Внедрялся Иннокентий Ферапонтович тяжело. Ежели б не добротная «легенда», выдуманная отцом, и не качественные документы, нарисованные полуслепым поляком-эмигрантом – он бы «засыпался» в первые же дни. Менталитет здешнего люда оказался непривычен и необычен с точки зрения Г. Лански. И надо было переучивать русский язык. Опять же, выручила «легенда», согласно которой он тринадцать лет работал энтомологом в эвенкской лесотундре, где за это время почти не встречал людей, отвык от всякой лексики и стал застенчивым и молчаливым. Люди с пониманием относились к таким выкрутасам чужой судьбы, жалели Кешу и старались помочь, кто чем мог: случайный сосед по столику в пивной устроил его в ПО «Полёт» инженером; встречающиеся периодически женщины втихомолку плакали и голУбили; старушка из квартиры напротив одаривала варёными яичками и сплетнями.
Снятая сразу на три года полуторка (это тоже было новое слово для Иннокентия, так как более в России нигде однокомнатную квартиру так не величают) постепенно обустроилась.
Периодически отчитывался перед отцом, отсылая телеграммы:
«Обустроилась. Хавронья»
«Устроилась на работу. Хавронья»
«Вышла замуж. Хавронья»
«Развелась. Хавронья»
«Уволилась. Хавронья»
«Устроилась. Хавронья»
«Сделка пока застопорилась. Нет комплектующих. Хавронья» и т.д.
И за все эти годы отец ответил лишь два раза. И оба раза – по поводу семейной жизни.
«Дурак! Отец» – на «замужнюю».
И – «Молодец! Любящий Вас отец» – на «разводную».
Честно говоря, Иннокентий уже опустил руки… Ни богатых друзей, ни спонсоров за время жизни в городе Ч… ему приобрести не удалось. Светиться же со своими капиталами (а они, поверьте мне, у него были!) он не решался. Штатовская налоговая служба внушала ему уважение и страх, что у него, дефективного, распространялось и на российскую…
И если бы не случайная встреча с Александром Анатольевичем, то… Не знаю… Так бы и кончилось всё пшиком… Ну, ещё бы раз женился… Ну, народились бы детишки у Тяпы… Ну, развёлся бы… Или не развёлся…
Словом, что фантазировать, ежели планида спланировала всё по другому…
. . .
– Так! – грозно прозвучал голос Александра. – И по какому случаю оргия?!
Ребята чинно и скромно сидели за столом с одной-единственной! литровой бутылочкой «Немирофафа», резали бутербродики и этот окрик больного и контуженого льва им совсем не понравился. И вообще: им уже второй день не нравился Александр Анатольевич. После того случая, с люком.
Они недоумённо обернулись.
– Ты чего?.. Опять голодный?
Владимир был более привычен к Александровым выходкам. Он их просто старался не замечать.
– Подожди немного, пельмешки почти сварились. Кеша, помешай, пожалуйста…
– Чего Вы, Александр Анатольевич?.. – Кеша трубочкой вытянул губы, пробуя с ложки воду на соль. Обжёгся. Выругался незлобно. – У нас повод: у Владимира рассказ опубликовали. Да Вы проходите, присаживайтесь!..
Александр Командором прошествовал в офис, сбросил сумки у холодильника.
– А при чём здесь спиртное?! – Голос его не смягчился. – Это что, обязательно?..
– Точно: голодный! – подумал Владимир. – Иль Кеша переборщил позавчера со своей кодировкой… Их там, поди, разным штучкам обучали…
– Саша! Ну, кончай!.. Не порти праздник!
– Тяв! – подтвердила Тяпа, облизываясь после сервелата.
– А это кто там ещё гавкает?! – Александр грозно перевёл очи долу, на собаку.
Все замерли, ожидая традиционного ответа. Но Тяпа только скептически хмыкнула и принялась за следующий кусочек.
– Всё, всё! Садимся! Кеша, накладывай! Саш, а ты всё купил? – прервал Володька затянувшееся молчание.
– Всё, всё… – хмуро буркнул тот в ответ.
– Ну, и хорошо!.. Ну, и ладненько!.. Всё! За стол!
– Чего обмываем? – всё так же, хмуро, буркнул Сашка.
– Детектив… маленький… рассказом…
Александр опрокинул в себя рюмку. Покрутил головой. Выдохнул.
– Ты смотри! Детективы принялся писать!.. Какого лешего?.. Всё равно, лучше Стаута иль Акунина не получится!..
Опять покрутил головой, будто воротник жмёт.
– Нет!.. Сидит себе и кропает!.. Заело его, видите ли!.. Раж писательский!.. Пустозвон…
– Чего ты!.. Меня даже за границей читают! – с обидой отозвался Вовка. – Райберы как-то звонили… За рассказы благодарили!..
