше времени и сил… иногда мне кажется, что это они лечат меня… Сны стали снится…страшные, тёмные… Вчера привиделось, что ползёт на меня двуглавая Тна, разинув пасти, проснулся с мокрыми ушами…

- Хреновато… - снова сказал лысый хыткч и дунул соплёй в воду. И опять из глубины поднялся тёмный силуэт и утилизировал соплю смачно сглотнув…

- Слушай, - поморщился пожилой, - тебе не надоело?

- А что делать-то?.. – тот, что помоложе, из-под руки взглянул в сторону берега, - Только не это!

Седой хыткч повернулся. Прямо на них, хлопая уродливыми кожистыми крыльями, летела старая голенастая курвчи. Её длинная шея вертелась в поисках удобной посадки и собеседников. Курвчи были существами коллективными, причём их тянуло к общению не только со своими сородичами. Будучи тщеславными, они любили хвалиться как своими достоинствами и достижениями, так и недостатками и даже пороками!… При этом все курвчи до единого слагали длинные, заунывные баллады, обличающие пороки вся и всех, и страшно любили распевать их при любом скоплении жителей планеты. Отвязаться от курвчи было непросто – при всем самолюбовании и горделивости это были существа с тяжёлым, непростым нравом, непредсказуемые и мрачные. Поэтому не удивительно, что хыткчи, чертыхнувшись, решили было убраться от греха в ближайшие заросли пту-пти. Но не успели…

Сложив крылья на спине, курвчи уселась прямо перед ними на замшелом трухлявом пне, закинув ногу на ногу, и грозно скрестила руки на груди:

- Куда это вы рванули, носатые? – она сурово сдвинула брови.

- Да вот, подхарчиться пора, - пожилой сорвал хоботом с ветки плод и стал усердно и демонстративно жевать его. Тот, что помоложе, поспешно последовал его примеру.

Курвчи достала из-за левого уха свиток, испещренный письменами и заунывным голосом начала читать:

«…Из общего пробившись хора,
Звучит курвчи победный глас.
Благоухающие горы
Дерьма и это всё для вас,
О, сволочи, подонки, гады!
Никто понять не может, жуть!
Трезубец золотой горбатый
В зады вам толстые воткнуть!..»

Курвчи азартно взмахивала рукой. Хыткчи, скривившись, словно медовые плоды дерева лиис были кислыми и недозрелыми, изображая внимание, жевали и кивали головами в такт…

«…Все обижают, сплошь ушибы –
Мои сентенции, уймитесь,
Ведь мёртвого поднять смогли бы,
Миазмами не подавитесь!..
От недотраха ль этот пафос
Или иных каких трудов?
Я не готова эту пакость
Здесь обсуждать, помене слов…»

Пожилой хыткч облегчённо вздохнул, думая, что песнь старой курвчи близка к финалу, но не тут-то было!

«… Хлебайте сами свой сироп.
Для Вас я стала хуже мёбры?
А я ведь тихая и добрая…
Что ж, сохранить здоровье чтоб,
Не суйте сплетни и придумки
За истину на общий стол.
Так могут делать недоумки,
На Ваш я не взираю пол…»

Хыткч помоложе поперхнулся. Пожилой, не переставая жевать и кивать, постучал ему хоботом по спине…
Курвчи внезапно взмахнула крыльями и выбросила правую руку с кулаком вперёд:

«…Скажу, что Вы достали слишком.
Умнее Вас считала я
Куда Вам с этаким умишком…!»

Пожилой хыткч перестал жевать и застыл с отвисшей челюстью…

«…Что ни стишок, то западня…»

Хыткч помоложе пошкрябал лысеющую голову. Седой - сделал движение, как будто решил перебить, увлекшуюся декламацией курвчи, но хыткч помоложе, незаметно для той, пнул ногой приятеля.

«…Хоть с неохотою, но ладно,
Хоть не поймёте, всё равно...
Ведь Ваша жизнь не шоколадна,
Раз так и лезете в го*но…»

Курвчи резко опустила руку и вновь сложила крылья за спиной. Хыткчи затрубили, затопали и затрясли ушами. Курвчи польщённо зарделась, поклонилась, потом вообще - махнула на хыткчей рукой и промокнула черным кожистым пальцем выкатившуюся предательски слезу…
Хыткчи свернули было овации, но курвчи явно не собиралась улетать. Боясь, что сказительница возобновит чтения, приятели снова затрубили, захлопали и затопали. Наконец, удовлетворённая и растроганная старая курвчи, взмахнув крылами, отбыла.
Хыткчи облегчённо вздохнули. Пожилой спросил:
- Ты чего меня пнул?
Хыткч помоложе покрутил грязным, изогнутым когтем у виска:
- Ты чё, эту курвчи не знаешь? Иди-ка, останови, попробуй! В запале как начнёт сверху ронять, не отмоешься! Когда они злятся, у них производительность и скорострельность в разы увеличивается…
Пожилой покрутил головой:
- Вот ведь…
Хыткчи побрели к насиженному месту около воды. Вдруг в спину того и другого прилетело что-то увесистое. Хыткчи присели, обмерев, не решаясь обернуться. Но сверху послышался весёлый заливистый смех. Подняв головы, они увидели рыжую нгаа, беззаботно гуляющую по широкой ветке дерева лиис. В руке у неё были ещё два плода этого дерева. Хыткч помоложе погрозил ей кулаком, а пожилой, почесав себе хоботом спину, добродушно усмехнулся:
- Да пусть… Смешная…

Солнце, сменив цвет на фиолетовый, почти скрылось за линией горизонта… Тиле-Чпо опускалась в тёплые ладони бронзовой ночи. Из-за горных пиков Пещерного мира далеко-далеко на севере вставала зеленоватая мерцающая луна. К рыжеволосой нгаа прилетел ее серебристый друг - они сидели, свесивши ноги, на ветке дерева лиис, кусали по очереди один и тот же спелый плод, о чем-то тихо переговаривались и смеялись. Голубоватая кожа смешливой нгаа нежно светилась в наступающих сумерках…

Ароматы чудесных деревьев лесов Кмаа, закручиваясь туманными спиралями, плыли над поверхностью маленькой Тиле-Чпо: мягко обволакивали они прижавшихся друг к другу нежных смешливых нгаа, обступали сидящих в задумчивости у воды угрюмых хыткчей; проплывали над скрипящей усердно пером старой курвчи, расположившейся в уютном удобном гнезде где-то на вершине одного их пиков Пещерного Мира; настырно и беспардонно проникали в глубокие пещеры нурвствов, отчего у тех начинали слезиться их черные выпуклые глаза и чесаться крючковатые носы …

Море Штамеди пузырилось под действием бесконечных химических реакций, шипело и томно вздыхало; тёмные морские существа, то здесь, то там