Дана, отвлеченная от всего мира своими мыслями, не заметила, как на палубу вышли мужчины и стали о чем-то громко спорить. Она отчетливо услышала приглушенные голоса и, приглядевшись, в сумерках заметила троих мужчин. Двое схватили третьего и, прижав к поручням, требовали от него отдать какие-то драгоценности. Мужчина, возразив, громко возмутился, но ему зажали рот рукой. Он стал отчаянно сопротивляться и вдруг один из нападавших ударил его по голове каким-то предметом. Дана чуть не вскрикнула и замерла, боясь обнаружить свое присутствие. Мужчина обмяк и повис на руках нападавших. Посоветовавшись между собой, они схватили его за ноги и, приподняв, бросили за борт.
Соколовская от неожиданности вскрикнула, но тут же опомнившись, побежала к лестнице, в надежде скрыться от взора преступников. За спиной послышались отчетливые шаги, Дану преследовали. Спустившись на нижнюю палубу, она закричала, взывая о помощи:
– Помогите, человек за бортом!
Преследователь, мужчина в военной шинели и фуражке, на околыше которой крепилась кокарда, подскочив к Дане, схватил ее за руку и, притянув к себе, попытался схватить за горло. Ловким, натренированным движением руки, Дана вывернулась и, оттолкнув бандита, подбежала к железной двери и, открыв ее, очутилась в длинном коридоре. Справа находилась лестница, ведущая вниз. Выиграв секунды, она быстро спустилась по железным ступеням, открыла массивную дверь и очутилась в служебном помещении. Здесь стоял сплошной гул от работающих механизмов. Преследователь не отставал и в запарке, не соображая, что кто-нибудь бросится к женщине на помощь, выстрелил из револьвера ей в спину.
Дана едва успела скрыться за высоким железным шкафом и нервно сунув руку во внутренний карман шубки, сжала спасительный браунинг. Позади ее находилась еще одна дверь, из-за которой стоял сильный шум, вероятно, там находилось машинное отделение. Она выглянула из-за шкафа и, вытянув руку с пистолетом, приготовилась выстрелить в преступника. Сердце отчаянно билось, от частого дыхания рука приходила в движение, не давая сосредоточиться на прицеле. Показался худощавый мужчина, одетый в форму белогвардейского офицера. Осторожно спустившись по лестнице, осмотрел помещение. В этот миг Дана выступила из-за шкафа и выстрелила, но промахнулась. Офицер метнулся в сторону и, выстрелил из револьвера в ответ, пуля прошла в паре дюймов от плеча Соколовской, с характерным визгом срикошетив от железной переборки. Он рванулся к женщине, направив револьвер ей в грудь. Дана отчетливо разглядела лицо, показавшееся ей знакомым, но для уточнения деталей времени не было. Дуло нагана медленно поднялось на уровень ее лица. Она замерла от громкого предупреждения:
– Не шевелись, иначе выстрелю! Брось пистолет.
От неожиданности Дана вздрогнула – этот голос она никогда не забудет и сказанную однажды фразу запомнила навсегда: «А ты, стерва, рылом к стене!» Это были слова человека, хотевшего расстрелять ее в чекистском подвале. Дана подчинилась, браунинг упал возле ее ног.
– Не стреляйте, я буду молчать. Я ничего не видела.
– Как же, не видела...
Мужчина не докончил фразу, увидев, как брови женщины вздернулись и в глазах застыло изумление. Он резко оглянулся, в надежде увидеть, что испугало женщину, но в этот миг получил увесистый удар в висок.
Гутерман подкрался со спины и, ударив рукояткой револьвера напавшего на Дану, прицелился ему в грудь и хотел добить, но вовремя услышал просьбу.
– Подожди, не стреляй, я знаю его, встречались раньше.
Гутерман нагнулся и, приподняв за козырек фуражку, изумился.
– Да это же Кудесников! Откуда он здесь взялся? Что ему от тебя нужно?
– Я стала свидетелем убийства, они скинули человека за борт.
– Так он не один...
За спиной послышался предостерегающий оклик:
– Брось оружие!
