Произведение «Суета сует» автора Ольга Прохорович

Весёлый, искрящийся на солнце снег располагал к прогулке, но надо было торопиться — через пятнадцать минут начиналась смена, а до больницы ещё далеко. Навстречу спешили озабоченные прохожие с полными сумками и ёлками под мышками. Благодаря неудачному приземлению мужчины на сетку с мандаринами, в воздухе стоял волшебный аромат. Мария протянула ему руку и была вознаграждена парой уцелевших фруктов.
Прибавлять шаг не хотелось — да и высокие каблуки не располагали. Несмотря на далеко за шестьдесят, шестерых внуков и одного правнука на подходе, Мария оставалась эффектной женщиной. Одеваться обожала, за модой следила внимательнее, чем дочери. Ей одинаково нравились восторженные взгляды мужчин и завистливые женские.
На работе её ценили не за красоту, а за волшебные руки. Высшего образования не получила — какое там образование, если в тринадцать лет замуж выдали, а в четырнадцать уже родила. Зато в роли медсестры была любимицей и врачей, и больных.
Конечно, никто не стал бы ругать, если бы она задержалась. Но казацкая гордость сильнее. Поэтому она свернула в маленький переулок — обычный маршрут, когда опаздывала.
Сегодня было ночное дежурство, и её напарница, любительница гаданий, собиралась ворожить. Мария не верила в её приговоры, но с любопытством следила, как Валя с серьёзным лицом предсказывала судьбу. Нравился этот спектакль. Только смеяться вслух боялась. Неделю назад карты пообещали ей неожиданное богатство. Вот было бы здорово — соседка продавала сапоги, глаз не оторвать. Хотя даже если карты не врут и дадут премию, разве что на голенища хватит. А ещё диван нужен — свой сыну отдала, пока спит на раскладушке. Да, деньги ей с неба не падают.
Говорят, под Новый год, что ни пожелается… С пятого этажа летел пакет, из которого высыпались купюры. Похоже, кто-то избавлялся от улики. За спиной ахнули. В переулке они были вдвоём — Мария и темноглазая девушка. Быстро поделив пополам свалившееся счастье, разбежались в разные стороны.
На работе Мария отделила небольшую сумму напарнице — благо в преддверии праздника объяснять ничего не пришлось. Осталось и на диван, и на сапоги, и на шубки внукам-близняшкам.
В полночь, в процессе ворожбы, Мария впервые испытала незнакомый трепет. Но после Валиных слов о переезде пришло облегчение. Скорее Луна упадёт с неба, чем ей или её сыну дадут квартиру. А уж о замужестве в этом возрасте и думать смешно.
Через полчаса, пошутив о замужестве, она забыла о предсказании. Тем более что впереди ждали такие соблазнительные покупки.
Вспомнила в Новый год. Подумалось: вот бы оно исполнилось. И сын, наконец, как другие её дети, зажил отдельно. Сколько можно ютиться вчетвером на двенадцати метрах?
А может, и лучше, что в соседней комнате живут. В этом году внуки в первый класс идут — из школы их придётся забирать. Помощь её нужна будет. У Серёжи слух отличный, уже пытается на её гитаре первые аккорды брать. Только он и унаследовал её талант.
Лето пролетело в подготовке к первому учебному году. Пришлось подключать бывших больных, чтобы близнецы попали в престижную английскую школу около дома. Суеты хватило всем. Особенно перенервничали, когда заранее купленная форма оказалась безнадёжно мала.
Любаше платье и фартук перешила, а вот Серёже пришлось в спешке искать новый костюм. Да и первые дни сюрпризы принесли. Набегалась по городу, пока нашла учебники — занятия по математике были по новой методике. Вчера, наконец, купила.
Сегодня не её очередь встречать, но надо поторопиться — успеть зайти в магазин за молоком и вымыть до прихода новоиспечённых школьников пол. Откуда-то взялось чувство тревоги. За мыслями не сразу поняла причину. Вниз по горке с сиреной неслись пожарные машины.
Навстречу поднимался взволнованный мужчина.
— Что случилось? — вырвалось у неё.
— От сарая на Набережной четыре дома горят.
Ноги подкосились. Вот и помыла полы. Мужчина быстро всё понял, поддержал, чтобы не упала, и повёл вниз — к многоглазой толпе жильцов и просто зевак.
Мария стояла в оцепенении и смотрела, как полыхала её история. Горели новый диван, шубки близняшек, модные сапоги. Горела спутница — гитара. Горела кормилица — швейная машина. Горели драгоценные картины пропавшего без вести брата. Их с партизанами вместе с машинкой из оккупированных Сильковичей вывезли, через линию фронта и полстраны провезли.
Обернувшись, увидела круглые, застывшие в ужасе глаза внучки. Ветер поднял в воздух плавящуюся куклу Риту. Для неё она была такой же живой, как и брат. Первая большая потеря в её жизни.
Почему? Как? За что?
Сосед Михайлыч, приобняв за плечи, трясущейся рукой попытался вытереть серенькой тряпочкой её слёзы:
— Мань, прости, но кровь из носу, как опохмелиться надо было. Всего стакана самогона не хватило…