Зимние зеркала. История 6: Зелёный конверт.

Артём работал ночным сторожем в большом торговом центре. С ноября по январь его пост перемещался к главной ёлке — тридцатиметровой красавице, усыпанной тысячами огней и игрушек. Рядом стоял почтовый ящик «Письма Деду Морозу», куда дети бросали свои послания. По контракту Артём должен был каждый вечер собирать эти письма и передавать их в администрацию, где их, как он знал, благополучно отправляли в макулатуру. Он относился к этому цинично: мир взрослых — это сплошной обман, а надежда — для дураков. Его собственная жизнь была подтверждением: после армии — не сложилось, семья распалась, работа — монотонное хождение по пустым, гулким залам среди призраков чужого потребления.

За неделю до Нового года, собирая письма, он заметил одно, выпавшее из ящика и закатившееся под ограждение ёлки. Конверт был самодельный, из зелёной бумаги, а вместо марки — нарисована снежинка. Из любопытства, сквозь зубящую скуку, он поднял его. На конверте корявым детским почерком было выведено: «Деду Морозу. В самую главную резиденцию. От Степы».

Правила запрещали вскрывать письма. Но в тишине ночного центра, под мерцание гирлянд, правила казались чем-то далёким. Артём, косясь на камеры (он знал слепые зоны), вскрыл конверт. Внутри был листок в клетку и цветной карандашный рисунок: две фигуры, большая и маленькая, держатся за руки, а вокруг — звёзды. Текст был краток: «Дорогой Дедушка Мороз. Папа говорит, что тебя нет. Но мама перед отъездом сказала, что ты есть для тех, кто очень верит. Я верю. Пожалуйста, сделай так, чтобы папа перестал грустить. Он всё время смотрит в окно и молчит. Он даже ёлку не купил. Я больше не прошу игрушку. Только чтобы папа снова улыбался. Твой Степа».

Артём замер. В его руке держалась не просьба о гироскутере или игровой приставке. Это была просьба о чуде, которое было ему слишком знакомо. Он сам был таким папой — смотрящим в окно и молчащим. Его собственная дочь жила за тысячу километров, и он не знал, о чём она мечтает. Письмо обожгло его не детской наивностью, а страшной, взрослой правдой в детских словах. Кто этот папа? Такая же разбитая лодка, как он сам?

Он сунул письмо в карман, нарушив все инструкции. Весь следующий день он метался. Выбросить? Передать начальству? Но он знал его судьбу. Мысль о мальчике Степе, который ждёт чуда для отца, не давала покоя. И тогда Артём, человек, давно не верящий ни во что, решился на абсурд. Он стал сыщиком.

В письме не было адреса, но был номер детского сада на рисунке (Степа, видимо, старался быть точным). Артём в свой выходной поехал в тот район. Он дежурил у садика, надеясь увидеть мальчика, которого заберёт «грустный папа». Расспрашивать воспитателей он боялся, выглядело бы слишком подозрительно. Два дня — безрезультатно. Он уже думал сдаться, но образ нарисованных фигурок не отпускал.

29 декабря, в сумерках, он стоял у выхода из сада, чувствуя себя полным идиотом. И тут увидел. Мальчика лет шести с рыжими вихрами вёл за руху высокий, сутулый мужчина в потрёпанной куртке. Лицо у мужчины было действительно каменным, безучастным. Они шли, не разговаривая. Артём, сердце колотясь, пошёл за ними на почтительной дистанции. Они зашли в панельную девятиэтажку на соседней улице. Артём запомнил подъезд.

Теперь он знал «что». Но не знал «как». Как сделать так, чтобы незнакомый мужчина перестал грустить? Подарить ему деньги? Нелепо. Устроить сцену? Безумие.

И тогда Артём сделал то, на что был способен. Он купил небольшую, пушистую живую ёлочку в кадке. Купил набор самых простых, небьющихся игрушек и гирлянду на батарейках. Поздно вечером 30 декабря, когда в окне квартиры на третьем этаже (он вычислил по свету) погас свет, он, крадучись как настоящий преступник, занёс всё это в подъезд и поставил прямо у двери квартиры № 37. К ветке ёлки он привязал тот самый зелёный конверт. А сверху, на листке от блокнота, написал печатными буквами: «Степе. Ты молодец, что веришь. Твой папа — хороший. Позаботься о нём. И нарядите ёлку вместе. С уважением, Д. М.».

Он не ждал благодарности. Он ждал, что его засекут камеры в подъезде и уволят. Но камер не было. Он ушёл, ощущая странную пустоту и лёгкость одновременно. Он не совершил подвиг. Он просто переправил чужое желание из пункта А в пункт Б. Но сделал это в обход системы, в обход цинизма.

31 декабря у него была ночная смена. Он подошёл к почтовому ящику у ёлки. Писем было много. Он собрал их все. И ни одно не вскрыл. Но, унося пачку, он поймал себя на мысли, что в каждом конверте может быть своя маленькая, отчаянная вселенная, заслуживающая хоть капли внимания.

Ровно в полночь, стоя на своём посту под бой курантов из радиоприёмника, он увидел, как к центральному входу подошли двое. Мужчина и мальчик. Мужчина нёс на плече ту самую ёлочку в кадке, теперь уже нарядную. Мальчик ликовал и показывал пальцем на огромную ёлку. Они постояли минут пять, глядя на огни. Потом мужчина что-то сказал, и Степа засмеялся. И тогда этот мужчина, этот незнакомый «грустный папа», обнял сына за плечи. И на его лице, освещённом разноцветными вспышками, появилась улыбка. Сначала неуверенная, потом всё шире.

Артём, спрятавшись в тени колонны, смотрел на них. Он не чувствовал себя волшебником. Он чувствовал себя соучастником. Он был тем, кто просто подсказал путь. А чудо совершил сам Степа своей верой и любовью, которые зацепили даже окаменевшее сердце сторожа.

Он достал из кармана телефон. Набрал номер дочери, которую не звонил три месяца.
— Алё? Пап? — сонный голосок.
— Привет, зайка. Это я. Прости, что разбудил. Я просто хотел… с Новым годом тебя. И сказать, что люблю.
На том конце пауза, потом шёпот: — И я тебя, пап. А когда приедешь?
— Скоро. Обязательно скоро. А ёлку нарядили?
— Да! Мама гирлянду новую купила.
— Здорово… — голос Артёма дрогнул. — Спи. Обниму мысленно.

Он положил трубку. Бой курантов уже отгремел. По залу разливалась тихая музыка. Артём выпрямил плечи и пошёл своим маршрутом. Он был всего лишь ночным сторожем. Но в эту ночь он сторожил чужое счастье. И этого оказалось достаточно, чтобы в его собственной жизни снова зажглась маленькая, но своя гирлянда надежды. Чудо не в том, чтобы получить всё. Чудо в том, чтобы стать тем, кто передаёт огонёк дальше. Даже из самых тёмных углов.