Гутерман резко оглянулся и застыл в изумлении. Мужчина, одетый в шинель с офицерскими погонами, целился в него из револьвера. В последний миг у Глеба промелькнула мысль: «Неужели конец...» – он не успел положить палец на курок, как раздался выстрел и послышался предсмертный стон. Глеб был уверен – стрелял не он. Открыв глаза, увидел, как офицер, целившийся в него, замертво свалился на пол, правая глазница обагрилась кровью, пуля угодила прямо в глаз. Дана, выстрелившая из браунинга с колена в бандита, поднялась и выкрикнула:
– Глеб, берем раненного и быстро тащим на палубу, если здесь появятся французские моряки, мы не узнает, что на самом деле нужно было этим бандитам, кого они сбросили за борт и как оказались на этом корабле?
Времени для дальнейшего рассуждения не осталось, подхватив под руки офицера, они с трудом поволокли его к выходу. На их счастье он очнулся и смог передвигать ногами по ступеням. За дверью в коридоре никого не оказалось, зато наверху слышалась беготня по палубе, кто-то уже приближался к лестнице. Увидев у бокового борта спасательные шлюпки, накрытые брезентом, они затащили офицера в одну из них и, перебравшись, притаились. В это время мужчина окончательно пришел в себя и пытался во тьме разглядеть своих похитителей. Глеб зажег спичку и, рассмотрев лицо офицера, спросил шепотом:
– Ты из отдела Внешней разведки ВЧК, не так ли? Тихо себя веди, иначе нарвемся на крупные неприятности.
– Э, э, послушайте, вы меня с кем-то спутали, я белый офицер, – возразил мужчина, – а вы кто такие?
– Не ломай комедию, мы виделись с тобой у Менжинского, твой псевдоним прапорщик Кудесников, ты еще участвовал в раскрытии Колыванского мятежа в Ново-Николаевском уезде. А еще ты сопровождал Прецикса в Омск на совещание к Павлуновскому. Вспомнил меня?
Мужчина поморщился от боли и, потерев ушибленный висок, ответил:
– Я тоже вспомнил тебя, нас познакомил Менжинский. Хорошо же ты меня поприветствовал, у меня чуть глаз не выпрыгнул, ударил бы чуть ниже и мне крышка.
– Скажи спасибо, что жив остался, откуда мне было знать, что ты наш – чекист. Тихо, кто-то рядом, – шепотом предупредил Гутерман, увидев в щель в натянутом брезенте чьи-то ноги, обутые в ботинки. Когда шаги и голоса затихли, он обратился к Кудесникову:
– Второй, что был с тобой тоже из ВЧК?
– Это мой напарник Лошкарев. Какого черта вы в него стреляли?
– Нет, я должна была ждать, когда он убьет нам обоих, – тихо с сарказмом ответила Дана, – кого вы сбросили за борт?
– Это была часть нашего задания, я не могу разглашать секретные сведения, но одно скажу, нас послали для работы в тыл Врангеля. А вы дамочка кто такая будете?
– Мы тоже выполняем свою задачу, просто произошло стечение обстоятельств, мы непреднамеренно с вами встретились. Так кто же был тот несчастный, который пошел ко дну?
– Он тайный агент белой контрразведки и отказывался назвать имя интересующего нас агента.
– Врешь! – Дана ухватила Кудесникова за лацкан шинели и рванула на себя, – я слышала, как вы требовали отдать какие-то драгоценности. О чем шел разговор?
– Какое вам дело до проклятого буржуя? Он бежал из России и прихватил с собой целый саквояж с наворованным у трудового народа богатством.
– И вы решили его ограбить, – с презрением сказала Дана.
– Экспроприировать! – не скрывая раздражения, резко ответил Кудесников, – и нечего жалеть этих буржуев.
– Где саквояж? – спросил Гутерман.
– У него в каюте, но там сейчас его родня, могут поднять шум. Товарищи, друзья, помогите мне, заберем саквояж, по-честному поделим на троих, деньги во Франции всем сгодятся.
– Сейчас команда корабля перекроет все входы и выходы, а родственники погибшего обязательно потребуют найти его. Мы не сможем взять драгоценности, – резонно заметила Дана, – я так себе думаю, вы решили всех убить и завладеть саквояжем.
