Произведение «Бисура» автора Олег Шваб - Литературный сайт Fabulae (страница 2 из 2)

что сам вышел на свет. Его вина.
— Ты… ты в порядке? — это был единственный глупый вопрос, который смог выдавить мой онемевший мозг.
— Да, — ее шепот был похож на шелест. — И ты будешь в порядке.
Она коснулась пальцами моего виска. Ее прикосновение было подобно льду и огню одновременно. Пульсирующая боль в затылке отступила, ушла туда, откуда пришла. Смятение в мыслях улеглось, сменившись странным, всеобъемлющим спокойствием. Я смотрел на нее и понимал, что вижу не просто девушку.
— Что ты? — спросил я, и в голосе моем не было ни страха, лишь тихое, бездонное изумление перед этой иной, нечеловеческой реальностью, что приоткрылась мне.
Но она не ответила. Резко, почти порывисто, она приблизилась и коснулась губами моих губ. Ее поцелуй был вкусом дикого меда, хвои и далеких, забытых времен. Отталкивать ее не было ни мысли, ни желания. В этом поцелуе был ответ на все вопросы, который нельзя было выразить словами.
Внезапно послышался шум подъезжающей машины, и ослепительный свет фар ударил в лицо. Её тело съёжилось, и она, резко отстранившись от меня, метнулась на свое сиденье, как испуганная лань.
— Эй! В машине! Живые есть? — раздался грубоватый мужской оклик.
— Да… — голос мой звучал глухо и странно. — Мы… мы в порядке.
К двери подошел мужчина лет пятидесяти, за его спиной виднелась испуганное женское лицо.
— Мы? — переспросил он, светя мне в лицо фонариком, а затем переводя луч внутрь салона.
Я обернулся. Справа от меня никого не было. Задние сиденья тоже пустовали. Она исчезла бесшумно, мгновенно, словно ее и не было.
— Девушка… — начал я бессвязно. — Здесь только что…
Мужчина, снова посветил фонариком на пассажирское сиденье. И замер. Его спутница ахнула и прикрыла рот ладонью.
Я посмотрел туда же. На сиденье, где только что сидела девушка, лежала небольшая горстка странных монет. Они были не круглыми, а скорее слегка выпуклыми, неровными, словно чеканенными вручную, и отливали глухим, старым, желтоватым блеском. Я не сомневался ни секунды — это было золото. Древнее, чистое.
— Ильдар, китек инде! — испуганно, почти плача, прошептала женщина, с силой оттягивая его за рукав. — Уның ярҙамы кәрәкмәй. Бынайҙа Бисура йөрөгән...
Ильдар отшатнулся от машины, его лицо, освещенное фарами, стало серым, землистым. Он что-то беззвучно прошептал, и его пальцы сложились в немой мольбе, отстраняющем жесте — дуа.
Женщина, уже отступая к своей машине, метнула на меня испуганный взгляд и, словно выдавливая из себя последнее предупреждение, сказала на русском:
— Она тебя нашла... чтобы домой вернуться! Ей проводник нужен был... из мира живых! Не задерживайся тут!
Они вскочили в салон и буквально рванули с места, бросив меня наедине с тишиной, ночью и нежданным подарком.
Я остался сидеть в разбитой машине, касаясь ладонью прохладные, тяжелые монеты. И на сиденье, кроме монет, лежала небольшая, засохшая веточка пихты, перевязанная тонкой красной нитью. Боль ушла, осталась лишь легкая дымка воспоминаний и вкус ее поцелуя на губах. Я понимал, что старый мир, мир асфальта, скоростей и логики, треснул и развалился вдребезги, как лобовое стекло моей машины. И мне открылся другой — древний, дикий, полный тайн и неведомых сил. И меня это больше не пугало. Это манило, и я понял, что моя старая дорога кончилась здесь, у обочины, а новая — только начинается, уводя в ту самую тьму, что теперь сияла для меня как тысяча свечей.
И где-то там, в темноте хвойного леса мне почудился тихий, одобрительный смех, пахнущий медом и хвоей. И тихий, уже знакомый девичий голос прошептал:
— Сәубу, иркәм...