Удивительной магией обладают фильмы и передачи советского времени. Есть в них, на мой взгляд, уважение к человеку, к зрителю. Оно — в правильной речи: несуетливой, не жующей и не «вымяукивающей» на английский манер слова.
Оно — в равномерно сменяющих друг друга титрах на экране, когда можно без труда разобрать фамилии операторов, режиссёров, монтажёров, гримёров. Не говоря уже об актёрах.
Оно — в умело подобранной музыке: не заглушающей, не отвлекающей от основного действия, а подчёркивающей его.
И, наконец, оно — в лицах зрителей. Если вглядеться в лица людей в зрительном зале на любом телеспектакле или передаче, то чаще всего на ум приходит одно слово — одухотворённость. Зритель приходил на спектакль, чтобы посмотреть его, а не себя показать. Оттого, наверное, и было так много одухотворённых лиц в зале. Даже если судить только по тому, что нам показывали с экрана телевизора.
Оно — в равномерно сменяющих друг друга титрах на экране, когда можно без труда разобрать фамилии операторов, режиссёров, монтажёров, гримёров. Не говоря уже об актёрах.
Оно — в умело подобранной музыке: не заглушающей, не отвлекающей от основного действия, а подчёркивающей его.
И, наконец, оно — в лицах зрителей. Если вглядеться в лица людей в зрительном зале на любом телеспектакле или передаче, то чаще всего на ум приходит одно слово — одухотворённость. Зритель приходил на спектакль, чтобы посмотреть его, а не себя показать. Оттого, наверное, и было так много одухотворённых лиц в зале. Даже если судить только по тому, что нам показывали с экрана телевизора.
Недавно пересматривала фильм «Лермонтов» 1986 года. Каюсь, не могу назвать себя безусловной почитательницей творчества Михаила Юрьевича. Хотя очень люблю его «Героя» и ряд стихотворений. И всё же светлый и отрадный пушкинский гений мне более близок. Но фильм «Лермонтов» — очень хорош. Он снят Николаем Бурляевым с такой трепетной любовью, с таким уважением к творчеству и личности поэта, что это не может не вызвать восхищения.
Есть в нём небольшой, но важный эпизод. Один из друзей спрашивает Михаила Юрьевича, почему тот не берёт денег за свои произведения. Тот в ответ цитирует на немецком языке Гёте: «Песня, которая льётся из уст, сама по себе есть лучшая награда».
Мне вспомнились эти слова, когда я думала о героине нынешнего моего эссе. Бывает, фраза или слово будто наводятся на фокус человека — и мгновенно определяют его суть. Я думала о своей героине, о даме с серебряными волосами, и с отчаянием понимала, что очень мало знаю о ней, что сведений удалось найти немного. Но самое главное — облик её рассыпается, как карточный домик. И тут — эти слова Гёте, произнесённые Лермонтовым — Бурляевым. И слово, единственное нужное, вспыхнуло само: бессребреница. Облик сложился: серебряная бессребреница — Людмила Аринина.
8 ноября ей исполнится, Бог даст, 99 лет! В следующем году — вековой юбилей. Это впечатляет. Что мы знаем о ней — заслуженной артистке РСФСР, сыгравшей в сотне фильмов и практически всегда — на вторых ролях или в эпизодах? Практически ничего. Она очень скромна. Она никогда не лезла вперёд, не добивалась признания и наград. Известность пришла к ней после 50 лет, после выхода на экран фильма «На всю оставшуюся жизнь» по повести Веры Пановой «Спутники», где она сыграла старшую медсестру Юлию Дмитриевну.
После этого её карьера пошла вверх. Людмила Михайловна снималась много. Играла мамушек, тётушек, бабушек, соседок, старших сестёр, библиотекарей, почтальонов, врачей, учителей. И почти все её героини — женщины с трудной или не очень счастливой судьбой.
Каково же было моё восхищение, когда я услышала её интервью, данное в 2015 году Юлии Меньшовой. Элегантная, моложавая женщина в малиновом свитере, выгодно оттенявшем белоснежную кожу, серебряные волосы и небольшие серо-голубые глаза. Они светились добродушием и искренним интересом к собеседнице.
— Можно сказать, сколько вам лет? — спросила Юлия.
— Да, — просто ответила Людмила Михайловна. — 89.
Студия зааплодировала.
— У вас амплуа женщин с несчастливой судьбой, — продолжала ведущая. — Это как-то отразилось на вашей жизни?
— Нет! — быстро ответила Аринина. — Я очень счастливый человек. Не понимаю, когда люди жалуются, говорят, что им не хватает чего-то или того-то. Мне всего хватает.
И улыбнулась заразительной, обезоруживающей улыбкой.
Мне подумалось тогда: может, в этом и есть секрет счастья? И долголетия. Не чувствовать себя несчастным — это и есть счастье?..
Итак… Людмила Михайловна Аринина. Родилась в 1926 году в селе Синодское Саратовской губернии в семье художника Михаила Аринина и его жены — учительницы. Когда девочке было два года, семья перебралась в Ташкент: уж слишком живы в памяти родителей были ужасы голода в Поволжье в 1921–1923 годах. И повторения этого кошмара не хотел никто.
В Ташкенте было тепло, относительно сытно. Уже счастье! На всю семью выдавали по 400 граммов хлеба в день. Хлеб делили на несколько приёмов: мякиш съедали в обед, а на ужин пили чай с сухими корочками — верх блаженства!
И была заветная мечта. Хотелось макнуть корочку хлеба в сгущённое молоко, но позволить себе даже небольшую банку семья не могла. С первой зарплаты Людмила купила ящик сгущёнки: детская голодная мечта сбылась. Счастье!
