Произведение «Черная вода» автора Dniwnam

Солнце еще не тронуло золотом вершины сосен, когда мы с Арчибальдом, моим верным четвероногим спутником, миновали последнюю черту околицы. Арчи, шестилетний кобель, в чьих глазах, казалось, горел отсвет древней, первобытной стихии, был умен до боли сердечной, смел до безрассудства и предан, как собственная тень. Перед нами простиралось дикое, необузданное пространство, где законы человеческого общежития уступали место суровому праву природы. С одной стороны лениво текла Ветлуга — седая, живая артерия этих мест, с другой — начиналась бескрайняя, молчаливая тайга. Территория свободы и неизбежной смерти, забвения и выживания.
Мы шли неспешно. Лес вокруг дышал сыростью, напоенный густым запахом прелой листвы и хвои. Воздух был чист и прохладен, ласкал лицо. Арчи, наполовину волк, наполовину пес, чуял дичь за сотни метров. Его чуткие уши торчали локаторами, тело его было пружиной, готовой к мгновенному броску. Он знал этот мир, читал следы звериные, как открытую книгу, и мы в нем не были чужаками — мы были его частью.
Мы достигли берега старицы. Вода стояла черная, как смоль, безвольно отражая низкое серое небо. Именно там, у самой кромки воды, Арчи замер. Шерсть на загривке его встала дыбом. Он издал низкий, гортанный рык, лишенный всякой собачьей примеси. Он сразу понял опасность, его инстинкт воина подсказал верный шаг.
В пятнадцати метрах от нас, медленно поднимаясь из чащи, предстал Он.
Бурый. Хозяин. Огромный, воплощение чистой, первобытной силы. Глаза его светились холодным, голодным светом. Он не боялся. Он просто смотрел на нас, оценивая мясо и шкуры.
Напряжение повисло в воздухе, густое, как кровь. Я почувствовал как жар и адреналин ударил в вески. Это был не тот страх, что сковывает разум, нет, — это был древний, животный инстинкт, пробудившийся в глубине души. Арчи рванул вперед с лаем, полным ярости и преданности. Он не дрогнул, не засомневался, вся его шестилетняя жизнь, казалось, готовила его к этому мигу.
Медведь качнулся, но не двинулся с места. Он лишь слегка повернул голову, словно оценивая ничтожность собачьего порыва.
Я закричал. Крик был дик и бессмыслен. Он вырвался из самой глубины моего естества, не из разума. Зверь моргнул. Секунда, другая... И затем, так же медленно, как появился, он развернулся и ушел в чащу, растоптав заросли ивняка. Природа проявила милость, или просто решила, что мы не стоим усилий.
Опасность миновала. Мы с Арчи стояли на берегу, тяжело дыша. Жизнь никогда не казалась такой острой, такой желанной. Такой настоящей.
Позже был костер, банка тушёнки, пахнущая дымом и жизнью, термос с чаем, обжигающим нутро. Мы ели молча, понимая цену каждого мгновения этого дня.
Когда смеркалось, мы вернулись. Деревня приняла нас обратно, в своё человеческое тепло. Мы вернулись к свету электрических лампочек, к запаху печного дыма, к бессмысленному пережёвыванию слов о погоде и быте. Здесь, среди людей, Закон Тайги отступал, прятался. Но в моей душе остался холодный, равнодушный взгляд зверя, напоминание о том, что человек — лишь песчинка в великом, диком мире.