Произведение «Бумажный кораблик.» автора Инзир Фасхутдинов

Между нашими домами — щель. Узкая, как лезвие, она рассекает мир на два отдельных бытия. Мой балкон и её балкон. Два клочка бетона, висящие в воздухе, близкие до смешного и далёкие до боли. Мы могли бы, кажется, протянуть руки и соприкоснуться кончиками пальцев. Но это иллюзия. Между нами — бездна в тридцать сантиметров, наполненная ветром, запахами чужой жизни и немым диалогом наших одиночеств.

Я знаю о ней всё и ничего. Знаю, что по субботам она пьёт кофе из высокой синей чашки, а не из белой, низкой. Знаю, как ветер шевелит прядь её волос, выбившуюся из небрежного пучка. Знаю выражение её лица, когда она смотрит вдаль, на закат, окрашивающий город в медные тона, — лицо сосредоточенное и немного печальное, словно она читает в узорах облаков старую, давно забытую истину. Я знаю звук её дыхания, когда она, опершись на перила, замирает, глядя в эту щель, что разделяет нас. Я слышал, как она напевала что-то тихое, и мелодия, долетевшая до меня обрывком, преследовала меня весь вечер.

Но я не знаю её имени. Не знаю, плачет ли она по ночам и над чем смеётся в телефонной трубке. Не знаю, останавливается ли её взгляд на моём окне так же часто, как мой — на её.

Наш мир — это щель. Пространство для догадок. Иногда я ловлю себя на том, что мы не просто два человека на соседних балконах. Мы — два берега одной реки, два одиноких маяка, мигающие друг другу сквозь туман. Мы создали целую вселенную в этом промежутке. Вселенную из мимолётных улыбок, случайно встреченных взглядов и тактильного, осязаемого чувства присутствия другого.

Однажды вечером гроза застала нас врасплох. Дождь хлынул стеной, заливая промежуток между нами сплошным водяным занавесом. Мы оба стояли под своими козырьками, наблюдая, как наше личное пространство, наша «буферная зона», исчезает в серой пелене. И в этот момент, когда мир сузился до размеров балкона, а щель перестала существовать, она посмотрела прямо на меня. Не мимо, не сквозь, а прямо в глаза. И улыбнулась. Это была не улыбка знакомства, а улыбка-признание. Признание в том, что мы оба — пленники одной и той же геометрии, соучастники одного и того же молчаливого спектакля.

После грозы воздух стал кристально чистым. Промежуток снова обрёл чёткость. Но что-то изменилось. Теперь, когда наши взгляды встречаются, в них нет вопросительной тревоги. Есть тихое, почти домашнее понимание. Мы не стремимся его преодолеть, этот узкий пролёт. Он — наша территория. Наша граница и наш мост одновременно.

И сегодня утром, выйдя с чашкой кофе, я увидел, что она уже там. Она облокотилась о перила и смотрела не вдаль, а в нашу щель. Прямо на меня. И в её руке был маленький, слепой из бумаги кораблик. Она подержала его на ладони, посмотрела на меня с немым вопросом, а затем легким движением запястья отправила его в полёт.

Кораблик кувыркнулся, подхваченный восходящим потоком воздуха, пролетел по узкому коридору между стенами и мягко приземлился у моих ног. Я поднял его. Это был просто смятый листок из блокнота. Но в тот миг он весил больше целого мира. Я не стал разворачивать его. Не нужно. Весь наш диалог, вся наша история уже была в этом жесте. В этом бумажном послании, которое преодолело самую короткую и самую длинную дистанцию в моей жизни.

Я кивнул. Она кивнула в ответ. И мы продолжили пить свой утренний кофе, разделённые тридцатью сантиметрами вечности, чувствуя себя по-настоящему близкими. Потому что иногда настоящая близость рождается не в объятиях, а в дистанции, которая становится мостом.