Уже став знаменитой, она говорила, что способна прожить на рубль в день, лишь бы были картошка и хлеб. А если ещё и селёдка — то это уже праздник. Это всё тоже из тех голодных лет — умение быть счастливой, довольствоваться малым.
Мечта вторая. Маленькой Люде очень хотелось стать балериной. Сердце замирало при виде порхающих сильфидных созданий в пачках. Они казались неземными, сотканными из света и кружев. И как знать — может, и не было бы актрисы Арининой, а была бы балерина с такой же фамилией, если бы в 10 лет она впервые не попала в драматический театр.
Мечта развернулась на 90 градусов. Не на 180 — миру искусства Люда не изменила, но захотела стать актрисой. Дома она мастерила из бумаги длинные ресницы, клеила их и представляла себя на сцене. Но, глядя в зеркало, плакала — казалась себе уродливой, нескладной, особенно из-за крупного носа. С такой внешностью — да в актрисы? Людям на посмешище. К тому же началась война — о мечте пришлось забыть.
Ушёл на фронт отец, тяжело заболела мама, и Людмиле, которой тогда было всего 15, пришлось самостоятельно зарабатывать на жизнь. Она ухаживала за ранеными в госпитале — и так жалела своих подопечных, что даже хотела выйти замуж за молодого солдата-инвалида, чтобы быть ему верной опорой в жизни. Маме удалось отговорить её.
Затем была работа официантки в столовой Союза художников. Именно там её заметила ленинградская актриса Дора Вольперт. Услышала однажды, как Людмила читает вслух стихи, и поняла: перед нею — настоящий алмаз. Его ещё предстояло огранить. Дора Моисеевна стала готовить Людмилу к поступлению в театральное училище.
Она не поверила своим глазам, когда увидела свою фамилию в списке поступивших в ГИТИС. И навсегда запомнила эту невысокую, целеустремлённую женщину, Дору Моисеевну Вольперт, благодаря которой мечта обрела форму и принесла счастье.
После института Аринина попала по распределению в Могилёв. Потом была работа в театрах Могилёва, Кемерово, Челябинска, Бреста и Ленинграда.
А в конце 1960-х — уже столица. Театр имени Островского и активная работа в кино.
Первое появление на экране состоялось в 1965 году в фильме-спектакле «В день свадьбы», а дебют в кино — двумя годами позже, в ленте Резо Эсадзе «Четыре страницы одной молодой жизни». Всего в её фильмографии — свыше ста ролей. Даже в 90 лет она продолжала сниматься, появившись в сериале «Склифосовский» в роли бабушки главного героя.
Счастье в профессии состоялось. А в жизни…
Она считает свою жизнь удачной. Единственное, о чём иногда сожалела — у неё не было детей. Но так уж сложились звёзды…
Она трижды выходила замуж. Первый брак оказался неудачным, хоть и продлился десять лет. Во второй раз она вышла замуж за режиссёра Николая Мокина — человека в одинаковой мере талантливого и пьющего. Людмила прожила с ним 26 лет, прощая и любя.
Ей было почти 60, когда мужа не стало. А через два года соседка познакомила её со своим родственником. Полковник Николай Семёнов поначалу показался Людмиле человеком суровым и угрюмым. Удивило только то, что инициалы его совпадали с инициалами покойного мужа — Николай Александрович. Аринина усмотрела в этом какой-то знак свыше. И вышла замуж за этот, как она назвала, «подарок от боженьки в окошко».
— Соседка позвала меня к себе, а я раздумывала: идти — не идти. А мама так тихо с кровати (она уже не вставала): «Иди, Люда». И я пошла.
Их брак оказался долгим и счастливым — вместе они прожили более 30 лет. Муж оказался на редкость внимательным и заботливым человеком. Его не стало в 2021 году, когда Арининой было 95.
В последние годы она практически не выходит из дома, почти перестала говорить и избегает контактов с внешним миром. Несмотря на это, остаётся сильной духом и не жалуется — ни на здоровье, ни на одиночество. И не хочет, чтобы её видели слабой.
— Я всегда жила немножечко на каблуках, — сказала она о себе. Лучше и не выразить: постоянный интерес к жизни, способность удивляться и радоваться даже «самой малой новизне». А разве может быть иначе у человека, для которого чаепитие с сухими хлебными корками уже было праздником? И ощущение этого праздника она сумела сохранить в себе. Бессребреница, не накопившая ни особых наград, ни званий — и сумевшая пронести через всю жизнь чувство радости. Просто потому что живёшь и благодарен жизни за это.
В 80 лет она вместе с мужем начала изучать английский язык и осваивать компьютер. С интернетом, правда, подружиться не удалось, но основные навыки освоила. А ещё они с мужем много путешествовали, любили рыбачить.
Рядом — немного, но есть те, кто помогает. Актриса Ирина Пегова, живущая по соседству, присылает к ней помощницу — убрать, приготовить, сходить за продуктами. Иногда заглядывает сама — деликатно, по-доброму, чтобы не потревожить хрупкий покой.
Людмиле Арининой сейчас очень трудно. Она всегда была в движении, в общении, в свете. А теперь — тишина, одиночество. Но даже в этой тишине она остаётся настоящей актрисой — тонкой, душевной, невероятно глубокой. Женщиной, которой хочется поклониться — не только за талант, но и за сердце.
И которая сохранила в себе, возможно, самое главное, что делает душу цельной: умение быть счастливой, несмотря ни на что. А это действительно — как «песня, которая льётся из уст и сама по себе есть лучшая награда».
[justify]P.S. Мне хотелось назвать эту работу «Бессребреница». Но обычно я всегда сопровождаю свои эссе какими-то личными
Замечательный рассказ, Ляман. Подлинное свидетельство эпохи, в нём соединяются личная память, судьба актрисы и исторический перелом. С большим интересом прочитала. В Избранное.