– Богато! Это ж какой охват читательский?! Ого - го! Оксанка моя в Штатах… Томы в Германии – ещё четверо… Ну, Райберов, допустим, десятка три с половиной наберётся в земле обетованной… Богато!.. Растёшь! Спросом пользуешься!
Володька тоскливо глядел в сторону, в одну точку. На левое ухо Тяпы.
– Напечатали его… – продолжал бурчать Александр. – И где, позвольте спросить? В «Интернете» опять? Заглядывал я туда, случалось… Ну, это же такое поле для игрищ и забав!.. Что только не выплёскивают! И, ты посмотри, как читают-то!.. И что пишут-то!.. «Мне очень понравилось… свежо… искренне… загляните на м о й сайт… я думаю – Вам понравится…»
Вот так… друг друга… и насилуют своими «творениями». Тираж увеличивают.
Иль романы… Ну, здесь вообще!.. Кто за большой объём чтива возьмется? Да никто! Так они, Кеш, по главулькам, представляешь? – по крохам его сцеживают! И смотришь: мать честная! Десятки тысяч читателей!..
Володька засмущался. Он тоже грешил всем этим. А чего такого?! Какая разница, как печатать? Чем хуже советских «Из номера в номер»? Но отчего-то всё равно было стыдно. Будто «Богатые тоже плачут» кропал. И насильно Чехову Антону Павловичу всучивал на рецензию! А тот не выдержал такого издевательства – и на второй главе застрелился! Или слёг в горячке с неврастенией!
Володька загрустил. Очень уж жаль стало классика. Аж невмочь! И себя – тоже… Заодно с Антон Палычем…
– Ну, что Вы, Александр Анатольевич… У человека радость, а Вы… гнобите его, будто старушку через улицу не перевёл. Нельзя же так! Проявите благородство! Да, кстати… – Кеша отставил кружку в сторону, полез зачем-то в сейф. – Это Вам… Пришло сегодня. Мы немножко перлюстрировали его с Владимиром, думали, что-то срочное… Оказалось – Вам… Лично…
Он протянул Александру красочный конверт.
– Что это? – с подозрением спросил Александр, не притрагиваясь к конверту.
– Споры сибирской язвы, – сварливо произнёс из угла Владимир. – Графом тебя окрестить хотят… Или князем… Или дебражелоном… Чего душа пожелает!
Саня недоверчиво вскрыл конверт и вчитался. По тому, как натянулся пиджак, стало ясно: Александр выпрямил плечи. И на лице его замаячила горделивая улыбка, пока ещё еле видимая.
– Они, правда, ещё и пятнадцать тысяч просят, – попробовал всё-таки испортить ему настроение Владимир.
– Да не-ет… Это они так… Мелочёвка… За орден да официальную бумагу… Главное – я у них уже в реестре! То есть – со званием!
Александр возбуждённо потёр руки.
– Где вот только взять их, эти тысячи?.. На чём сэкономить?
Обвёл глазами помещение. Взгляд его, как у удава, застопорился на бутылке водки.
Владимир медленно-медленно снял её со стола и спрятал между ног.
– Ты святое-то… Не замай!
Александр так же медленно перевёл остекленевшие глаза на Тяпу.
Та поперхнулась, закашлялась.
– Александр Анатольевич! Ну, Вы что психику у девочки травмируете? – обиделся Иннокентий, подхватил ту на руки.
– Это что!.. Он ещё и нас золотарями в аренду отдаст в частный сектор! С него станется! Ишь, распыжился! Граф де ля Турсука! Пустили в Европу… Мать родную продаст за выпендрёж! Вот оно, Кеш, благородство высшего света! Что для них людишки – монета разменная!.. На борзых меняют!..
– Я не люблю охоту, – подал голос Александр.
– Ну, в карты тогда проиграешь!
Саня вздохнул, поняв, что здесь поживиться нечем.
– Ладно, прекращай, Вовка… Я так… пошутил, а вы…
– Ты вот ей объясни! – кивнул Володька на Тяпу. – Довёл человека!.. Чего, вот, с ней сейчас делать? Шутки у тебя!..
Тяпа тряслась и жестоко, беспрестанно икала.
– Кеша, ну ты же лечил Малышенкова от икоты!.. Сделай что-нибудь!
– Тяпочка, прости меня! Пошутить хотел! – Санька молитвенно прижал пудовые кулаки к груди.
Володька смело достал литровую бутылку.
– Может, ей капельку?..
Кеша с сомнением намочил в рюмке кусочек колбаски, поднёс Тяпе. Та долго принюхивалась. Затем слопала колбаску, лениво перебралась на диван – и заснула.
– Так, – шёпотом произнёс Александр. – И на чём мы остановились?