Кудесников насупился, не зная, что сказать, ведь эта женщина говорит истину, они сейчас не в том положении, чтобы отнять у буржуев драгоценности. Но его снедала жадность, не хотелось так просто отказываться от богатства.
– Приплывем во Францию, можно за ними проследить, подгадать момент, и забрать у них драгоценности.
– Убить, много ума не нужно, а вот попросить их поделиться, над этим надо как следует подумать, – предложила Дана, пытаясь выгадать время и каким-то образом предупредить родственников о готовящемся ограблении, а возможно и об убийстве.
– Попросить?! Да вы с ума сошли, так они и отдали вам свои богатства. Нет, этот вариант исключен, их надо хорошенько припереть, а если станут сопротивляться, в общем, сами знаете, другого выхода у нас нет. Мне их не жалко, они всю жизнь нас грабили, а приедут за границу, этими же деньгами поделятся с белогвардейцами офицерами эмигрантами, которые пойдут нас убивать. Ну, что, вы со мной?
– Добро, доберемся до Франции, на месте окончательно решим. Кудесников, от тебя разит спиртным, вы что, с Лошкаревым пошли на дело пьяными? – спросил Глеб
– Ну, было дело, приняли по чуть-чуть.
– Видимо поэтому вы не сдержались и бросили его за борт. Ладно, сейчас тихо расходимся по каютам и ждем дальнейших событий по поводу двух убийств, – предложил Гутерман и, помогая Дане перебраться со шлюпки на палубу, повел ее к лестнице. По пути в каюту Дана спросила Глеба.
– Ты знал Кудесникова?
– Я же сказал, мы встречались у Менжинского, они с напарником в определенных случаях должны нас подстраховывать.
– Эта сволочь, пожалуй, подстрахует.
– Ты что, тоже его знала? – удивился Глеб.
– Настоящая его фамилия Щербаков, мы раньше служили в одной чрезвычайке, этот мерзкий гад даже расстреливал меня.
– Тебя тоже проверяли? – не переставал удивляться Глеб.
– Еще как проверяли. Хорошо, что Щербаков не признал меня сегодня, вот бы смеху было.
– Не называй его настоящую фамилию, это нужно для дела.
– Глеб, как ты думаешь, этот Кудесников без нас может рискнуть ворваться в каюту к родственникам убитого?
– Слишком опасно, он побоится поднимать шум, если попадется французам, с бандитом они церемониться не будут, просто расстреляют и выбросят за борт.
– И все же, я предлагаю помочь людям и предупредить их. Мы не можем сдать чекиста Кудесникова французским властям, но пресечь его ненормальные действия необходимо.
– Анна, я смотрю, ты такая правильная, может, все-таки подумаем над словами Кудесникова и решим вопрос с этими буржуями, нам с тобой деньги лишними не будут. На дотации организации и заработке сильно-то не разгуляешься, а ведь Париж это не Москва, там для нормальной жизни деньги нужны.
– Глеб, ты меня поражаешь убогостью мышления, выходит, ограбить людей для тебя – это хороший поступок. Допустим, для нас они классовые враги, но зачем же опускать себя так низко? Сегодня ты позаришься на буржуйское добро, завтра украдешь что-то у своего государства, а там глядишь, и ко мне в карман заберешься.
– Ты хватила через чур, одного от другого не можешь отличить, я не собираюсь грабить кого попало, а предлагаю изъять у буржуев накопленные нечестным путем богатства.
– Интересно, а в Париже ты тоже будешь этим делом заниматься?
– Чем это этим, грабежами что ли? Есть и другие способы заработать деньги.
– Например?
– Я еще не думал над этим вопросом. Анна, у тебя буржуазные манеры, ты не избавилась до сих пор от дурного влияния капитализма, так дело не пойдет...
– Смотреть на людей человеческими глазами и
Соколовская поднялась по металлической лестнице на верхнюю палубу и, присев на скамью, вглядывалась в мелькавшие огни удаляющихся русских кораблей. От накатившей жалости к людям, покинувшим родину, на душе стало тоскливо и тревожно. Со всеми кто уехал из Крыма, а так же с теми, кто остался на полуострове, она скорбела.